Страница 36 из 80
— Крепче держись, покатаю.
Так плавать, как он, люди не могли, конечно. Скользить по-над водой, даже не трудясь изображать гребки руками, пользуясь исключительно врожденной способностью к левитации… Но людей рядом не было, они отплыли уже достаточно далеко. А ей, чтобы не соскользнуть, пришлось не просто держаться за его шею, но и обхватить его корпус коленками, прижимаясь к нему крепко-крепко. Но она была порядком уставшей, растерявшей за время погони все свои глупости на тему прилично-неприлично. Аня прижималась к его спине, словно наездница на диковинном морском животном. И было ей хорошо.
А потом, когда они достаточно уже отдохнули на берегу, он спросил, кивнув на ребят, перекидывающих неподалеку мяч через сетку:
— Знаешь такую игру?
— Волейбол? Конечно, кто ж не знает.
— Присоединимся? У них явно игроков не хватает.
— Но… как? Ты разве их знаешь?
— Нет. Заодно и познакомимся. Нужны же тебе друзья.
Познакомился он легко. Подошел, улыбнулся обезоруживающе и попросил принять их в игру. Ребята не возражали, их взяли в команду. Играла Аня неплохо. Не мастерски, конечно, но под провал команду не ставила. Хороший средний уровень, не вызывающий ни удивления, ни раздражения. Аршез — или, вернее, Артем — предпочел демонстрировать мастерство. Вполне себе «человеческое» мастерство, ничего сверх. Впрочем, играть в человеческие игры, оставаясь на уровне человеческих возможностей, он привык, практика имелась. Жизнь среди людей всегда нравилась ему именно этой иллюзорной возможностью стать для них своим. Пусть на время, но все же ощутить себя членом их компании, их команды. Не выиграть у них, но сыграть с ними вместе, быть включенным в единый круг столь ярких во время спортивных поединков эмоций, разделить с ними их азарт.
Впрочем, сейчас он играл ради своей девы. И играл хорошо, даже очень хорошо, тоже ради нее. Стать для них ценным игроком, чтоб заинтересовались, чтоб приглашали еще. Их, они же ведь вместе. А его ребенку нужны друзья, нужны крепкие человеческие привязанности, она не может быть только с ним, не должна.
После игры, как и ожидалось, было совместное купание, совместные беседы, совместное распитие столь необходимых людям на жаре прохладительных напитков. Аня, чуть смущаясь, рассказывала новым знакомым, что она в Чернометске недавно, только переехала, и пока еще толком не осмотрелась и не освоилась, и даже где будет дальше учиться, пока не знает. Аршез слушал немного рассеянно, его, конечно, больше интересовали капельки воды, стекающие с верхней части ее купальника, и потому он даже не смог толком вспомнить, а предупреждал ли он девочку о том, что ее подлинную историю рассказывать нельзя — никогда, никому и ни при каких обстоятельствах.
Но рассказывать правду новым знакомым Аня, по счастью, и сама не стремилась. Ей хватило и первого вечера в Чернометске, когда весь город, казалось, не сводил с них глаз. И все потому, что с ней шел Он — Великий и загадочный пришелец из соседней страны, представитель иной, не человеческой расы… Желание Аршеза раствориться в толпе, казаться им всем обычным, рядовым человеком, девочке импонировало. И уж вовсе не хотелось становиться центром внимания самой, оказавшись пришелицей из неведомых земель, которых, как известно здесь каждому, «не существует». Это ей в лучшем случае не поверят, сочтя бессовестной фантазеркой, а в худшем… Нет уж.
— Мой городок небольшой совсем, окраинный, вы, наверно, и названия не слышали. А Чернометск классный. Такой большой, красивый, энергичный. Столько людей, все куда-то спешат… Нет, пока не знаю, в какую школу пойду, не узнавала еще. Да я приехала только, мне бы от переезда в себя прийти…
Аршез привычно представлялся студентом политеха, благо куратор сего престижнейшего в городе вуза был его другом и о жизни и быте вверенного его надзору заведения рассказывал предостаточно. А порой и в гости звал. А уж какие он умел устраивать вечеринки с участием лучших студентов!.. Да, вот вечеринка ему сейчас точно не помешает. Хотя то, что он придет на нее без своей девы — без своей личной девы — недоумение у товарищей вызовет…
— Артем, а ты куратора когда-нибудь видел? — любопытство в голубых девичьих глазах было столь сильно, что заставило его вынырнуть из фантазий о головокружительных танцах и сосредоточиться на разговоре и его участниках.
— Так его у нас если только слепой не видел, — впервые внимательно приглядываясь к незнакомой деве, с преувеличенно показным безразличием бросил Аршез. — Он же дважды в год перед всеми студентами выступает — хвалит за успехи, поздравляет с праздниками. У вас разве не так? Ты, кстати, где учишься?
— В восемьдесят третьей школе, — «порадовала» его дева. — И нет, у нас не так. Нам, знаешь ли, кураторы по штату не положены.
Она чуть усмехалась, бравируя своей юностью. А он мысленно стонал, давясь всеми еще не рассказанными студенческими байками. Твою ж мать! Докатился! Уже с детьми тусуется… И пусть он в очках, в образе, но он же даже не заметил! Даже внимания не обратил! Да, он Анюте подбирал компанию, и, зрительно сравнивая ее и их, решил — подойдут, возраст где-то тот же. И даже мысль не щелкнула: «тот же — это тоже дети, не подходят, ему — никак».
Впрочем, чуть успокоился он, внимательно скользя взглядом по лицам присутствующих, «детьми» здесь были разве что две юных девы — голубоглазая Лика «из восемьдесят третьей школы» и серьезная, молчаливая Катя, надо полагать, оттуда же. Остальные рубеж совершеннолетия перешагнули и, за минимальным исключением, действительно были студентами. Вон Веня даже оказался студентом того самого политеха, и теперь активно интересовался его факультетом, курсом, отношением к общим знакомым.
Он отвечал «легко и охотно», при этом цепко контролируя всю компанию, чтоб некоторые слова в беседе не прозвучали, чтоб вот даже мыслей их произносить не возникло. Девочек, правда, щадил, оставляя их сознание в неприкосновенности, надеясь, что сможет вовремя прервать нить беседы и так. Анюте нужны здесь друзья, ей нужно как-то входить в этот мир, с чего-то начать, и разговоры со сверстниками ей полезны…
Не все! — понял он уже несколько минут спустя, слушая, как Лика увлеченно тараторит его ребенку:
— Я тут на днях такой роман прочла — ах! Просто мечта! Там молодой вампир влюбился в деву прямо на Горе, во время праздника Перехода…
— У вас тоже в моде романы про вампиров? — Аня почему-то обрадовалась. И Аршез не стал обрывать беседу, слушая дальше. — А у меня подружка была, она кроме вампирских романов вообще, по-моему, ничего не читала. Сама вечно ходила вся в черном, всякие крестики-гробики коллекционировала, мышей летучих на всех тетрадках рисовала… Что? — непонимающе взглянула она на столь же удивленные лица собеседников.
— Да так, — пожала плечами Катя. — Начала про вампиров, закончила мышами. Ты всегда такая логичная?
— А в черном твоя подружка почему ходила? — не смолчала и Лика. — Такая страшная была, что даже сомнений не возникало — ни один вампир в жизни не влюбится?
— Но… — Аня даже растерялась. — У нас летучие мыши вроде как символами вампиров являются. У вас разве нет? И черный цвет. Вампиры же порождения ночи, им тьма бли…
— Чего они порождения??? — в голосе парня безмерное удивление практически мешалось с негодованием.
— Да что ты хочешь от девочки из приграничья? — Аршез примирительно-пренебрежительно дернул плечом, посылая поборнику справедливости приказ заткнуться. — Ты б видел, из какой глуши она к нам приехала. Из этого их, с позволения сказать, города до нормальных цивилизованных мест десять суток на собаках добираться нужно. А горы — вон они, из окна видать. А за горами сам знаешь, кто обитает. Так что не удивительно, что у них там поклонение вампирам Адской Бездны махровым цветом цветет и прочие мракобесия, — он ласково обнял свою Анюту, глядящую на него с обидой и явно собирающуюся возмутиться. — Ничего, с годами воспитаем, — нагнулся и поцеловал ее в щеку. Вот да, при всех. И она смутилась, сбившись с мысли, а он, воспользовавшись паузой, раскланялся. Было очень приятно… Но нам пора… Дела, заботы…