Страница 129 из 433
Но за соседней дверью спал муж. Пока еще муж.
— Господи, Александр, что это? — воскликнула с порога девушка приглушенным окриком. — Почему у тебя все лопатки в каких-то длинных кровавых царапинах? Кто тебе расцарапал всю спину?
Лежащий застыл на вдохе. Потом медленно начал отжиматься на локтях и разворачивать своё вытянувшееся лицо к докторше. Бесенята отставили каждый одну ножку на пяточку и сделали «руки в боки».
— Жаклин... — озадаченно сказал больной, — с тобой всё в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?
Врач умильно улыбнулась, подойдя, легонько нажала своей рукой больному на голову, укладывая его опять на поверхность дивана, и поцеловала от всей души в затылок.
— Я пошутила.
Тот, с кем только что так пошутили, только вздохнул.
Шутница для начала достала фонендоскоп и прослушала ему дыхание. Как она и ожидала, шумы в бронхах стали мягче, более пузырчатые и переместились на вдох. Но выдох всё еще был слишком долгий и жесткий. Она попросила его чуть покашлять и когда услышала, что мокрота отделяется не сразу, а только при определённых усилиях, сделала вывод, что очень даже правильно поступила, затащив сегодня парня к себе и съев этот пирог. Хоть у неё и была надежда, что Александр бы не ушел, а позволил ему помочь.
Она выдавила себе на руки чуть-чуть геля «Пульмизима» (это почти аналог «Пульмекса», но более щадящий, «Эвкабал» ей не очень нравился) и... застыла – врач элементарно боялась прикоснуться сейчас к этому телу. Но, подбодрив себя улыбкой, всё-таки положила ладони на такую любимую, такую родную спину.
Александр был тёплым. И гладким. И молодым. Жаклин пришёл на ум термин «новый». Вот именно что новый. МакЛарен чувствовался новым, «с ноля» – от него шло ощущение только что купленной и принесённой из магазина вещи. У Жаклин чуть не выступили слёзы на глаза от этой ассоциации. Но она была врач, а непрофессионализм штука въедливая, поэтому доктор взяла себя в руки.
Тем более что, как только она начала водить по спине пациента руками, её отвлекли звуки, которые начал издавать этот бедолага. Это было что-то новенькое – он пел. Понятное дело, что не какую-то конкретную мелодию или даже песню. Он начал тихо тянуть букву «э», а трели выводила на этом звуке уже сама Жаклин, надавливая и сотрясая плечи и спину певца своими пальцами. Получилось забавно. Вскоре они оба не выдержали и засмеялись.
Хорошенько растерев больного и увидев, что вся его спина уже буквально «горит», доктор наложила на неё медицинские, невпитывающие салфетки, которые накрыла еще и новой, мягкой бумажной пелёнкой, после чего, придерживая всё это, попросила переворачиваться.
Что тот и сделал. И оказался лицом к лицу со своим доктором.
Что касается врача, то, получив такой набор тактильных ощущений от этой бесподобной любимой спины, она уже была готова ко всему, поэтому смогла сохранить на лице вполне себе профессиональное, отстранённое выражение. Больной же, получив набор своих тактильных ощущений, держался, судя по поволоке в глазах, из ряда вон плохо. Только лишь развернувшись, он, сам еще не поняв, что сделал, как положил свои обе ладони на груди врача, прямо поверх тёплого шотландского свитерка.
Бесенята не заставили себя долго ждать и тут же искупали хозяина в овациях.
— Жак... — прохрипел вмиг охрипший пациент.
Доктор же в ответ просто «прибила» его взглядом.
И словом.
— Для вас, мистер МакЛарен, я доктор Рочестер. Руки уберите от врача, исполняющего на данный момент свои непосредственные профессиональные обязанности, кстати, в отношении Вас же, сэр, пытающегося вам помочь.
— У-у-у-у-у-у... — отдёрнув руки, бедный больной выгнулся дугой, откинув голову и опёршись на локти и выставив доктору свой молодой кадык, памятуя о муже в кабинете, тихонечко и сдержанно не то завыл, не то заскулил.
— Да, помочь! — отчеканил врач. — И будьте так любезны, умерить свой пыл и вести себя прилично, чтобы мне не пришлось надевать на вас наручники.
Только произнеся слово «наручники», строгий врач поняла, что она на самом деле сказала и осеклась.
Но пациент это понял секундой раньше.
— Нару-у-у-у-у-учники... — протянул он с таким лицом, какое обычно бывает у нормальных людей, когда они говорят о красивых белоснежных парусниках в океане.
Бесенята прошлись колесом, а один, самый талантливый сделал сальто-мортале.
А Жаклин тем временем продолжила.
Она выдавила себе на руки гель и приготовилась, было, опять начать растирать Александру зону бронхов, но, занеся руки над его торсом, сделала одну ошибку – заглянула ему в глаза. Бесенята наперебой махали ей своими копытцами и посылали воздушные поцелуи. Один бесёнок, видимо, особо талантливый и пластичный, прошелся «лунной» походкой.