Страница 64 из 196
(в тихое ясное утро)
* * *
Может быть, во мне и есть изгибы змеи. Таким уродился.
(критика Струве)
Но не упрекайте и не браните очень — во мне нет ядовитого зуба. Я смиренный русский ум. Гнусь, но не кусаюсь.
Что́ делать. «Если я родился рыжим, то куда же мне девать рыжоту». «Подайте Христа ради» и «рыжему».
(две разного тона статьи о памятнике Алекс. III, в «Среди художн.», корректура)
* *
...я раскутываю сердце их Герцена, их Чернышевских: холодное, хвастливое сердце... И вот это-то им и нестерпимо.
И нельзя им даже выговорить:
Так храм оставленный — все храм,
Кумир поверженный — все бог!
Можно сказать только: был пустой балаган, в котором, пока дверь была затворена, можно было делать вид, что «мы совершаем мистерии», а как дверь отворилась — все увидели, что тут жали масло друг из друга.
(Герцен и Некрасов в отношении Белинского)
* * *
Даже мудрейшие не понимают темы брака. Все сводится: «Да кто же вам мешает жениться» и — «Оставьте в покое отшельников».
(размышляя о полученном письме Цв-ва)
У них омовения, у нас венчание. Омовения имеют отношения к браку. А венчание?
Произнесены слова.
Ах, слова... всё слова...
~
Между прочим, в «словах» нет даже обещания жениха невесте и невесты жениху брачной верности. На это мне пришлось однажды указать несчастной (молодой и прекрасной, — 7-й год брака) женщине, когда, рыдая, она мне наивно говорила:
— Ведь он обещал, обещал перед Престолом Божиим и священником...
Ничего не обещал, — ответил я сухо, а на душе скребли такие кошки. Показывая на грудь, она мне говорила: «У меня нехороши легкие, мне грозит чахотка, а он такое делает» (сошелся с француженкой, — инженер, — и жестокая француженка любила кататься в экипаже с ее мужем и появляться в театре, в концертах с ним под руку, вообще афишируя связь).
Как хотел бы я, чтобы она (дай бы Бог, но жива ли) прочитала эти строки и знала, что я не забыл ее печаль.
Она уронила перчатку (прощаясь, и все плакала); я поднял и поцеловал (прощаясь же) у нее руку.
Она была вполне прекрасна. Ребенок 5 лет, мальчик.
* * *
Порядок сотворения Богом мира перевешивает авторитетом, полновесностью, значительностью все писания, хотя бы под ними были имена тысяч праведников...
Ибо Бог праведнее всех людей.
Вот почему слова о человеке: «мужа и жену сотворил их», т.е. «человека (общий род) Бог сотворил мужем и женою», — авторитетнее всей святоотеческой письменности.
И кончено.
Я прав.
Ибо я только повторяю и твержу слова Божии.
* * *
Царство социал-демократической пошлости
— так, кажется, будет обозначено время от половины прошлого до (приблизительно) конца первой четверти XX века.
Она обняла общество, литературу, подчинила себе журналистику и газеты. «Посидеть среди социал-демократов» то же, что посидеть в ложе первого яруса в Императорском театре. И социал-демократишко или называющийся так выпячивается из ложи, — следит тайным глазом, все ли его видят, знакомится с Бурцевым или переписывается с ним, а уж если знаком с Плехановым, то́ «черт ему не брат». Так они все пялятся, топорщатся, барахтаются ногами и руками и сваливаются в могилу с счастливой улыбкой, что совершили на земле все земное и отдали человечеству все должное.
Друзья: у меня нет роз, чтобы украсить столько могил; но будь достаточно роз, я все бы клал их на ваши святые могилы.
(история с проф. Рейснером и В. Л. Бурцевым)
* * *
Чего вообще стоит эта печать, подхлестнутая иудеями и получающая от них деньги за ругань.
Пиль!
Кого изволите?
Суворина.
Что пожалуете?
Ордер на кассу. «Выдать нашему уважаемому сотруднику сто рублей».
(Рог-Рогачевские, Алекс. Яблоновские и Изгоевы о Суворине после его «†») (по прочтении статьи Яблоновского о домах терпимости и объявлениях в «Нов. Вр.»)
* * *
Оборотившись назад, часто видишь паука, вошь или скачущую блоху (душевные качества): с каким отвращением раздавишь — но уже поздно («слово не воробей — вылетит не поймаешь»).
(за корректурой статей — « Среди художников»)
«Не плюй в колодезь — самому придется напиться».
(мои осуждения литераторам)
...да что имеет вид соска, то́, естественно, должно сосаться.
Кем?
* * *
То-то на том свете все «за язык повешены». Я думаю, не за одни разговоры...
Однако какое это «вырвавшееся» признание. Эти картинки Страшного суда. Они гораздо занимательнее и жизненнее, чем «литературная опера» Микель-Анджело в Ватикане.
Мне до старости в голову не приходило. А глупый же я малый.
* * *
Станция «Мечта». Поезд стоит 15 мин. Будят.
Выхожу. Направо. Стойка.
Барышня во французской прическе. На голове — «Вся сложность цивилизации». Что-то около шеи. И прочее.
По ломтикам нарезанного сыра, яблокам, ветчине, икре ползают мухи. И около тарелки с семгой пробирается осторожно таракан.
Взглянув внимательней, я увидел, что и у барышни в прическе «уснула» одна муха. И в лице у барышни что-то уснуло. Оглянулся: как будто и пассажиры, пьющие чай, несколько уснули.
Повернулся и вышел.
* * *
Федор Павлович К. захотел покормить друга и спрашивает:
Хочешь?
Тот был большой чиновник. И говорит:
Нет. Я уже не на действительной службе.
Он имел орден Белого Орла и другие украшения за заслуги в течение 40 лет. Прошелся по комнате и говорит:
Одни воспоминания.
Фед. Павл, любил литературу и сказал:
Друг мой, все в мире кончается «одним воспоминанием». Таковым Пушкин сказал в утешение:
Тб, что было, — все прошло.
Что́ прошло — то́ стало мило.
(первое и последнее)
* * *
Чем не человек: и сочинения пишу, и к угодникам езжу, и жене сапоги на 20 пуговиц крючком застегнул (особая система, очень трудно).
(я; Ильин день 1913 г.)
Homo sum et nihil humanum a me alienum puto85 : каким образом Белинский осмелился приложить к себе эту (священную) формулу, когда он ругался над церковью:
Homo sum et omne extra Ecclesia a me alienum puto...86
Но тогда надо говорить:
Pars hominis sum quia omne humanum extra Ecclesia a me alienum puto...87
И вся гордость Белинского распыляется в мыльные пузырьки. Очевидно, «под всем человеческим» он разумел «разговоры свои с Герценом в накуренной комнате о всем человеческом», — но и здесь под «всем человеческим» разумелись повести Жорж Занд и теории Бенжамена Констана.
«Studiosus sum et nihil...» etc.88
* * *
Преодолеть «я» в «я» — великая проблема.
Она не удается никому, кроме Святых.
«Я» без «я» есть всемирное Я.
Оно подобно животным и богам.
(1 июля 1913 г.)
* * *
...да это не революция, а кабак. Может быть, на Западе на почве этих идей идет революция, но в России, несомненно, «на почве этих идей» идет кабак. Какая же это «революция» — сплошь 50 лет уверять, что красивые и интересные женихи находятся все у социал-демократов и нигде еще, отнюдь не у военных, особенно не у военных, и не среди чиновников и дворян. Это «рекомендательная контора молодых людей» и социал-демократический конский завод, а отнюдь не литература и не «новая политика».
(5 июля 1913 г.)
Поговорка турецкая:
«Конь того, кто на нем ездит, меч того, кто его держит, а девица того, кто с нею наедине»...
Евг. Ив., рассказав это, от себя прибавила:
«А земля того, кто ее обрабатывает».
Моя поправка: