Страница 10 из 29
— Вот что, Кирк, — пьяно сообщил я, отгоняя все эти видения. — Факты это факты, со мной не спорь… Факты всегда остаются фактами… — Я запутался в несложной фразе, но китайцы и человечек в голубой рубашке смотрели на меня, и я выпутался: — С фактами глухо… Могу дать совет… Да, Кирк, ты нуждаешься в добром совете…
Меня понесло.
Фирменный напиток Нестора и наглые мутные глаза криптозоолога вдохновляли меня.
Заниматься тварями, которых нельзя посадить в клетку, это все равно, что поденке изучать вечность, заявил я побагровевшему Отису. Не трогай вечности, Кирк. Мы все здесь поденки. А твой глоубстер, он дерьмо. Не знаю почему, но мне так кажется. Просто большая куча Дерьма, ничего больше. Вообще скажу, Кирк, несерьезное это занятие — совать пальцы в пасть птеродактилю. Совсем плохое занятие, несерьезное. И остров Лэн, Кирк, куча дерьма. А вот моя пневмония, она от Бога. Я ее схлопотал, чтобы не болтаться среди дураков. Понял? И вообще, пьяно прищурился я, завтра нос у меня будет другой. И волосы будут виться. Видишь, у меня прямые волосы, а вот завтра они будут виться. Это факт, Кирк. Это тебе не падаль, выброшенная океаном. Подумаешь, глоубстер. Дохлая медуза! Видал я таких. Есть медузы, что потянут сразу на пару тонн, вот какие! И ни костей у них, ничего такого. Зачем заразе кости, подумай сам!
И спросил:
— Бывают волосатые медузы, Кирк?
— Только в бреду, — огрызнулся Отис. — Ты бредишь, Эл.
Человечек в голубой рубашке давно уже к нам не прислушивался. Прислушивались к нам китайцы и Нестор. Я чувствовал себя, как в аквариуме. Они все смотрели на меня, как сквозь толстое стекло.
— Медуза… — повторил я. — Что бы ты ни сочинял в «Памятках», Кирк, все равно медуза… Или головоногое…
— А ты видел раковину? Или когти? Или клюв? — Отис был по-настоящему взбешен.
— Зачем так много? — пьяно возразил я. — Это не птеродактиль. Мы говорим о большой медузе. Послушай, Кирк… — В голову мне пришла новая идея. — А может эта куча дерьма быть просто гигантской амебой?
— У тебя воображение, как у амебы, — взорвался Отис. Он, кажется, начинал узнавать меня. — Джек! Как ты его терпишь? Зачем ты его сюда притащил? Он отлежал в постели остатки ума. Внешне он выглядит умнее Нестора, а несет полную чепуху. «Амеба»… — повторил он с отвращением. Нелепость моего предположения была для него столь явной, что он даже успокоился малость. — О глоубстере, Эл, я знаю больше, чем кто бы то…
— Это ты так думаешь!
Но Отис перебил меня. Он обращался к Джеку:
— До Сократа, Джек, люди были чем-то вроде полукозлов, но Сократ их раскрепостил, теперь они стали полными козлами. Взгляни на него! Эволюция к хорошему не приводит.
Все внимательно оглядели меня. Редкостное развлечение. Все ждали, что я отвечу.
Я вытянул из кармана помятую «Памятку», не зря я ее прихватил в Бастли. Я ничем не рисковал, уверен, на острове таких были тысячи.
— «Памятка», — пробормотал я, но так, чтобы меня было слышно. — Ты только послушай, Джек. «Выступающая из песка часть выброшенного штормом тела…» Какого тела? Амеба, Кирк!.. «Выступающая из песка часть выброшенного штормом тела… Она имела в длину более трех метров и два в ширину, а над песком возвышалась на тридцать пять сантиметров…» Какой стиль! Прост, как дерьмо! «Возвышалась на тридцать пять сантиметров». Я могу нагрести кучу побольше!.. «По периметру, на расстоянии семи сантиметров от выброшенного штормом тела, в песке были проделаны тестовые отверстия. Твердых органических частиц в песке не обнаружено. Под само тело сделан подкоп, снизу пропущены веревки, таким образом тело извлекли из песка».
— Умные ребята! — одобрил я. — Гляди, им мозгов хватило!
— «Извлеченное из песка тело подверглось тщательному осмотру». — Я гнусно хохотнул: — Ты бывал в борделях, Кирк? — Сам не знаю, почему я задал такой вопрос. — «Ткани оказались однородными, упругими, волокнистыми, густо покрытыми жировой или масляной субстанцией. Она издавала резкий прогорклый запах, напоминающий запах жирных кислот». — Последнее почему-то меня возмутило. — Я могу нагрести тебе такую кучу субстанции, запах которой даже тебя отпугнет, Кирк!
Человечек в голубой рубашке восторженно пискнул. Нестор покачал лысой головой. Похоже, Отиса тут недолюбливали.
Сам не знаю, что на меня нашло. Ну да, они все тут нуждаются в поддержке, пьяно подумал я. А мне она не нужна? Я ведь касался тела мадам Дегри. Джек может утверждать что угодно, она и впрямь могла умереть от сердечного приступа, но прикосновение к мадам Дегри до сих пор жгло мне руку.
— «Костных и хрящевых образований не обнаружено. Волокнистое вещество на наружных покровах оказалось не шерстью, как поначалу предположил доктор Острич. Скорее всего, эта „шерстистость“ явилась результатом разложения и выщелачивания волокнистого материала. После взятия всех необходимых проб, тело, выброшенное штормом, было сожжено».
— Вот так? — заявил я вне всякой логики. — Не просто амеба, а волосатая! Ты, кажется, прав, Кирк, это не головоногое и не медуза. Хотя… Слыхал, наверное, существовал такой аммонит… — Я с трудом выговорил: — Пахидискус! Если развернуть его раковину, можно влезть, как по лестнице, на четвертый этаж… Чего там только не увидишь, а, Кирк?
— Заткнись! — прохрипел Отис. Похоже, никто так сильно еще не обижал его. — «Памятку» составлял не я. Ее составляли Острич и Хара. Эти недоумки свое получили. Можешь навестить их на кладбище.
Он зря это сказал.
Одинокий человечек в голубой рубашке вдруг встал и важно приблизился к нашему столику. Он был полон важности, его распирало от важности. В маленьких руках он держал развернутую газету.
— Джек, — спросил он важно, обращаясь к Берримену. — Я могу доверять твоему приятелю?
— Какому? — обеспокоенно спросил Джек.
— Этому, — человечек важно кивнул в мою сторону.
— Этому? Как себе.
— Вот и отлично.
Человечек важно перевел взгляд на задыхающегося от гнева Отиса:
— В каком году, по гороскопу, ты появился на свет, Кирк?
— В год крысы, — затравленно прохрипел Отис.
— Оно и видно! — важно хохотнул человечек в голубой, расстегнутой до пояса рубашке и со страшной силой опустил развернутую газету на голову криптобиолога.