Страница 254 из 433
— Восток или запад, а дом – лучше, — выдохнула Жаклин, заходя в прихожую и расстёгивая на ходу молнию пуховика. Александр остался на улице загонять машину. Девушка стянула верхнюю мокрую одежду, и, прихватив стул из кухни, отправилась в гостиную. Отопление здесь было уже включено, поэтому она поставила стул почти по центру комнаты и развесила на его спинке куртку.
Разложив на сиденье влажный мохеровый шарф, Жак направилась в ванную. Быстро вымыв руки, побежала на кухню и, включив плиту и достав сотейник, поставила его на огонь. Пока сковорода накалялась, девушка перебрала кусочки мяса, выложив наверх те, что хотя бы с одного боку были покрыты жиром, после чего начала их один за другим выкладывать в разогретую посудину жиром на дно. Покрыв таким образом всё днище и вывалив сверху оставшееся мясо, она сделала потише огонь и, услышав, как открывается входная дверь, стремглав бросилась в душ.
— Оу, уже вкусно пахнет, — повёл по воздуху ноздрями вошедший Алекс. Сняв свою мокрую дублёнку и заглянув на кухню, которая оказалась пуста, если не считать наполнившего её под завязку дурманящего запаха поджаривающихся свиных шкварок, и прислушавшись к шуму воды в ванной, парень направился в гостиную.
Увидев там висевший на спинке стула пуховик, он аккуратно разложил на диване свою дублёнку и пошел в кладовую за дровами – в такую погоду не развести огонь в камине, с его точки зрения, было большим упущением или ещё большей ленью.
Пока он возился с огнём и дымом и звонил в гостиницу насчет точного прогноза погоды, Жак вышла из душа и опять так же, стремглав, бросилась к сковороде. Жир немного вытопился, мясо пустило сок. Девушка, перемешав будущую вкуснятину (она в этом не сомневалась), достала из холодильника ананас.
— Мой Бог, Сасенак, какие запахи! — Александр вошел в кухню и первым делом заглянул в сотейник. — Это уже можно... — он хотел было сказать «сожрать» – именно это слово было адекватно силе его голода – но вовремя спохватился и сказал: — употребить?
— Нет, конечно. Оно же сырое. Неужели ты не видишь? — назидательно возмутилась Жаклин, срезая кожицу с ананаса.
— Да? Сырое? Нет, не вижу. По мне так оно уже вполне... Ладно, я пока – в душ, — он отодвинул девушке волосы на шее в сторону и чмокнул её в оголившееся местечко.
Пока мужчина принимал водные процедуры, женщина переоделась из гостиничного махрового халата в свой, домашний, из тяжелого натурального японского атласа. Самым интересным в этом халате был его цвет – абсолютно чёрный, насыщенный, сочный, бескомпромиссный, без оттенков и нюансов. Как называла его сама Жаклин: «Цвет «Мерседеса» представительского класса». Халат походил на отполированный черный автомобиль президента или премьер-министра страны и даже, застёгиваясь на все пуговицы, вверху заканчивался высоким официальным, чопорным воротником-стойкой.
— Ого! — не выдержал с порога Александр – халат струился вокруг стройного женского тела как чёрный водопад. Так и хотелось набрать полные ладони такой вот гладкости и шелковистости, а ещё лучше – провести по всему этому руками и почувствовать все мягкие, нежные изгибы под ним.
— Что? — в испуге оглянулась на него Жаклин.
— Ничего, — старательно замотал головой юноша и невинно захлопал своими «тюльпанами», как будто его поймали пришедшим домой с годовой подшивкой «PlayBoy». В его глазах бесенята шаркали по полу копытцами, пожимали плечами и в недоумении разводили руками.
«Это тебе за мохеровый свитер!» — подумала мстительная Жаклин и, чтобы закрепить свою маленькую победу, прошла к мойке так, чтобы этот любитель «PlayBoy» увидел на её ножках кокетливые комнатные сапожки угги бело-кремового цвета с черными помпонами на боках.
И он увидел.
«Фак! – пожевал юноша губы, оценивая обстановку и чуя в воздухе «жареное» уже и в переносном смысле. — Ну что же... доктор Фортескью, кто я такой, чтобы вам отказывать!» — улыбнулся он про себя и, войдя, остановился у стола. Присев на его краешек, юноша скрестил вытянутые длинные ноги и сложил руки на груди. От греха подальше.
— Ты давно научилась готовить? — спросил он с интонациями начала долгого разговора.
Жаклин, вымывая разделочную доску и уже приготовившись было почувствовать его ладони на своём теле сзади, слегка вздрогнула и чуть повернула голову к плечу.
— Я ещё не научилась, — тут же взяла она себя в руки. — Это невозможно. — Девушка закрутила кран и стряхнула воду с доски. — Готовить учатся всю жизнь. — Она подошла к другому краю стола и, уложив очищенный ананас на доску, принялась выковыривать из него «глазки». — Но к плите я стала сразу же, как только дядюшка забрал меня из частной школы. Очень хотелось быть ему хоть чем-то полезной. — Она чистила плод по спирали, отрезала готовые части и укладывала их на доску. – А потом, спустя некоторое время, выяснилось, что я люблю это делать. Мне нравится.
— Ты, наверное, умеешь делать даже мороженое.