Страница 395 из 433
Кстати, проезжая по вечерним улицам Оксфорда и не испытывая желания завернуть в какую-нибудь кафешку перекусить мясом или рыбой, парень уже не в силах был игнорировать тот факт, что у него напрочь пропал аппетит. В это поверить было столь же трудно, как и в образцовый порядок в комнате Дженни, но желания что-то в себя запихнуть из еды, действительно, не наблюдалось.
Сколько себя помнил, Александр никогда не терял интереса к пище и потребности в ней же. Даже когда не стало отца, даже когда Кира обвинила его в своей смерти – никогда. А тут его организм как будто уснул и перестал требовать «горючего».
Кстати, о снах. Они ему тоже уже только снились. Он забывался лёгкой дремотой лишь к часам пяти утра, но в семь был уже на ногах. И как ни странно, это не сказывалось на его энергии – молодой организм выдерживал тяжелейшие нагрузки легко, почти играючи. Александру очень хотелось свалиться от усталости, но психика показывала, что о том, чтобы вырубиться и отдохнуть, пусть он пока только мечтает.
Этим же вечером позвонила сестра. Они не связывались друг с другом с того самого момента, как Александр уехал с Жаклин на Torridon.
Поначалу, как и положено Дженнифер, она принялась болтать о школе, учителях и общих знакомых, просила о новоселье, но потом, почувствовав, что брат отвечает кратко и односложно, тут же исправилась.
— Что-то случилось? Что с тобой?
— Я расстался с Жаклин, — ответил он так, будто не слушал ни слова из того, что ему говорили, а думал всё это время о себе и Жак.
Пауза. Дженни переваривала информацию.
— Ну и что? Сегодня поссорились, завтра помиритесь, — наконец сказала она, пытаясь быть оптимисткой.
А вот её брата оптимизм сейчас только раздражал.
— Дженн, ты слышишь, что я говорю? Мы не поссорились, мы расстались! — немного повысил он тон.
— Почему? Она тебе надоела?
— Господи ты, почему сразу надоела? Мы встречались всего месяц! — уже не на шутку начал раздражаться парень.
— А что ты орёшь на меня?! — обиделась девчушка. — Тебе всю жизнь все девчонки надоедают, что я ещё могу подумать?
— Да… извини. — Почесал макушку Алекс. — Но она не девчонка.
— Знаю, — вздохнула на том конце его сестра. — Тебе очень плохо?
— Я уже третий день почти ничего не ем, — именно эта исчерпывающая информация, по мнению юноши, должна была дать понять Дженн о масштабах трагедии.
— Чего-о-о-о?! — действительно попала та под впечатление. — Как это, не ешь? Но этого не может быть! Ты всегда ешь!
— Получается, что, нет, — брат пожал плечами.
— М-да, — девчушка принялась думать. — Хочешь, я приеду?
Юноша несказанно обрадовался. Только сейчас он понял, что не пообщавшись с сестрой на каникулах, много упустил именно для себя.
— Да. Хочу. Приезжай.
— На выходные?
— Угу.
— Ты позвонишь маме и отпросишь меня у неё?
— Да. Я позвоню.
И поскольку впереди замаячило общение вживую, Дженни решила прощаться.
«Позвоню Уне и Марте, — уже планировала про себя девчушка. — Расскажу им, что еду в Оксфорд к брату, и заскочу на выставку бумаги в Лондоне, куплю там себе травяной папирус ручной работы. Пусть завидуют».
— Пока? – спросила она вслух у Алекса.
— Пока. До встречи, — попрощался тот и нажал на отбой.
«Жалко его, конечно, — продолжила девчушка, тоже завершая вызов. — Ну, ничего. Я ему помогу», — в задумчивости приложила она аппарат к губам.
И для Александра Дженнифер, действительно, являлась последней надеждой на успокоение.
А предпоследней был бокс.
Агрессивного желания и какой-то холодной, спокойной ярости на этот поединок у парня имелось хоть отбавляй, поэтому ничего удивительного, что он так схлестнулся с Ли Панеттой – двадцатишестилетним членом клуба любительского бокса, что расквасил ему нос, а тот немного подбил Александру верхнюю губу.
Никогда ещё членовредительство не доставляло юноше столько удовольствия – ранка ныла и очень неплохо напоминала, что он всё-таки скорее жив, чем мёртв. Теперь он был на машине, поэтому, даже не стал принимать душ в клубе, а переоделся, закинул вещи на заднее сидение и рванул к себе в квартиру – отмачивать синяки в ванной.
Он только-только просушил полотенцем голову и заварил чай, когда в дверь позвонили.
Ему сразу же это не понравилось. Он не спешил оповещать ребят из колледжа о своём новом адресе – узнав, что один из них снимает квартиру в одиночку, его могут лишить уединения и покоя за шестьдесят минут и до бесконечности.
Юноша подошёл к двери и, поскольку за время жизни в общаге успел отвыкнуть смотреть в глазок, тут же её распахнул.
Перед ним стояла Жаклин.
Вернее, не совсем Жаклин, а только то, что от неё осталось.
Осунувшееся личико, двойные мешки под глазами, впалые щёчки – Александру резко захотелось застрелить Кирка. Наверное, и рука бы не дрогнула. А когда он увидел, как просияло её лицо при его появлении, то подумал, что не меньше дяди заслуживает такой же «чести» и даже, может быть, больше.