Несказанное

— Не смеюсь.

— Ты смеёшься… Я пидорас? Но ведь это не так! Это просто такая ситуация… Это один раз! А, как грится… не этот… не пидорас! — Денис совсем опьянел. — Нил, он ведь потом рукой и своим ебалом… Бля… но как он всё это делал! И второй раз мне уже было вроде как и наплевать, что это мужик… Нет, я вру, это было даже круче. Но туда, — пьяный Дэн выразительно скосил глаза на свой зад, — он не полез.

— А если б полез?

— Вот я так и знал! Ты считаешь меня пидорасом?

— Нет же…

— Да я заслужил… Но я бы орал! Хотя не фа-а-акт, конечно… Я был в шоке. Да и сейчас ещё там.

— Ну а потом? У тебя же открытая маска была! Ты его вычислил?

— Нифига! Я даже со сцены спускался, подходил к паре мужчинок… Всё не то. Может, он ушёл совсем.

— А если бы нашёл?

— Да я бы! Врезал бы в морду! Фига ли из меня делать всякое… Вызывай мотор! Похоже, я перепил…

Но мы тогда не уехали сразу, у Тарасика была припрятана бутылочка коньяка, и я знал где. Денис ещё долго сокрушался, ругал меня за то, что я прокараулил его грехопадение — «ведь ты-то был с глазами». Стал приставать ко мне, не было ли у меня какого-нибудь гейского опыта постыднее. Пришлось рассказать, как будучи студентом чуть было не оприходовал одного парня — брата моей подруги, между прочим. И тоже по пьяни. И тоже сначала и не понял, что это он. Но потом вовремя одумался и даже сумел сохранить нормальные отношения и с подругой, и с её братом. Дэн слушал внимательно, настолько, что даже засыпать начал от моей сказочки. Не говорить же, что всё было до конца, что не одумался, что не по пьяни, что никаких нормальных отношений после. Влюблённого в меня парня его напуганные родственники увезли за тридевять земель, а его обиженная сестра раскурочила мою первую машину.

В общем, я сумел усыпить пьяную совесть Дениса. И даже увёз его, совсем невменяемого, к себе. Отпаивал с утра и себя, и его разными средствами. А он наутро меня спросил:

— Вчерашний эпизод никак ведь не повлиял на твоё ко мне отношение?

— Всё нормально.

— Я бы не хотел, чтобы ты начал меня презирать ещё и за это. А то я и так непутёвый…

— Всё нормально.

Хотя где уж тут нормально! Мне становилось всё сложнее и сложнее.

Я подобрал с пола розового слона и поставил его на тумбочку. Прислонился к пыльной стене лбом. Где же Дэн? Куртка здесь, да и ботинки тут. Дверь открыта. К соседям уйти не мог — он с ними не общается. Где я не искал его? Балкон, ванная комната?

Встал, распахнул дверь ванной. Чёрт! Он здесь! Лежит на полу параллельно ванне, обхватив себя руками. Я присел, подёргал Дэна за ногу — что-то новенькое, он никак не реагировал. Лежал бревном. Похоже, его вырвало, так как запах стоял тошнотворный. Я зажёг свет. Так и есть: он лежал лицом в зеленоватой луже.

— Дэн! Какого чёрта! — громко выпалил я. Скинул с себя куртку, засучил рукава и начал поднимать алкоголика. Денис не реагировал: не мычал, не шевелился, не открывал глаза, не морщился. Словно безжизненный куль. С большим трудом мне удалось его поднять, прислонить к себе и обтереть лицо мокрым полотенцем. Чёрт! Что же он не помогает мне совсем? Я поволок его в комнату. Вроде щуплый, неширокоформатный, а какой тяжёлый! Короче, мы грохнулись. Я прямо на Дэна, а он, видимо, ударился головой о косяк. Но всё равно лежит как труп. — Ах ты, тварь! — меня разобрало зло, захотелось надавать ему по лицу. Я еле его перевернул, подхватил за плечи и потащил на лежак. — Ах ты, тварь! Пьёшь от жалости к себе? И что же на этот раз с тобой приключилось? Какая очередная трагедь? — я не мог сдержаться, орал на невменяемого Дэна. — Почему ты думаешь-то только о себе? Если бы я запивал всякие горести, то уже бы давно скопытился в синей яме. Из-за тебя! Из-за тебя, тварь! Уф…

Я наконец дотащил безжизненное тело до лежака, обессиленно сел рядом на пол.

— Дэн! Дэн! Очнись уже! Тварь! Ты знаешь, как меня уже всё это достало: моя болезнь тобой, твоя тупизна, моя мания, твоя фобия, моя трезвость, твои запои. До-ста-ло! Хочешь, мы просто всё прекратим уже? Я тебе скажу то, что так не сказал. Я устал от этой хрени, что сидит во мне! Я тебе скажу, что люблю, и ты сбежишь. В свои страхи, в свои комплексы, к своим клавам… И я не погонюсь. Не буду ничего изобретать, просто отпущу. Слышишь? Дэн! — Я хлестнул его по щеке. Голова мотнулась от удара, но вновь ни гу-гу… Что он пил? Может, какой-нибудь добряк опоил абсентом? Не отравился бы…

И вдруг я увидел, что под маленьким столиком что-то блестит. Достал. Два блистера феназепама. Пустые. Я наклонился к Дэну ближе… Чёрт! Мне показалось, что пахнет не только блевотиной, но и лекарством. Холод по спине. Лёд в желудке. От ужаса тоже стало тошнить.

— Денис? — почему-то шёпотом спросил я. — Что ты наделал?

========== Развязка ==========

— Не нужно орать! Упаковку от таблеток сохраните! Машина выехала. Раз он не реагирует ни на что — возможно, это кома. Что вы можете сделать? Ничего! Ждите… — женский голос на том конце провода равнодушно звенел сталью. Не может быть, что я ничего не могу сделать! Всегда же мог! А вдруг пробки? А вдруг будет поздно? Я прополоскал полотенце и ещё раз вытер Дэну лицо, стянул с него обляпанный свитер. Прижался ухом к груди: стучит чертяка… Стучи.

Зачем он это сделал? Что случилось? С кем он пил? Или не пил? Почему он позвонил мне? По привычке? Как он сказал? «Может, спасёшь… спаситель». Он позвонил до или после? Почему?

Набрал номер Биг-Макса:

— Н-да… я! — что-то жуёт. Фоном глухой танцевальный бит.

— У вас попойка? Где Дэн? — я решил пойти не напрямик.

— Он уже ушёл. Давно ушёл. Он же знает, что мы завтра едем в Ригу.

— А ты знаешь? — я завёлся.

— А чо я? Я ж не пью… почти.

— Кто там у вас? С кем он пил?

— Так свои все… Алка, Гоша, Ван Иваныч. Стуковы ушли ещё раньше. А чо случилось-то?

— Это я хотел спросить у тебя! Что у вас там произошло?

— Ничего… Всё обалденно, посидели, выпили граммулечку… Никаких дебошей, только Гошины анекдоты.

— В каком состоянии уходил Денис?

— Я не видел… Я вообще его мало видел, они с Ван Иванычем на кухне заперлись и трындели о чём-то. А что случилось?

Я нажал отбой. Значит, с Ван Иванычем… Ваня Тарасик — один из немногих, кого бы я мог назвать своим другом. Он со мной с самого начала, ещё когда мы Frost-бэнд затевали. Он меня многому научил, со многими познакомил. И с Дэном тогда поддержал, поверил в него. Он старше нас всех, ему под полтинник, поэтому все гоши, лёши, тимы, а он Иван Иванович. Тарасик незаменим в организации рекламы, и это именно его идея не светить лицо Дэна на афишках, в клипах, телеинтервью. Изначально он даже предлагал петь в маске, чтобы завлечь публику. Но Денис отказался, определил это как жеманство. Душу мы друг другу не изливали, хотя с ним сколько выпито! Да и изливать-то незачем: он мужик неглупый — видит, что меня снедает. И я вижу, что Ваня стал болеть, что-то с желудком, совсем пожелтел, порой скрючивало его от боли. Но с советами не лезли друг к другу, только с помощью, если попросить. Мог ли Тарасик что-то сказать Денису? А может, вообще дело не в Тарасике. Может, он всё ещё не отошёл от Алкиного банкета?

Меня тогда именно Тарасик предупредил, что Денис сначала подал заявку, а потом и прошёл кастинг вокального телепроекта «Шанс». Этим шагом он даже контракт не нарушал: Дэн написал свою песню, репертуар «Денима» не тронул. Биг-Макс помог с аранжировкой. Он же обучил его лайф-лупингу*, тем более что семплы композиции были незатейливы. Всё у них прекрасно получилось, только без меня.

Первый этап проекта проводился через Интернет. На сайте «Шанса» выложили тридцать роликов с акустическими композициями, снятых в студии. Пользователи усердно голосовали, но всё-таки решение об участниках телеэтапа принимали «специалисты». У Дениса были все шансы на «Шансе». Результаты Интернет-голосования внушали оптимизм. И как сказал знакомый Тарасика, как раз из этих самых «специалистов», «парень всем понравился».