Боевые коты

Петрович, раньше других закончив подготовку к операции, стоял у открытой форточки на кухне и следил за воронами, которые теребили макароны на крыше одноэтажного флигеля во дворе.

— Цыпочки, цыпочки, — приговаривал он. Его взрослая дочь принялась за стирку, а мать уселась рядом на табуретку, вздыхая и не сводя с нее глаз.

Никто не знал, что делать с опечатанной комнатой, хозяин которой был осужден за кражу с фабрики резиновых бот.

— Из-за этих гадов мы должны страдать! Я бы их всех расстреляла!

— Печать у арестанта снимем, пускай спецкоманда едет начинает борьбу, а Тюхая надо будить, отодвигать у него ничего не надо, все равно кроме горелого два раза тюфяка ничего нет, чего они в самом деле не идут, скорее бы!

Все стихло в коридоре. Все снова разбрелись по своим комнатам.

Куца Барадкая сидела и смотрела на разорение, которое она учинила.

Посреди комнаты бесформенными грудами лежали вещи, вытащенные из огромного, под самый потолок, старинного шкафа. Пустой шкаф вздрагивал на старом паркете. И зачем понадобилось потрошить его полностью с такой мрачной решимостью — разорять так до конца.

Не к добру это все — фраза вслух не произносилась, но гнездилась в гуще этих вещей. Так бросают выморочное имущество. Именно так лежат черепа, изображающие апофеоз войны. И старое пальто, и санки, и страусиный черный веер, вынырнувший вдруг на поверхность, и клавиры и партии, и только что купленное дорогое платье — все само собой приняло вполне определенную законченную форму.

Эта огромная гора рождала невыносимую тоску, а над детскими ботиночками хотелось плакать.

Были там и рассыпанные фотографии.

Случись сейчас выбираться отсюда, допустим, вдруг по радио скажут — всем срочно покинуть помещение, — никто бы, наверное, ничего не взял с собой из этой обесцененной кучи. К чему бы это крысиное шествие.

Неожиданно вместо оснащенной долгожданной команды пришла барышня с пляжной полиэтиленовой сумкой, в три минуты накрошила желтенького бисквитика вдоль стенок и, перед тем как удалиться, велела подкрутить потуже краны, убрать все ведра с водой, чтобы подопечным негде было напиться, — они тоже знают о лечении отравлений промыванием.

— Хотя под домом у вас подвал? И там, конечно, стоит вода? И зимой комары не переводятся? Отопьются! — заключила она.

— Зачем же все надо было городить? — сказала Куца Барадкая.

Морильная барышня невозмутимо посоветовала положить толченого стекла в дыры, а чтобы узнать об их самочувствии — оставить какой-нибудь еды на ночь.

Были приготовлены безукоризненные бутерброды с салом на ровненьких квадратиках хлеба. Они были уложены на красивые бумажные салфеточки, все было сделано как на картинках для образцовых хозяек, похоже, что это угощение готовилось вполне искренне, на этот раз без коварных приманок. Куца Барадкая как бы просила прощение за необходимость предпринятых против них мер. Это был своего рода прощальный ужин.

Для чистоты эксперимента Куца Барадкая решила дома не ночевать.

Не хватало только записки, ужин, мол, на столе, нас не ждите. Она закрыла комнату на ключ и ушла.

Утром она возвращается домой и что она видит. Нигде гости не притронулись к угощению, не потревожили роскошную сервировку.

Посередине комнаты лежала огромная кость. Саженная мостолыга, неизвестно как оказавшаяся здесь, сквозь какую дыру протащенная.

Бросили свой сувенир и навсегда ушли.

Чисто обглоданная костыга была какая-то допотопная, такая не поместилась бы ни в одну из кастрюль. Из каких чугунов вынута — только не из здешних кухонь.

Отходы какой-нибудь бойни, ископаемые какой-нибудь свалки, что-то с заднего двора, ночные закоулки рынков, темные лабазы, пустыри, кладбища.

Можно себе представить, как волокли они эту кость, для них она была, как бревно, и тащили они ее как стенобитную машину.

Вот они проталкивают ее в забитые стеклом дыры, доставляют к месту назначения — фараонова работа — загадка древнего строительства.

Но так или иначе мостолыга красовалась на видном месте и никто не разгадает ее тайну.

Как они, должно быть, веселились, когда ее наконец притаранили, выволокли на свет божий. Положи вон сюда, нет, сюда, немного назад, левее, левее, вот так, хорошо!

Отведайте теперь нашего угощения, без салфеток, попросту, нашей грубой еды, как сказали маленькому гимназисту в первый вечер житья у мещан, вываливая на стол дымящийся рубец: «У нас, барин, разносолов нету!»

Мы все поняли, мы уходим. Прощайте!

Так иногда на неладной свадьбе вдруг кто-то первый из гостей встает и говорит: «Пошли отсюда», и все остальные встают молча и уходят, оставляя вино и закуски нетронутыми, и навсегда пропадают с глаз.

Черт с ней, с этой костищей, что они хотели сказать, хотели они вообще что-нибудь сказать, да и разговаривают ли они.

Лучше взять метлу и вымести сор. Много сора после этой истории.

Интересно, как у соседей, водружена ли у них такая же памятная стела, или это только она, Куца Барадкая, удостоилась подобной чести.

Что она за беззащитная такая. Ей нравится тихий накрапывающий дождь, но становится не по себе от гудков дальних поездов, шума ветра, вида бескрайнего поля. Достаточно было какого-то пролома в стене, чтобы почувствовать присутствие анонимных сил, избравших для своего таинственного исхода именно ее дом. Если эти злые силы проходят через пролом в твоей стене — не отсидеться.

Почему именно женщины боятся мышей, угроза роду человеческому?

В блокаду крыса сидела около нее, возможно, хотела понянчиться, возможно, примеривалась, с какого бока начать. Блокада уже кончалась, и эта крыса была в нерешительности, сглотать этот паек сразу или разделить на части. По крайней мере она успела уже поиграть с пальчиком младенца, когда была вспугнута.

Вот оно зиянье, пролом, в котором завывает ледяной сквозняк, злая угроза.

Куца Барадкая подобрала с полу афишу со своим именем, бросила ее на диван, достала алюминиевую конверсионную фляжку, глотнула пару раз лимонной горькой и решила позвонить подруге Фатиме, если только она не уехала к отцу, рассказать ей о визите морильной станции и о том, как двигали шкаф.

— А, знаю! Это королевские крысы! Что же вы мне-то раньше не сказали, — проговорила мудрая девушка. — Я бы принесла нашего боевого кота. Знаешь, как он крыс ловит! Они бы и малой косточки не посмели оставить!

— Какого же размера эти королевские крысы?

— Поменьше нашего кота и побольше вашего! — засмеялась Фатима. — Я уезжаю, на горном перевале меня ждут надежные люди. Не забывайте о боевых котах! Всегда помните боевых котов!

Что делать, если к вам в лесу прибегут медвежата

Что делать, если к вам в лесу прибегут медвежата и начнут с вами играть, а медведица, тут она, вон выходит.

Если к вам прибегут медвежата и начнут с вами играть, а медведица, тут она, вон выходит, — баба Нюша из Бардаева советует весь свой груз с себя сбрасывать. Тогда они займутся и за тобой не побегут. А если не бросишь, медведица увидит, что они гонятся за тобой, эти медвежата, задерет насмерть.

Один дедка пошел за грибами. Дедка этот идет по тропочке, грибы сбирает. У него уж наломан полный короб за спиной.

Медведица занявши в лесе, а медвежата гуляют. Она может далеконько уйти, а медвежата от матки в сторону.

Тут они окружили этого дедку.

— Ох, медвежата, я, — говорит, — испугался. Хотел от них уйти, а они бегут за мной.

И вдруг дедка заметил медведицу. Он от них прочь, побежит маленько, а они все равно за ним.

Дедка короб с грибам и фуфайку бросил им. Они и занялись.

Дедка убежал и неделю не шел. А пришел, говорит, короб и фуфайка лежат, а их нет.

Старые, прежние знают все, что надо делать. Дедка этот и спасся.

Вот я и помню, если медвежата не отстают, кидай им какую одежду с себя и ни о чем не жалей.

Я хочу знать, плавают ли теперь в Эстонию за хлебом