Страница 399 из 433
Поэтому всего лишь получасом позже направляясь на работу, Жаклин на ходу уже звонила доктору Абрамсону и договаривалась о приёме. Её мозги, чего и следовало ожидать, тут же по инерции зажгли в голове фразу: «А что скажет Александр?». Девушка вспомнила, как мило тот протестовал против гинеколога-мужчины, но тут же довольно уверенно решила, что пора заканчивать сверять свои поступки и желания с возможной реакцией Алекса на них. Она, скорее всего, беременна, а женщинам в её положении от вредных привычек нужно избавляться и даже не ради себя.
Жаклин нуждалась в подтверждении того, что у неё действительно будет ребёнок и беременность не внематочная. Последнего тест не распознаёт.
Надеясь на лучшее, она сразу же планировала как можно скорее переехать в Лондон. Убраться из Оксфорда к чёртовой матери. К тому же, у девушки появилось какое-то категорическое нежелание, нося в себе ребёнка Алекса, дышать одним воздухом с Чарльзом. Ей казалось, что это отравляет её организм, а значит, плохо влияет на плод. Примерно, как табачный дым.
У мистера Абрамсона, как назло, на следующий день не оказалось свободного «окна», но он согласился быстро осмотреть свою давнишнюю пациентку между приёмами и в любом случае позаботиться о том, чтобы она тут же получила обследование УЗИ.
Направившись в Лондон следующим утром сразу после суток дежурства, Жаклин ещё на железнодорожном вокзале в Оксфорде, дожидаясь поезда, первым делом подошла к стойке сотового оператора «Vodafon», купила новую SIM-карту и тут же её активировала.
Доктор Абрамсон, сурово хмуря брови, предположил у неё беременность и отправил за подтверждением на УЗИ. Электроника согласилась с человеком, но выдала ошибочное заключение о трёх неделях, хотя Жаклин доподлинно знала, что именно три недели назад забеременеть не могла никак.
Закрыв за собой дверь кабинета УЗИ и только тут, в полупустом коридоре больницы, позволив себе окончательно поверить в то, что у неё будет ребёнок, Жак почувствовала много-много всякого и разного и даже противоположного.
Во-первых, только сейчас к ней пришло осознание, что для неё начинается новая жизнь. Другая. Незнакомая. Странная, непонятная и сложная. Как её жить, такую жизнь, девушка пока не знала.
«У меня будет ребёнок», — проговорила она про себя, поставив в голове галочку обязательно повторить это вслух, когда останется одна.
А во-вторых, у неё появилась одновременная уверенность и в том, что Александр больше никогда к ней не вернётся, и в том, что он теперь от неё никуда не денется. Первое мгновенно дало понять, что её горечь, её боль, отчаяние – все это на месте и ждёт своего часа, а второе приносило облегчение и даже эйфорию, за которыми неминуемо последовала жажда бурной деятельности. По случаю у девушки имелась и куча дел для этого.
Когда Жаклин заскочила опять к доктору Абрамсону оставить выписку из анализа и свой новый номер телефона, после чего хотела, было, бежать дальше по многочисленным делам, старый врач её задержал. У него к девушке имелся разговор. Очень предметный и важный.
Переговорив с врачом, Жаклин держала путь в риэлторскую кантору.
Там её встретил новый агент – молодой парень, блондин по имени Тойво, судя по акценту – выходец из Восточной Европы. Он нашёл договор миссис Рочестер, оформил заявку на его расторжение и объяснил процедуру соблюдения. Девушка подписала бумаги, всё добросовестно выслушала и направилась дальше в Седьмой госпиталь в Челси.
Встретившись там со своим старым знакомым начальством в лице доктора Гудвина Лунгрэма, она попросилась на работу на прежнее место. Главврач с воодушевлением ухватился за эту идею. Заполучить себе в приёмный покой доктора, пребывающего в постоянной готовности выходить в воскресенья и дежурить сутками – а именно таковой на его памяти и являлась доктор Фортескью – что может быть лучше для хорошего руководителя. И когда эта самая доктор положила ему на стол заключение УЗИ о третьей неделе беременности, на мужчину стало жалко смотреть. Жаклин, кстати, так и сделала. Но жалость коснулась только её глаз – их, с её будущим ребёнком пожалеть некому.
С многострадальным главврачом они расстались на том, что, как только Жак закончит с делами в Больнице Черчилля, она тут же может приходить сюда, в Седьмой госпиталь в Челси.
Девушка вернулась в Оксфорд уже под вечер. Зная, что её здешнее начальство никогда раньше восьми часов после полудня с работы не уходит, домой она не пошла, хоть и валилась с ног от усталости после суток дежурства и целого дня в Лондоне, а отправилась прямиком к главврачу – доктору Вэндсон.
Услышав, что доктор Рочестер увольняется, та заявление тут же подписала и сразу вознамерилась поставить девушке три смены дежурства с выходными. Не имея ни возможности, ни желания оставаться в Оксфорде и отрабатывать здесь даже один лишний час, Жаклин, скрепя сердце, положила на стол своё заключение УЗИ и миссис Вэндсон.
Видимо, подтверждённый факт беременности одной из сотрудниц, действует на руководителей везде одинаково, вне зависимости от их гендерной принадлежности и географического расположения трудового поприща. Миссис Вэндсон довольно громко скрипнула зубами, но всё-таки решив сэкономить на услугах дантиста, пообещала – поскольку сегодня вечер пятницы и сотрудники отдела кадров уже ушли домой – в понедельник дать бумагам ход, а во вторник Жаклин сможет их забрать. На что девушка тут же приписала в заявлении индекс своего почтового отделения в Челси и просьбу выслать бумаги ей туда.