Полный привод, или Километры вдоль нормальности

Но Жаклин, уже успев худо-бедно изучить любимого человека, поняла, что что-то не так. То есть вроде бы всё, как и должно быть. Но всё равно что-то не то. Он после каждой порции поцелуев словно приостанавливался, ожидая не то её ответа, не то какой-то оценки, не то даже отмашки, и по тем звукам, которые в это время издавал – какой-то рык сквозь зубы, Жак поняла, что это звуки не только и не столько возбуждения, сколько звуки злости – Александр её не целует, он её как будто клеймит. В прямом смысле. Юноша хочет показать своё владение ею, свою власть над ней здесь, в этих стенах.

— Я твоя, Алекс. Твоя, — тут же выдохнула девушка ему в рот и лизнула его расслабленным широким томным языком.

Она хотела успокоить собственника, но добилась обратного – только лишь услышав её слова, тот стал извлекать из себя звуки несравнимо более низкого происхождения. Во всех смыслах. Он, с каким-то утробным гулом двигателей «Боинга 747», отпустил её кисти и схватил внизу за ягодицы.

А набрав полные ладони мягкого, женского тела и сжав так, будто хотел пропустить сквозь пальцы, загудел уже «Аэрбасом 380».

Жаклин никогда не думала, что такое вообще случается на белом свете. Они оба как обезумели. Девушка была в шоке от самой себя, потому что, почувствовав желание дорваться до голого, такого любимого, такого сладкого тела своего мужчины, ей вдруг захотелось разорвать эту его бесподобную чертову черную водолазку в клочья. Желательно зубами. Она тоже зарычала, как и он – глубоко изнутри как молодая собака – первый раз в жизни, несмело пробуя на звук звучание своего молодого рыка, и с силой схватила его за волосы на затылке.

От этого её звука, и почувствовав хватку у себя в волосах, Александр, кажется, обезумел вконец, поскольку в один из моментов начал толкаться в неё своим пахом, как бы симулируя фрикции, и просто пожирать её рот своим. Девушка уже давно чувствовала его член чуть повыше своего лобка, но, не будучи «девственницей» в отношении «маленького» Александра», встретила его как родного. А «большой» Александр, видимо, был не в силах и не собирался скрывать или стесняться чего бы то ни было вообще – соображал он сейчас очень и очень мало, и, судя по всему, его регрессия прогрессировала.

Но, тем не менее, хватаясь за остатки разума и держась за свою девушку, что называется, из последних сил, парень всё-таки соображал, что все эти ванные комнаты на вечеринках у друзей, стиральные машинки в доме у мамы, оргазмы на полном ходу автомобиля и иже с ними стоит приберечь на потом, и в том, что это «потом» наступит, он ни секунды не сомневался. Однажды, на одной из скучных лекций по этике и эстетике, вспоминая Жаклин, он размечтался, что когда-нибудь, где-нибудь глубоко в горах в хайлендсе, на открытом воздухе, совершенно голым будет заниматься любовью с такой же голой Жаклин. И в свидетели возьмёт только такое же голое небо и такую же оголённую землю. Вот такая у него получилась «нудистская» картинка.