Страница 230 из 433
Чем пахнет утро?
Логично было бы ответить, что постелью.
Банально было бы ответить, что свежестью.
Оригинально было бы ответить, что новостью.
Романтично было бы ответить, что восходом солнца.
Фривольно было бы ответить, что утренним сексом.
Пессимистично было бы ответить, что новым рабочим днём.
Оптимистично было бы ответить, что будущими достижениями.
Чистосердечно было бы ответить, что тем же, чем и вечер.
А чем пахнет утро в горах?
А в горах утро, кроме всего прочего, пахнет временем. Временем и вечностью. Здесь, казалось, сама атмосфера настояна на днях, годах, тысячелетиях. Примерно так же, как и в Риме, на Акрополе, вокруг Стоунхенджа и Танаиса. И хоть творения человека находятся в несколько другой возрастной категории, нежели творения природы, а понятие «времени» не всегда подходит к понятию «вечности», но всё равно, именно в таких местах приходят мысли о тысячелетиях, веках, их мудрости, о незыблемости и зыбкости, о бесконечности и безначальности. И воздух, миллионами лет насыщаясь неизменностью, постоянством картинки девственной природы, отдаёт тебе этот запах именно по утрам, когда дневные хлопоты ещё не оккупировали твой мозг до отказа.
С этим крыльцом определённо что-то было не так – опять, только выйдя за двери дома, Жаклин остановилась и вдохнула полной грудью. Александр застыл сзади. Девушка уже видела почти всё тоже самое с веранды на втором этаже, но через стекло не различить влаги на траве и камнях, которыми был устлан двор, не почувствовать тепла от озера и холода – от снега на вершине «их» горы за домом. Стекло не пропускало запаха сырости, который, вырвавшись из кустарника, окружавшего дом, будто вступал в соревнование с испарениями отсыревших углей из жаровни для барбекю – кто из них в этом дворе главный. А ещё пахло и снегом, и травой, и деревом, и камнем одновременно.
И опять вокруг было настолько тихо, что казалось, можно услышать, как стекают капли росы с кузова Q7 и разбиваются о камни двора.
После того как они уселись в Audi, Жаклин тут же опустила своё стекло до упора и удивилась, почему ей не пришло в голову сделать это вчера. Но сегодня в машине имелось уже кое-что поинтересней сказочных видов за окном, и девушка скосила глаза на подол килта своего горца – ей было до жути интересно, как будут смотреться его широко расставленные голые коленки под рулём. А ещё она невольно зыркнула глазом на то место, выше споррана, которое в брюках прикрывается ширинкой.
«Интересно, почему это я в первый же момент подумала, что передо мной стоит воин? Неужели мужчина, надевший килт, прибавляет себе столько воинственности? Мужчина в «юбке» воинственен? Странно... должно быть наоборот. Или, может быть, это Алекс, надевая килт и зная, что это одежда воина, начинает ощущать себя более воинственно и это сказывается на осанке?» — в этот момент ей впервые захотелось задрать ему эту чертову «юбку».
Когда они приблизились к берегу озера с другой стороны, и водоём открылся им большей частью своей акватории, у обоих заболели глаза от того, как «горела» вода на солнце. Это было похоже даже не столько на россыпь бликов серебра на воде, а на то, как будто озеро – живой организм и сейчас, под лучами солнца, его «шкура» покрылась жемчужными мурашками. Смотрелось одновременно и красочно, и празднично и в то же время даже немного жутковато.
Машина уверенно продвигалась вдоль кромки берега, и Жаклин наконец-то увидела стоявший на приколе маленького полуострова-«черепахи» катер – он был на месте. В посёлке сегодня прибавилась пара машин на стоянке у гостиницы, и несколько человек возились возле одной из них. «Видимо, они ночевали здесь и сейчас уезжают, — подумала Жак. — Интересно, наши вчерашние заблудившиеся благополучно добрались?»
Александр на этот раз в посёлке не остановился, а проехал мимо по дороге вдоль берега.
Мысли в голове Жак роились примерно как блики солнца на поверхности Torridon. Ей было любопытно всё: куда они едут сейчас, где будут танцевать, какой сюрприз ждёт её на острове, и...
«Кстати, у МакЛаренов синий тартан?» — осенило её мыслью.
— Это цвета МакЛаренов? — девушка всё-таки провела рукой по чистошерстяной, мягкой, но колкой ткани на мужском бедре.
— Нет. У меня нет килта с цветами МакЛаренов. Это цвета Университета Глазго. Это парадная форма студентов.
Девушка часто заморгала в непонимании.
— Насколько я знаю, обычно парадным делают «малый» килт.
Парень в одобрении качнул головой.
— Правильно знаешь. Но я нёс флаг. На празднике посвящения в студенты выносят знамёна. Студент выпускного курса несёт флаг Шотландии, а студент первого курса – флаг Университета. Вот им положено иметь «большие» килты.
— Ты хочешь сказать, что до того, как ты стал студентом, у тебя не было килта?
— Не было. — Он мотнул головой. — Не было повода иметь килт. Отец этим не интересовался, а в школе у нас была обычная форма.
— Впервые слышу, чтобы шотландцу для того, чтобы иметь килт, нужен повод. Ну хорошо, у тебя не было килта с цветами МакЛаренов. А Бикстеров? Кирку тоже это неинтересно?