Бобо

- Понятно. - Сагитариус достал из колчана стрелу и принялся водить острием по земле. - Рассказывай.

Я рассказал. Терять-то мне было нечего, я и так уже всё потерял. История получалась весьма странная, но, похоже, Сагитариус не считал её неправдоподобной.

- Мама красивая? - неожиданно спросил он, когда я закончил.

- Не знаю, - растерялся я. - Мама как мама.

- Я знаю. Некрасивую кадж не украл бы. Ему Книга нужна, а Книга оказалась у красавицы, вот он и утащил их вместе. Он её забрал на всякий случай.

- На какой на всякий?

- Ну, продать там или любоваться... Ты не бойся, каджи своё добро бережно хранят.

- Она не его добро, - огрызнулся я. - Она моё добро.

Мы помолчали. Сагитариус закончил рисовать на земле. Я смотрел на его рисунок. Это был план крепости.

- Я знаю, где Каджети. Вот, видишь этот чертёж? Чертёж про чертей. Про каджей.

- Это план Каджети? - я разглядывал рисунок и он мне не нравился. Со всех сторон защищённая крепость.

Сагитариус кивнул.

- Откуда ты знаешь? Ты там был?

- Интересовался.

- А ты кто? - во мне проснулась подозрительность и, судя по последним событиям, она была не лишней в этом мире.

- Охотник.

Сагитариус продолжал чертить на земле и рассказывать о войсках каджей. Получалось, что победить их никому не по силам.

- Совсем-совсем никому? - уточнил я.

- Разве что богатырю Амирани, но он прикован в пещере на века.

- За что?

Сагитариус рассказал. Я приуныл. На помощь Амирани нечего было и рассчитывать, ему самому бы кто помог.

- Если только меч у Амирани попросить, - мечтательно произнёс я.

- Повтори ещё раз, - попросил Сагитариус.

- Меч Амирани может рубить заколдованных каджей, а Амирани прикован к скале в пещере. Зачем ему, прикованному, меч? А нам бы пригодился.

- Это точно, - одобрил Сагитариус.

- Только нам этот меч нипочём не достать, - вздохнул я.

- А вот тут ты не прав, - сказал Сагитариус, - меч у Амирани попросить можно.

- Но он же прикован в скале.

- Прикован-то прикован, но раз в семь лет пещера разверзается, и можно увидеть Амирани.

- Так это семь лет ждать! Слишком долго, - разочарованно протянул я.

- Не ждать, - возразил Сагитариус. - Догонять. Пещера откроется завтра в полдень. Надо торопиться. Коня бы тебе...

Коня? Да где ж его взять? Ни денег, ни людей поблизости. И вдруг я вспомнил: "А если снова тебе понадоблюсь - достанешь волосок, развяжешь его, и сразу же я окажусь перед тобой". Сунул руку в карман - вот он, конский волос, узелком завязанный. И как я про него забыл? Эх, могли бы с мамой верхом ехать, может, и не встретили бы каджа!.. Примчится ли сивка-бурка? Я осторожно развязал узелок и услышал топот копыт.

- Конь есть!

- И превосходнейший, - похвалил Сагитариус.

- Он разговаривает! - предупредил я.

- Они тут все болтают, - успокоил меня охотник.

Мы скакали весь остаток дня, и только когда стемнело так, что нельзя было увидеть собственную руку, устроили привал. Жокеем я точно никогда не стану. Я сел, привалившись спиной к камню, и боялся пошевелиться, всё тело болело. А Сагитариус как ни в чём не бывало суетился у костра.

- Объясни-ка мне ещё эту твою мысль про разноцветных ворон, - попросил он.

- Обычно говорят "белая ворона", но белый - это всего лишь альбинос. Другое дело - вороны оранжевые, жёлтые, сиреневые или бирюзовые. Ты только представь стаи апельсинных и лавандовых ворон. Разноцветные вороны летают по всему миру, как вспышки фейерверка. Я Бобо, жёлтая ворона, а есть и другие.

- А почему ты жёлтая ворона? Почему не красная и не синяя?

- Я таким родился. Для меня мир жёлтый - как солнце, как лето.

- Ты видишь мир через жёлтые очки, - сделал вывод Сагитариус.

- Нет. Это мир видит меня через чёрные. Миру проще видеть всех одинаковыми через чёрные очки, чем принимать нас такими, как есть.

- Трудно тебе? - полюбопытствовал Сагитариус.

- Не особо. Быть жёлтой вороной не просто и не сложно. Этому нельзя научиться. Это или есть в тебе, или нет.

- А я что за ворона? - прищурился Сагитариус.

- Ты не ворона. Ты кентавр.

Сагитариус покачал головой и передвинул сначала меня, а потом мой камень к костру. Я смотрел на огонь и старался не думать, увижу ли маму снова.

Сагитариус ловко кашеварил у костра, я вдохнул нежный аромат и у меня закружилась голова: - Какой необычный запах. Что ты готовишь?

Сагитариус отошёл на несколько шагов от костра, принюхиваясь, а потом рассмеялся. - Это не от еды пахнет. Это крахламадж расцвёл.

- Крахла-что? - переспросил я.

- Крахламадж. Цветок. Его стерегут львы.

- Поблизости львы? - мой конь испугался.

- Они нас не тронут, - успокоил его Сагитариус и принёс мой ужин прямо мне на колени, потому что идти к костру после дня в седле я не мог.

- Откуда ты знаешь? - недоверчиво допытывал конь.

- Мы не тронем цветок, а львы не тронут нас.

- А мы не тронем цветок? - спросил конь и зачмокал губами: - Сказывают, ежели его отведать, будешь богат всю жизнь.

- На что тебе деньги, ты же лошадь? - обомлел я.

- Конюшню куплю белокаменную, конюших себе заведу, будут мне шерстинку к шерстинке начёсывать и отборным овсом кормить, - перечислял конь.

- Сказывают, ежели крахламадж отведаешь, львы отведают тебя, - отрезал Сагитариус и повернулся ко мне: - Бобо, ешь!

Варево Сагитариуса оказалось очень острым, очень горячим и очень сытным. И, на мой вкус, пахло намного аппетитнее крахламаджа. Конь презрительно покосился на мою деревянную тарелку и ушёл жевать овёс. А я попросил добавку.

Утром Сагитариус разбудил меня затемно и заставил сделать зарядку.

- Не разомнёшься, так и часа в седле не выдержишь.

После разминки действительно стало легче. Мы быстро позавтракали и отправились в путь. Иногда мне казалось, что я больше никогда не сяду на лошадь, иногда я боялся не удержаться в седле, а иногда чувствовал себя лихим наездником, но в основном думал о том, как успеть добраться до Амирани к полудню. Как ни странно, мы успели. В последний момент Сагитариус предупредил меня, что к Амирани я пойду один.

- А ты? - возмутился я. - Ты же лучше разбираешься и в оружии и во всех этих местных законах.

- Родственникам нельзя, - печально сказал Сагитариус. - Не говори ему, что я здесь.

Я хотел расспросить, кем ему приходится Амирани, но земля задрожала, застонала и скала с грохотом разверзлась.

АМИРАНИ

и правда был внутри пещеры, и как в ней помещался исполинского роста богатырь - непонятно. Таких крупных людей я никогда не видел. Он был голый по пояс и на его плечах сияли луна и солнце. Орёл без устали клевал его печень, а собака лизала цепь, которой Амирани был прикован. Заходить туда не хотелось. Я зажмурился и шагнул внутрь.

- Это ещё кто? - изумился Амирани. - Первый раз за столько лет гости пожаловали.

- Я Бобо. Мне нужен твой меч.

- Интересно! - развеселился Амирани. Он был слишком громадный, слишком сильный и слишком древний, чтобы воспринимать меня всерьёз.

- Ты самый лучший кузнец, умеющий ковать мечи. Только твой меч может победить каджей.

- Каджей? - нахмурился Амирани. - Ты собрался воевать с каджами?

Я боялся, что пещера закроется в любой момент снова на семь лет или по крайней мере до Чистого Четверга, когда приставленные богом кузнецы придут обновлять цепь, поэтому торопился и рассказывал сбивчиво. Но Амирани понял даже больше, чем я рассказал.

- От сулели до сулети один шаг, - усмехнулся он, слушая про нижнее царство. - Меч бери, конечно. Если поднимешь. А про Книгу неужели не догадался? Ну-ка покажи медальон.

Я подошёл поближе и показал ему виноградную гроздь на кожаном шнурке. Медальон запрыгал у меня в руках.

- Моя работа, - признал Амирани. - Закрыта, говоришь, Книга и ключа нет? А на замке-то случаем не виноград изображён?