Бобо

- Виноград, - подтвердил я.

- Так какой же тебе ещё нужен ключ? На замке виноград, а на ключе что должно быть? - загрохотал Амирани.

- Получается, ключ всё время болтался у меня на шее?!

- Да не просто ключ, а Алфавитная Лоза, та самая.

Наверное, на моём лице было написано, что про алфавитную лозу я впервые слышу, потому что Амирани пояснил: - Буквы нашего алфавита созданы по извивам лозы.

- А каджи могут открыть Книгу без ключа? - спросил я.

- Каджи не могут. И дэвы не могут. Даже Бедис Мцерлеби, пишущие судьбу, не могут.

- А кому нужно вернуть Книгу? - я вспомнил, что не знаю самого главного.

- Как кому? - удивился Амирани. - Верховному Распорядителю, конечно.

- А ты знаешь, где он живёт?

- Все знают. Наверху. На седьмом небе.

Мне хотелось ещё о многом расспросить Амирани, но пугала возможность просидеть здесь до Пасхи, если пещера закроется.

- Спасибо. Я возьму меч?

Амирани кивнул.

- Тебе здесь сильно плохо?

Он засмеялся: - Настоящий человек может расцвести и в скале.

Я попрощался с Амирани, взял меч и вышел. Или выполз. Или как назвать, когда ты выбираешься наружу с неподъёмной тяжестью, которую не то что в руках нести, а и по земле волочить сил не хватает? Амирани сочувственно посмотрел мне вслед, но ничего не сказал.

Меч оказался слишком тяжёлым для меня, я еле выволок его из пещеры, а вот Сагитариус подхватил его как пёрышко. Мы отошли от пещеры и снова оседлали коней.

- А ты не хочешь с Амирани поздороваться? - спросил я Сагитариуса.

Тот покачал головой. - Не надо ему душу травить лишний раз. Сейчас я его ничем не могу порадовать. Вот разобьём каджей, тогда... - Сагитариус многозначительно замолчал.

- А тебе зачем с каджами воевать? - спросил я. - У меня там мама. А у тебя что за причина?

- Есть причина. Надеюсь, что есть.

- Расскажи о ней, - попросил я.

- Да разве про неё расскажешь?! Красота её затмевает блеск солнца, а волосы её как реки текут золотыми струями до земли.

- У тебя каджи тоже кого-то украли? Ты хочешь вернуть свою жену или сестру?

- Богиню. Я хочу вернуть мою богиню, - признался Сагитариус. - И нечего на меня так смотреть, она правда богиня. Работа у неё такая.

Я не стал допытываться, захочет - расскажет сам.

Потом вспомнил слова Амирани.

- Слушай, а что такое сулели?

- Дурачок.

- Если я не знаю какое-то слово, это не значит, что я дурак! Ты тоже много чего не знаешь.

Сагитариус снисходительно посмотрел на меня и пояснил: - Слово "сулели" означает дурачок. Запомни его, пригодится.

- А сулети?

- А "сулети" значит загробный.

Я сложил поговорку Амирани, получилось верно.

Сагитариус помолчал и добавил: - Дай-то бог, чтобы слово "сулети" не пригодилось нам после битвы с каджами... Нас всего двое, и я готов об заклад биться, что ты никогда не воевал. А у каджей хорошо обученное войско. И к тому же заколдованное.

Мне эта похоронная тема не нравилась, и я поскакал вперёд.

- Не загоняй меня, - возмутился конь, - выдохнусь, что делать будешь?

Я ослабил поводья. Сагитариус прав: ну какой из меня воин? Я даже с конём справиться не умею. И меч поднять не могу. Как мы будем воевать? Чем больше я думал об этом, тем горше мне становилось.

Мы ехали весь день по горам и к вечеру Сагитариус показал мне вдалеке построеннную высоко в скалах, как орлиное гнездо, крепость.

КАДЖЕТИ

оказалась хорошо укреплённым городом с закрытыми крепкими воротами. На крепостной стене блестели в свете заходящего солнца панцири стражей.

- Сколько же их там? - содрогнулся я.

- Сотен десять, - прикинул Сагитариус.

- Такую крепость нам никогда не взять, - признал я наше поражение. - Нас так ничтожно мало...

- Никогда - это очень долго, - беспечно согласился Сагитариус. - Слушай, Бобо, ты парень ловкий? По канату ходить умеешь?

- Не знаю. Не пробовал. А что?

- Нас, как ты верно заметил, ничтожно мало. Так что надо искать другие пути. Если я привяжу к стреле прочную верёвку и выстрелю вон в ту башню - сможешь по верёвке взобраться? А я под видом купца утром войду в город через торговые ворота.

Я с сомнением примерил расстояние до башни. Ну что ж, посмотрим, какой из меня канатоходец.

- Да не бойся, мои стрелы верные, камень пробивают, из стены точно не выпадут.

- А почему именно в ту башню? - начал догадываться я. - Что у них там?

- Это самая главная башня для самых важных пленников. Если где и могли спрятать Книгу, то только там.

- Да бог с ней, с Книгой! - возмутился я. - Мне маму найти надо.

- Где Книга, там и мама, - уверенно сказал Сагитариус. - И богиня моя там же. - Он вздохнул. - Бобо, ты уж постарайся забраться в башню и проскользнуть незамеченным. Найди маму, найди Книгу, найди мою златоволосую красавицу и выведи их в подвал. Никто в пылу боя не кинется погреба проверять.

- Боя? - поразился я. - Уж не хочешь ли ты сказать, что один будешь сражаться с тысячей воинов?

- А разве у нас есть иной выход, Бобо? - тихо спросил он и тут же перевёл разговор на другую тему. - Эх, нельзя нам тут с тобой костёр развести, придётся сегодня ночевать в холоде и голоде.

- Почему это в холоде? - возмутился молчавший до этого конь. - А я на что?

- Ну хоть какой-то с тебя прок, любитель крахламаджей, - хмыкнул Сагитариус и весь оставшийся вечер конь обиженно молчал.

Я лежал, привалившись к тёплому лошадиному боку и не спускал глаз с башни, в которой, по словам Сагитариуса, держали маму. Когда на горы спустилась ночь, я насчитал тринадцать окон, в которых горел свет. Где поярче, где едва теплился огонёк свечи или лучины. Как же мне найти мамино окно?

- Бобо! - шёпотом позвал Сагитариус. - Не спишь?

- Нет, - признался я.

- Расскажи мне ещё про твоих ворон. Только тихо, в горах ночью звук далеко разносится.

- Да что рассказывать? Я Бобо. Жёлтая ворона. Некоторые пытаются притворяться белыми воронами или цветными, но это смешно. Я сразу замечаю их нелепые попытки изобразить то, чем они не являются. Чёрные вороны уже редкость. А чёрных всё-таки должно быть большинство, так устроена природа. Но там, где я живу, быть обычным сейчас не модно. Все хотят быть необыкновенными и всячески выделяться из толпы. По улицам ходят толпы одинаково необыкновеных людей, которые считают себя белыми воронами.

- Глупость несусветная, - фыркнул конь.

- Продолжай, - попросил Сагитариус.

И я продолжил. - Иногда я задумываюсь: отчего это, почему одни люди рождаются обычными и стараются подражать кому-то необыкновенному, а другие с детства другие? Это зависит от наследственности, воспитания или чего-то ещё? Учёные давно бьются над этим вопросом, но так до сих пор и не поняли. И я не понял. Если это наследственность, то что-то не сходится - моя мама, например, розовая ворона, а папа был фиолетовым. Был - потому что сейчас его нет, и я не буду об этом рассказывать. Но в любом случае розовый и фиолетовый цвета не могут объединиться в жёлтый. А мои дедушки и бабушки вообще коричневые, серые и чёрные. А прадед один - изумрудный. Как такая наследственность создала жёлтого меня - я пока не понял. Или это всё от воспитания? Но воспитывает меня мама, моя мама литературовед. А я учусь в физмат.классе и совсем на неё не похож. Или всё-таки есть ещё какой-то неизвестный науке фактор? Когда-нибудь я разберусь со всеми этими вопросами. А пока я просто живу, учусь, гуляю с друзьями, а на каникулах езжу с мамой путешествовать.

- Путешествия - это да! - протянул Сагитариус. - Лучше них бывает только возвращение домой. Когда возвращаешься, а тебя ждут, тебе рады... - Он тяжело вздохнул и добавил: - Мне бы только мою богиню домой вернуть, а там уж я её больше никогда одну не оставлю. Угораздило же меня тогда на охоту уйти... Щенок у меня, понимаешь, подрос. Щенок орла. Вот и решил его в охоте опробовать. А главное моё сокровище без присмотра оставил. Каджи прознали да её и украли.