1998

— И почему же ты решил раскрыться сейчас?

— Потому что мне нужен ваш совет. Каждого из вас. Вы понимаете, насколько меня изменили воспоминания Темного Лорда, собственная смерть и смерть многих дорогих мне людей. Скажите, стоит ли мне участвовать в Турнире?

— Разумеется! Ты Блек, и обещал поддерживать фамильную честь, если ты помнишь! Чем с успехом и занимаешься, — воскликнул Финеас.

— Не знаю, мой мальчик. Меня беспокоит, что ты можешь не сдержаться. Но решать тебе, — чуть погодя ответил Дамблдор.

Снейп молчал дольше всех, его черные глаза долго вглядывались в парня. Наконец и он заговорил:

— Парень, сегодня ты показал, что можешь быть умным, когда требуется. Твое сомнение говорит о том, что ты сможешь справиться с собой, и я скажу тебе так: иди и выиграй этот Турнир, тезка. К тому же, если ты не бросишь свое имя в Кубок, то весьма вероятно, что тот выберет мисс Уизли. Турнир будет гораздо опаснее предыдущего, это я тебе точно говорю. Не повторяй моей ошибки.

— Спасибо, профессор Снейп. Я последую вашему совету, — Гарри легко поклонился портретам. Вернув себе облик Северуса Блека, он поочередно привел остальные портреты в чувство, извинившись перед каждым из них за свои действия. Наконец он покинул кабинет директора и спустился к учительской. Толпа практически исчезла — большинство претендентов уже прошли собеседование и отправились по гостиным. Рон, Джинни и Гермиона специально пропустили всех вперед, дожидаясь друга.

— Ты ходил спрашивать у него совета?

— Не только у него. Убедил меня, что я должен участвовать в Турнире, Снейп.

— Снейп? Ты доверяешь его мнению больше, чем мнению Дамблдора? — тихо прошипел Рон.

— Снейп в своей жизни ошибся лишь однажды, в отличие от Дамблдора, — так же тихо сказал парень. — Но даже эта его ошибка в целом послужила Добру.

— Ты сейчас…

— Именно. Если бы он не связался с компанией Пожирателей, то Лили Эванс стала бы его женой. И не было бы ни пророчества, ни Избранного, — подтвердил Блек догадку Гермионы.

— И что же он такого сказал, что сумел убедить тебя? Когда это не удалось ни нам, ни Дамблдору?

— Он напомнил, что такое Турнир Трех Волшебников. А учитывая, что МакГонагалл никогда не будет жульничать, Чемпион Хогвартса подвергается страшной опасности. Вспомните — на прошлом Турнире все мы знали содержание заданий, и все получали помощь. А, не будь меня, чемпионом стал бы кто-то из вас, вероятнее всего — ты, Джинни. Я не могу потерять тебя. Ради тебя я все сделаю, даже стану Темным Лордом. Пусть тогда ты не будешь со мной, но ты будешь жить.

Они молча ждали, когда подойдет их очередь. Рон зашел первым. Он пробыл там недолго, но вышел вполне довольный. Он ободряюще чмокнул Гермиону, и пропустил ее в учительскую. На вопрос Джинни он только пожал плечами и пояснил:

— Посмотрели, как у меня с трансфигурацией, зельями, чарами и ЗОТИ, потом задали пару вопросов насчет того, уверен ли я в своем желании участвовать в Турнире и осознаю ли я грозящую чемпионам опасность и ответственность. Ну, я им и брякнул, что Турнир не может меня ничем удивить после Философского Камня, Тайной Комнаты, дементоров, министерства, еще раз министерства, побега из наполненного ПСами особняка, ограбления Гринготтса и Битвы за Хогвартс, — заулыбался он. Гермиона, несколькими секундами раньше вышедшая из учительской, дослушала окончание монолога и тоже улыбнулась.

— Вот и со мной та же история.

Джинни пробыла в кабинете подольше, но и она вышла назад, сияя улыбкой. Блек вошел последним.

— Вот и вы, мистер Блек. Признаться, я уже начала гадать, что вас так задержало. Не могли решиться? Разумеется, вы не принадлежите к моему факультету, но я считала вас похрабрее.

— Правильно делали, профессор, — холодно парировал Блек. — Я всего лишь не мог решить, честно ли это — выходить против парочки школьников. Ну и вообще, интересна ли мне такая ерунда, как этот Турнир.

— Вот как? Ну что ж, вы блестяще сдали экзамены по всем выбранным предметам, так что у меня нет повода отказывать вам. Но все же скажите, почему вы хотите участвовать в Турнире? Ради чего? Денег? Славы?

— Чтобы быть уверенным в том, что дорогим мне людям ничего не угрожает. Сейф мой находиться на пятидесятом уровне, а слава придет и так, независимо от моего желания.

— Что ж, вопросов у меня больше нет. У остальных членов комиссии?

Преподаватели молчали.

— Вы свободны, мистер Блек.

Когда парень покинул учительскую, он услышал, как за дверью начался ожесточенный спор. Северус повернулся к друзьям.

— Пойдем отсюда.

— Да, Сев, поможешь мне уговорить Алантара доставить мое письмо Виктору?

— Легко! Уверен, он не откажется, если ты вежливо его попросишь, не забыв сказать, что он — быстрейший из гонцов.

Через полчаса Северус и Гермиона прилетели к Хагриду, ибо, хотя уговорить Алантара действительно ничего не стоило, проблемой стало его отыскать — в совятне он, по понятным причинам, не жил.

7

— Здравствуй, Хагрид. Как ты?

— Да в целом-то нормально, Гермиона. Только вот грустно очень, что с вами ко мне теперь Северус приходит. Ты, Блек, не обижайся, лады?

Блек только фыркнул, прежде чем сказать:

— Прости, Хагрид, я перед тобой виноват. Как-то я совсем про тебя забыл, когда все это планировал…

— Ты о чем это, парень? — удивленно посмотрел на него Хранитель Ключей.

— Да и мы перед тобой виноваты, Хагрид. Могли бы тоже вспомнить, как тебе будет тяжело без Гарри, он ведь был тебе как сын, — тихо сказала Гермиона. Теперь полувеликан уставился на нее.

— Чо-то вы темните, ребятки.

— Хагрид, Гарри не умер, — как можно мягче сказала Джинни.

— Он инсценировал свою смерть, а нас сделал Хранителями, чтобы никто его не нашел, — пояснил Рон.

— А зачем бы ему это? — спросил Хагрид, справившись с изумлением. Впрочем, в голосе его слышалось не только удивление, но и подлинная радость.

— У него и спроси! — фыркнула Гермиона. — Нам он какую-то чушь нес.

— Я бы с радостью, Гермиона, но я ведь знаю, как чары Хранителя-то действуют. Коли он сам не покажется, или вы не расскажете, никто его не найдет.

— Ну, Хагрид, мы тебе рассказать не можем.

— Дык, понятно — вы его никогда не подведете. А все-таки хорошо, что он жив. Как-то сразу стало легче. А вы меня не обманываете, ребятки? — вдруг с беспокойством спросил он. — Может, утешить меня так решили?

— Ну что ты, Хагрид! Да и сам подумай, как могли бы мы так спокойно себя вести, когда наш лучший друг умер?

— Ну да… А я бы, наверно, так в Трех Метлах бы и сидел, кабы меня Северус не разговорил. Да потом еще и суд этот над Малфоем. Кстати, молодец, парень! Кабы не ты, ходил бы этот червяк на свободе. А все ж таки жаль, что Гарри ко мне показаться не хочет. Я ведь не Хранитель, растрепать-то никому не смогу. А мне бы его глазами увидеть, чтобы поверить окончательно.

— Хагрид, отгадай загадку: как золотой может быть черным, а крылатый — потомком оленя? — чуть погодя хитро спросил Рональд. Северус, услышав загадку, начал умирать от еле сдерживаемого смеха.

— Ну, Рон, знаешь ведь, не силен я в трансфигурации, — немного обиженно ответил Хагрид. Первым не выдержал Рон, начав смеяться.

Хагрид, глядя на смеющихся друзей, обиженно что-то проворчал, но все-таки окатил их из своего зонтика ледяной водой, чтобы немного привести их в чувство.

— Смеетесь над старым человеком, обижаете, — пробурчал Хагрид, оглядывая мокрых друзей. Впрочем, на лице его не было заметно следов расстройства. — Объясните старому дураку загадку?

— Не ругай себя, Хагрид. Эту загадку не разгадал бы даже Дамблдор, так уж она устроена, — расслабленно произнес Блек.

— Все просто, на самом-то деле. В кого я превращаюсь?

— В золотого дракона. Кстати, Северус, пока вы с Гермионой где-то летали, я тут Джинни уговаривал пару раз в год в Хогвартсе появляться после школы. В качестве пособия. А то мне даже Дамблдор не разрешал на урок грифона привести, не говоря уж о драконе. Как, пособите мне?