Ферт

Они забрались в одну из комнат с кроватями, нашли такую, где зажигался свет. Они прихватили с собой полные воды фляги и пару банок с консервами. Они стали читать. Это было странное чувство — половину описываемого им пришлось додумывать, но все равно виделась картина прошлого.

И это прошлое вызывало вызывало смех.

Потому что человек с каким-то трудным длинным именем сильно-сильно беспокоился о вещах, не требующих волнения вообще. Он собирался к друзьям и думал, а не пойдет ли дождь и не испортит ли его костюм. Он подбирал перчатки и платки. Он рассказывал, где заказал новую мебель — и очень ей гордился. Словом, это было познавательно и интересно, но... очень-очень смешно.

— Гид, — не выдержала Клара. — Он думает, стоит ли целовать девушке руку, очень долго. Но нигде не говорится, что у девушки кожное заболевание.

— Видимо, это просто традиция. Хотя читай дальше, может, там все разъяснится...

Друзья в книге выбрались на природу, взяв с собой еду в плетеной корзинке, — это называлось пикником. «Давай возьмем ящик с консервами и посидим на поверхности, — усмехнулся Гид. — И будем, как те, из книги». Он тоже вдруг стал шутить.

Глаза у Клары уже слипались, когда история вдруг оборвалась, — просто со следующей страницы начиналась уже совсем другая, с другими людьми. Гид не поверил и сам перечитал последние строки.

— И зачем это рассказывалось? — поразился Гид.

Книжный человек все-таки поцеловал руку предмета своих грез — той самой девушки, оказавшейся, видимо, незаразной. Это описывалось долго, ярко, но... они ведь ничего особенного не сделали. Неужели традиция имела такое больше значение? Или рука играла какую-то особую роль во взаимоотношениях людей?

— Тоже ничего не понимаю, — пробормотала Клара. — Странно все это.

Гид догадался — врет. И впервые подумал о том, что если сейчас вдруг ее поцелует, то сделает нечто, считающееся в прошлом огромным счастьем, которое заслуживает книжной страницы.

— Я уже хочу спать, — Клара оборвала его мысли. — У нас будет время дочитать. И еще надо бы наведаться вниз, вдруг там найдется материал для протеза, — она подумала и добавила: — Временного, конечно. Временного протеза.

Пожалуй, цель останется прежней, если только Гид не привыкнет к деревяшке или еще чему вместо канистры... Или можно пытаться узнать больше о прошлом. Стараться выяснить, как книга, вероятно, серьезная в те времена, стала такой бессмысленной сейчас. А дальше, если вдруг получится... а дальше Гид не загадывал.

Перед сном он, с помощью Клары, снял пулемет, но — странно, — впервые без него не чувствовал себя неуютно. Наоборот, здесь, за тяжелой дверью, на кровати, рядом с книгой, положенной на пол, и Кларой, засыпающей на соседней койке, все как будто было правильнее, чем раньше. Словно так и надо засыпать — умиротворенным, сытым, рядом с людьми. Не хватало еще чистой простыни... и снять одежду. А утром одеть, следуя некому ритуалу, и думать о том, что не стоит выходить в грязной куртке. Совсем другая жизнь...

Он проснулся от крика.

Вернее, нет. От вопля. Дикого вопля, перешедшего в скулеж и вой.

Клара села на кровати и только. В первую секунду Гид тоже не смог пошевелиться, настолько неожиданным это было.

— Нет! — шепотом сказала Клара, когда Гид поднялся. — Не надо, — он просила. — Здесь дверь, мы услышим, что кто-то идет. Не поступай глупо, тут у нас больше шансов напасть первыми.

Гид подошел к стене, прислушиваясь. Скулеж стал тише, к нему прибавился хаотичный стук. Больше минуты звуки не менялись, затем раздался скрежет, и вскоре все стихло.

— Как будто дверь поставили на место, — пробормотал Гид. — Теперь пойдем.

Он не стал присоединять обратно пулемет — без него он был тише, да и вопль не походил на звериный. Человек мог бы так кричать и плакать, а с человеком можно говорить. И можно обойтись одним обрезом, в крайнем случае.

Лампы трещали громче, чем до сна. Шаги казались более звучными, гулкими, хотя Гид и Клара старались ступать как можно легче.

— Где-е-е вы? — проблеяло нечто в отдалении. Голос удалялся, а Гид не решался заглянуть за поворот. — Где-е-е вы, мои хорошие?

Клара вздрогнула, открыла рот и тут же закрыла, прижав к губам ладонь.

— Во-о-от вы где, — голос уже едва слышался. — Во-о-от вы, мои хоро-о-ошие... Кто же вас нашел, мои дороги-и-ие? Кто-о же вас...

— С кем он говорит? — одними губами спросила Клара. — С нами?..

Гид пожал плечами, выглянул из-за стены и прошел дальше — к спуску на нижний ярус. Пологий, без ступеней, ровный — по крайней мере, в той части, которая еще немного освещалась лампами из коридора. Из темноты вновь раздался скрежет.

— Ну, что же делать...

Страх отшибло напрочь. Голос точно принадлежал человеку — так чего же здесь бояться? Двое с оружием против одного, такого, который плачет в темноте и разговаривает непонятно с кем. Клара пошла следом, касаясь Гидова плеча и держа наготове револьвер.

Они дошли до очередной двери, из щели пробивался тусклый свет. Дверь поддалась, но на звук никто не отреагировал. Открылась небольшая комната с котлованом вместо пола, в центре которого, на деревянном поддоне, спиной ко входу сидел человек. Голая белая спина походила на желе из банок со склада — такая же слабо шевелящаяся масса. Голова низко склонилась, к круглым мягким плечам прилипли серые волосы. Когда Клара окликнула его, он не развернулся, только быстрее стали двигаться руки. Гид и Клара начали обходить котлован по краю, чтобы посмотреть на человека.

Из-за невольного напряжения, из-за давящей тишины и бездействия незнакомца, Клара улыбнулась — улыбнулась, когда увидела, что человек торопливо ест из банки. И старик Дик ел точно так же, когда она позволила, решив, что ничего плохого уже не случится. Просто редковато выпадали на долю жителей Призрака такие подарки.

— Не бойся... — ласково прошептала Клара. Она никак не могла отделаться от этой своей привычки — быть доброй к тем, кто одним своим видом напрашивается на презрение, и злить собственным равнодушием людей сильных. — Не бойся, мы не причиним тебе вреда.

— И отбирать еду у тебя не собираемся, — хмуро добавил Гид, заметивший, что незнакомец вцепился в банку крепче.

Такая встреча его не радовала. Если теперь им будут встречаться подобные существа, сиднем сидящие в сохранившихся убежищах, то... то лучше уж пусть будут мутанты. Они хотя бы двигаются, кричат и проявляют какие-то чувства, пусть даже это агрессия и желание убить.

— Скажи, откуда ты здесь? Как давно здесь? — спросила Клара, съехав на подошвах вниз к поддону. Гид не успел ее остановить. Девушка присела на корточки и взглянула на человека. — И как тебя зовут?

— Я... — произнес человек. — Я не помню.