Волхв

— Сюда все заносите, — он скинул поклажу с плеч и облегченно поднял руки, разминая. Братья и Гор сбросили рядом и свои тюки. Потворник тут же выскочил на улицу. Дед навалился грудью на гриву коня и пытался выдернуть ногу из стремени. Парень подбежал и помог Несмеяну спуститься.

— Ох-хо-хо. Думал не доеду, свалюсь. Вот было бы лихо.

— Ни че, добрались, теперь отдохнешь.

— В дом пойдешь или тут тебя где-нибудь устроить? — ведун в сопровождении братьев выходил из мастерской.

Несмеян оглянулся по сторонам:

— Хорошо у тебя тут, на улочке бы прилег где-нибудь.

— Устроим. Гор за сараем сена стог — надери побольше, устроим твоего деда, как королевича, с периной.

Гор убежал за сеном. Несмеян присел на широкую лавку под навесом. Трудень, тут же опустил морду — травы под копытами было вдосталь.

Миловы разместились на крыльце дома. Велитарх скинул шапку из корешков и вытер рукавом раскрасневшееся лицо, Давило наклонился спиной на перила и вытянул ноги. Ратигор присел на ступеньку и с любопытством осматривался, Олбран и Заруба спросили разрешение у ведуна и вошли в дом — глянуть.

— Ну, хорошо устроился, — Олбран вырос на пороге, упираясь затылком в верхний косяк двери, — основательно.

— Сам строился али с помощниками? — Заруба подтолкнул брата, загораживающего выход. Тот покосился назад и посторонился. — Это же и двоим нелегко.

Белогост присел на чурбак для рубки дров. Судя по новенькому спилу — им еще не пользовались.

— С божьей помощью да с матерным словом, — улыбнулся он, — помаленьку справился. Один год избу поставил, остов, другой — до ума довел. Так же мастерскую и остальное. Конечно, одному несподручно было. Думал иногда даже — не сдюжу. Ничего… Сюда неси, Гор. — Он махнул рукой появившемуся с охапкой сена парню. — На крыльцо кидай.

Парень, заглядывая сбоку сена, направился к поднимающемуся деду.

Только устроили постепенно восстанавливающего естественный цвет лица Несмеяна, как Белогост покосился на чистое небо и скомандовал выход. Братья неторопливо поднялись.

— Нам еще пару ходок надо сделать, — ведун первым направился по своим следам назад. — А улья уже в сумерках потащим, когда пчелки на отдых все соберутся. Так что торопиться надо.

Миловы молча ускорили шаг. Пустыми идти — это вам не с грузом на шее, можно и поспешить.

Ведун рассчитал верно, за два раза утащили все небольшое хозяйство хутора. Перед последним выходом с ульями даже осталось немного времени на отдых. Белогост на дорожку покормил гостей утиным мясом с хлебом, отнесли и пленнику. Тот принял еду без слов и есть начал, только когда Заруба вышел и закрыл плотно за собой дверь.

Снова расселись на крыльце под навесом. Небо опять хмурилось. От солнечной погоды с утра не осталось и следа. Холодный ветер заставлял братьев и Гора покрепче закутываться в плащи. На мокрую обувку уже не обращали внимания — привыкли.

Разговор завел Олбран. Он скинул легкую шапку и повертел ее в руках:

— Светлый, так что ты решил с варягом-то делать?

Все притихли, ожидая слов ведуна. Белогост, сидевший по обычаю на колоде, задумчиво пошевелил пальцами:

— Отпущу я его.

— Как же так, Светлый. Он же нас сдаст с потрохами. И кто такие, и откуда, — Давило возмущенно встрепенулся.

— А вы ему что, говорили?

— Э… нет вроде.

— Так что он знает? Кто вы и откуда пришли — не ведает. Куда мы денемся уже сегодня — ему тоже неизвестно. А меня сдать — не велика проруха. Они и так про волхва Белогоста все знают. Так?

Давило почесал подбородок с широкой, как и сам, светлой бородой:

— Прав ты, Светлый. И, правда, нечего ему сдавать.

— К тому же, я думаю, парень-то не пропащий. Дух есть и совесть в порядке. Может, еще приобщится к добрым делам.

— Если не напорется раньше на стрелу русича, — подал голос Велитарх.

— То так. На все воля Макоши. Что наплела ему небесная Пряха, то и свершится.

Гор тронул за плечо Белогоста.

— А когда отпустишь?

— Да вот, как только сейчас пойдем с ульями и открою сарай. Ночью ему все равно за нами не углядеть, а там мы уже в недосягаемости будем.

— Может, уже пора? — Велитарх нетерпеливо напялил шапчонку на уши. — Поди, пчелы уже спят.

Белогост примерился к опускающимся сумеркам и привстал:

— А пойду — гляну.

И направился к ольшанику, где выглядывали круглые крыши колод — ульев. Братья проводили его взглядами. Белогост склонился у одного улья, другого и, выпрямившись, махнул рукой, приглашая Миловых. Те, оживившись, шустро поднялись с крыльца. Такой тяжелый и длинный день постепенно утопал в ночной черноте. Оставался последний переход.

Пришли на хутор уже за полночь. Всю дорогу волхв освещал путь одним факелом. Как он у него горел без перерыва, спрашивать уже не было сил даже у Давилы, который взгромоздил на плечи сразу два улья — столько же нес и Трудень. Наверное, это все их волшебные штучки, на которые ведуны горазды.

Сгрузили улья на подготовленные Белогостом пеньки и сразу же отправились в дом. Ведун предложил братьям холодный ужин, но все почти одновременно отказались. Сил оставалось только доползти до лежанок.

Ночью Гору показалось, он только что заснул, его кто-то сильно потряс за плечо. Кое-как парень разлепил глаза. В темноте немного проглядывала длинная седая борода. «Белогост, что ему?»

— Вставай, пошли, — коротко приказал ведун и отстранился. Горий сел и медленно потянулся за штанами. На улице было мрачно — тучи неслись, как кони, потревоженные волками, в угадываемом небе тревожно поскрипывали вершинами сосны. Горий остановился на крыльце.

— Пошли, надо тебе показать. Это очень важно. — Белогост уже удалялся в темноту.

Горий невольно пробежал первые сажени, чтобы не отстать и не потеряться.

Отойдя немного от хутора в лес, ведун запалил давешний факел и сразу стало видно под ногами, но совсем пропало направление. Куда они шли, Гор понял лишь когда рядом взметнулась ввысь темная громада заросшей скалы.

— Ну, понял, где мы? — Белогост остановился перед высоким камнем, заросшим кустарником.

— Ну, это, скала недалеко от хутора.

— Скала-то скала, да непростая. Капище на ее вершине. Просто мы с другой стороны. Я думал, узнаешь.

— Она мне сразу знакомой показалась, но почему, не понял.

Ведун наклонился к кустам и метнулся вперед. И исчез. Лишь где-то за кустами мелькнул свет факела и пропал.

— Светлый, ты где?

— Сюда иди, за мной, — приглушенный голос ведуна звучал откуда-то снизу.

Гор раздвинул ветки. За кустом чернел густой провал. Пещера! Гор пригнулся и смело шагнул в нее. Пахло сыростью и летучими мышами. Низкий свод, в который Гор упирался руками, постепенно повышался. Становилось светлей — за поворотом горел огонь. Здесь его ждал Белогост.

— Иди за мной, — он повернулся и зашагал впереди. Гор поспешил следом. Здесь уже можно было не пригибаться. Высокий потолок пещеры был испещрен трещинами, один завал им пришлось перелезть под самым потолком.

— Не самое лучшее место для хранилища. Но ничего, на какое-то время пойдет. Но потом надо будет обязательно найти пещеру покрепче. Живы будем, мы с тобой этим займемся, — неожиданно ведун резко остановился. — Пришли. Он шагнул в сторону и вставил факел в специальное отверстие в стене. Расползшийся свет открыл Гору несколько полок со свитками, связками деревянных дощечек и книгами в кожаных переплетах.

— Ух, ты, — он протянул руки, трогая берестяные свитки, — сколько же их здесь?!

Ведун взял одну книгу и открыл на первой попавшейся странице:

— Перуновы Веды. Это все наследие предков. Я с родины часть привез. Многое потом родноверы приносили. Вот и собралось. Правда, главной книги здесь нет, — он мимодумно пролистал скрепленные деревянные таблички. — Веды Белбога остались там, у моего учителя. Где книга сейчас — один Белбог знает. Может, еще свершится чудо и попадет она в мои руки. Хотя, вряд ли. Ну, да ладно. — Он твердо взглянул в глаза Гора. — Нельзя чтобы это богатство попало в руки попов. Сожгут. Надо постараться сохранить все, что хранится здесь, для наших внуков. Им потом заново Веру восстанавливать, как время придет. Я уйду в ирий, ты будешь хранителем книг. Как я когда-то стал наследником старого волхва. Стрела его срубила. Хазарская.