Хронолиты

И это было прекрасно. Это было великодушно. Но я расслышал в ее речи хлопок закрывшейся двери. Дженис разрешала мне отправиться на поски лучшей жизни, поскольку любой намек на то, что мы сумеем восстановить прежние отношения, стал совершенно неуместным.

Что ж, мы оба это понимали. Но то, с чем согласен умом, не всегда принимает сердце.

– Мне пора прощаться, Скотти, – ее голос слегка дрогнул.

– Хорошо, Дженис. Передавай Уиту мои наилучшие пожелания.

– Позвони, когда найдешь работу.

– Ладно.

– Кейт нужно, чтобы вы общались, что бы она себе ни думала. Такое время, знаешь ли, мир стал таким… каким стал.

– Я понимаю.

– И будь осторожен по пути в аэропорт. Дороги скользкие после снегопада.

Я приземлился в Балтиморе, ожидая, что за мной пришлют водителя с моим именем на табличке, но меня встретила сама Суламифь Чопра.

Даже после стольких лет ее невозможно было ни с кем перепутать. Она была выше всех в толпе. И голова у нее была необычной – она напоминала нескладный арахис, увенчанный черной бахромой. Она носила огромные, как воздушный шар, безразмерные штаны цвета хаки и блузку, которая, возможно, когда-то была белой, но, видимо, выдержала немало сражений с линяющими вещами в прачечной. Она словно только что вышла из комиссионного магазина Армии спасения, и я даже задавался вопросом, была ли она вообще в состоянии предложить кому-то работу… Но потом я подумал об исследованиях и науке.

Она усмехнулась. Я тоже слегка улыбнулся. Протянул ей руку, но Сью ее проигнорировала. Она сгребла меня в охапку и по-медвежьи обняла, отпустив за долю секунды до того, как затрещали ребра.

– Тот же старина Скотти, – сказала она.

– Та же старушка Сью, – не остался я в долгу.

– У меня тут машина. Ты уже обедал?

– Я еще не завтракал.

– Тогда угощаю.

Две недели назад ее звонок вырвал меня из смутного дневного сна. И первые ее слова были: «Скотти? Слышала, ты потерял работу».

Заметьте, эта была женщина, с которой мы не разговаривали с той случайной встречи в Миннеаполисе. Женщина, которая ни разу мне не перезвонила. Несколько секунд растерянности – и ко мне вернулся дар речи.

– Прости, что до сих пор не связалась с тобой, – продолжала она. – На то были причины. Но я следила за тобой.

– Вы следили за мной?

– Это долгая история.

Я ожидал, что она расскажет. Но вместо этого Сью какое-то время вспоминала Корнеллский и перечисляла главные вехи своей карьеры – ее исследования Хронолитов чрезвычайно меня заинтересовали. И увели разговор в сторону, на что, уверен, Сью и рассчитывала.

Едва ли я был способен следовать за всеми научными подробностями, которыми изобиловал ее рассказ: пространства Калаби-Яу, нечто, названое ею «тау-турбулентность».

Наконец я спросил ее:

– Да, я потерял работу, а как вы об этом узнали?

– Ну, именно поэтому я и звоню. Я тоже несу за это ответственность.

Мне вспомнились слова Арни Кандерсона о «врагах в руководстве». И то, что Аннали рассказывала о «людях в костюмах».

Я произнес:

– Что бы вы ни собирались сказать, говорите.

– Хорошо, но наберись терпения. Надеюсь, тебе никуда не нужно отлучиться? Природа не гонит в туалет?

– Я буду держать вас в курсе.

– Хорошо. Что ж. С чего начать? Ты когда-нибудь замечал, Скотти, как трудно разобраться в причинах и следствиях? Все так запутано.

Сью опубликовала ряд статей на тему необычных форм материи и преобразований Калаби-Яу («Безбарионная материя, и как развязать узлы в последовательности») к тому времени, как в Чумпхоне появился первый Хронолит. Многие из ее работ касались вопросов темпоральной симметрии – идея, которою она, казалось, решила объяснять мне до тех пор, пока я ее не прерву. После Чумпхона, когда Конгресс начал серьезно относиться к потенциальной угрозе, ее пригласили подключиться к исследованиям Хронолитов, которые спонсировались несколькими секретными агентствами и финансировались из федерального бюджета. Работа, сказали ей, будет внештатной, касающейся фундаментальных исследований; она подразумевает сотрудничество с Корнеллским университетом и многими авторитетными коллегами, и эффектно украсит ее curriculum vitae[12].

– Как в Лос-Аламосе, понимаешь, – описала она, – но поспокойнее.

– Поспокойнее?

– По крайней мере, на первых порах. В общем, я согласилась. Прошла пара месяцев, когда я наткнулась на твое имя. Тогда все еще было достаточно открыто. Я видела все их дерьмовые секреты. У них имелся полный список очевидцев, людей, которых допрашивали в Таиланде…

– А-а…

– И, конечно, там было и твое имя. Мы подумывали привлечь кого-то из этих людей, кого смогли бы найти, взять анализ крови и так далее, но решили, что не стоит, – слишком много работы, слишком похоже на агрессию, и скорее всего не даст заметных результатов. Плюс проблемы с их гражданскими правами. Но я помнила, что видела в списке твое имя. Я знала, что это точно ты, так как у них была практически вся твоя биография, включая Корнеллский и гипертекстовые ссылки на меня.

И снова я подумал о Хитче Пэйли. Его имя тоже там было. Возможно, они с тех пор повнимательнее присмотрелись к его деловой активности. Может, Хитч уже в тюрьме. Может, поэтому в тот день у почтовой конторы Изи не было слежки, а о Пэйли я с тех пор не слышал ни звука.

Но, конечно, ничего этого я Сью не сказал.

Она продолжала:

– Ну, я мысленно поставила галочку и отложила в сторону, по крайней мере до недавнего времени. Ты должен понимать, Скотти, что углубление этого кризиса превратило почти всех в параноиков. Может, оно и правильно. Тем более после Ичана – тогда все просто с ума посходили. Знаешь, сколько людей погибло только из-за наводнения? Не говоря уже о том, что с начала века это был первый ядерный взрыв, произведенный во время чего-то-вроде-войны.

Она могла бы мне и не рассказывать. Я следил за ситуацией. Я даже не удивился, насколько глубоко АНБ, ЦРУ или ФБР вовлечены в исследования Сью. Хронолиты стали, по сути, проблемой национальной безопасности. Всем приходил в голову – хоть об этом и редко говорили – только один образ: Хронолиты на американской земле. Куан, нависающий над Хьюстоном, Нью-Йорком или Вашингтоном.

– Так что, когда я снова увидела твое имя… ну, это был уже другой список. ФБР опять разыскивало свидетелей. Я имею в виду, они, вроде как, приглядывали за тобой вполглаза. Не то чтобы следили, но если бы ты уехал из страны или что-то в этом роде, это отметили бы и занесли в твое досье.

– Боже, Сью!

– Но все это было безвредное рукоблудие. До недавнего времени. Твоя работа в «Кэмпион-Миллер» попала в их поле зрения.

– Я пишу софт для бизнеса. Не понимаю…

– Не скромничай, Скотти. У тебя было несколько довольно щекотливых разработок, касающихся маркетинговой эвристики и совокупного ожидания. Я просмотрела твой код…

– Вы видели исходный код «Кэмпион-Миллер»?

– «Кэмпион-Миллер» предпочел поделиться им с властями.

У меня начала складываться общая картина. Визиты и расспросы ФБР могли запросто встревожить руководство, особенно если под пристальным вниманием оказался исходный код. И это объясняло как странную несговорчивость Арни Кандерсона, так и атмосферу «не спрашивай – не говори», которая окружала мое увольнение.

– Вы хотите сказать, что это вы заставили их меня уволить?

– Никто такой цели не ставил. Хотя случилось все очень кстати.

«Кстати» – последнее слово, которое я бы использовал.

– Смотри, Скотти, как все срослось. Ты находился на месте прибытия первого Хронолита, что оставило след во всей твоей жизни. Теперь, спустя пять лет, оказалось, что ты разрабатываешь алгоритмы, которые имеют самое прямое отношение к исследованиям, которыми мы здесь занимаемся.

– Неужели?

– Поверь мне. Это украсило твое досье. Я замолвила словечко, чтобы они не висели у тебя на хвосте, но не буду скрывать от тебя: очень влиятельные люди слишком перевозбудились. Это не просто Ичан, это экономика, беспорядки, все эти проблемы на последних выборах… уровень нервозности неописуемый. Так что, когда я услышала о твоем увольнении, мне пришла гениальная идея переманить тебя сюда.

12

Описание жизни и профессиональных навыков, содержит подробную информацию о кандидате и может занимать с десяток страниц формата A4.