Страница 255 из 433
— Оу, это незаживающая рана! — Как только всплыла тема её любимого лакомства, Жаклин тут же отодвинула на потом и свой замысел, и ананас. — Я очень много раз пыталась приготовить его сама. — Девушка выпрямилась и принялась разговаривать, глядя на своего собеседника. — Хотелось научиться это делать и в будущем поэкспериментировать со вкусами и наполнителями. — Она сделала круговые движения в воздухе ножом. — Максимум, чего я добилась, это съедобности. — Она обречённо махнула рукой и опять нагнулась к плоду. — После этого, если я хочу поэкспериментировать со вкусами, я беру обычный пломбир и смешиваю его с... ну допустим, с сухим шампанским.
— А что тебе ещё нравится, кроме как готовить? — повёл плечами Александр, наблюдая, как его кухарка прошла к плите помешать мясо, и халат на её изгибах «заиграл» своими отливами как нефть. Юноша передёрнул руками на груди и поменял местами ноги.
— Ну-у-у... ещё мне нравится спать, гулять с Сулой. А ещё читать.
— Ты и сейчас читаешь?
— Я читаю всегда. — Закончив с ананасом, Жаклин прошла к буфету и достала с верхней полки большую тарелку.
— И что ты всегда читаешь?
— Сейчас что-нибудь посовременней, — она грустно улыбнулась и принялась нарезать ананас на такие же кусочки, как и мясо. — Хочется быть в курсе... иметь представление. — Она вывалила с доски в тарелку горку нарезанного благоухающего тропического плода. — Хоть я не прочитала ещё даже всего Маркеса и Ремарка, но тем не менее. Но и каких-то особенно креативных авторов типа Пинчона, Бретона с их сюрреализмом и постмодернизмом, или Супо там... Тцара, Гэдис с их дадаизмом, я не читаю. Прочитала несколько работ и вернулась к Верберу, Бегбедеру, Лу. Очень понравилась Джоанн Харрис и её «Шоколад», «Поправки» Франзена. Короче, больно уж крутой модернизм я не потребляю, но и дамских романов тоже не читаю. — Докрошив плод, Жаклин отставила тарелку с горкой ананасных кубиков.
— Вот как? — выгнул Александр свою идеальную бровь. — Я думал, все женщины без ума от дамских романов.
— Ты не дослушал, — взглянула она на юношу из-под невидимых очков, направляясь к холодильнику за сыром. — Я их сейчас не читаю, потому что когда-то перечитала, наверное. Дочиталась до того, что меня от них стало тошнить. С тех пор – не могу.
— И когда же это «когда-то»? С дядюшкой в экспедициях?
— Не угадал, — высокомерно вскинула подбородок Жаклин, попутно рассматривая упаковки и мягкого сыра «Cabok», и твёрдого «Teviotdale». — Меня на них в Университете подсадила Лизи, подруга. Мы вместе глотали том за томом, менялись книжками, обсуждали героев, любовные сцены. — Жаклин принялась соскребать размокшую белую технобумагу с мягкого сыра. — А потом надоело обеим. Я как-то совсем недавно, этой весной, кажется, — девушка дунула на падающие на лоб волосы, — пыталась вернуться к ним, но... не смогла — ощущение какой-то незрелости, недоразвитости что ли. Так что, или ваш МакЮэн, или – поспать. — И она принялась нарезать продукт на довольно толстые, короткие полоски.
Повариха болтала без умолку, как ни в чем не бывало, пластая сыр и иногда поглядывая на своего слушателя, оценивая результаты своих трудов.
«Кажется, расслабился, — осторожно предположила хитрая Жаклин. — Пора».
— Интересно, у них тут есть тёрки для овощей, или придётся твёрдый сыр тоже кромсать ножом? — подойдя к буфету, она открыла дверцу правого нижнего отделения и, нагнувшись, стала заглядывать внутрь. — Можно, конечно, и покромсать, но хотелось бы засыпать ровным слоем. — «Даже если он поймёт, то кр…»
— Не шевелись, — прозвучал сзади низкий хриплый голос.
— Что? — попыталась было выпрямиться и оглянуться она, но ей на спину уже легла властная сильная мужская ладонь и, надавив, вернула в исходное положение.
Рука эта тут же жадно принялась скользить вверх-вниз по прогнувшейся девичьей спинке, а вторая в это время нащупала внизу упругую грудь под шелковистостью халата и начала её сминать, тормошить и играть возбуждёнными сосками. В разрез попки упёрлось нечто странное, непонятное, по ощущениям очень сильно напоминающее эрегированный мужской член довольно внушительных размеров. Оно слегка потёрлось меж её ягодиц, насколько слово «тереться» подходит к японскому атласу.
Александр застонал.
— Тот, кто придумал такую материю – гений, — оформил он свою мысль. Руки, обследовав спину и грудь, принялись за ягодицы, которые поместились в них почти полностью. — Но ты вкуснее.
Жаклин почувствовала, как сзади подол халата начал задираться.
«Ну наконец-то! — только и успела подумать она про себя. — А то я уже...»
— Т-т-т-твою... ма-а-ать... — почти что взвыл мужчина. — Чтоб меня!