Конечная Остановка

На лестнице он предупредительно помог неказистому старичку инвалиду. Подержал участливо черный плотный пакет-кирпичик, пока однорукий в кожаной перчатке неловко переправлял, перекладывал палку-ходилку из одной руки в другую, расстегивал молнию на сумке.

Личную торбу-кофр для компа и цифровичка Змитер покойно уложил на диванчик в редакционной, насквозь прокуренной кухне. Пишущего, говорящего, читающего, пьющего кофе и пиво, курящего народу набралось уж довольно к его приходу. И он с большим удовольствием подключился к обмену мнениями о предписанном окончании процесса поквартирной приватизации ветхого жилого фонда и перевода его в реестр арендного жилья.

Около трех часов редакционные народы, как обычно, принялись мало-помалу отчаливать, отваливать в продолжение субботнего дня и вечера. Да было их сегодня меньше обычного по погоде и дачно-летнему сезону. При делах остаются только выпускающий редактор и ответственный секретарь. Но и те намерены закругляться с извечной газетной морокой, какую можно доделать, если уж не в воскресенье, то наверняка в понедельник-вторник.

Увлекшись словесной эквилибристикой с коллегой экономистом, с кем они многоэтажно поминали беспрецедентно затратный проект строительства третьей линии минского метрополитена, Змитер не уделил какого-либо внимания резкому звонку в дверь. Не то слово выпускающий редактор, краем уха следивший за экономическими дебатами. Он мгновенно насторожился:

― Здравствуй, срака, новый год! Менты с погромом! Спокойной ночи, малыши, вашу мать…

Редакторское чутье маститого тертого журналюгу не подвело. То же самое следует сказать об ответсекретаре, разом метнувшемся из-за стола к двери. Щелкнули, запираясь, ригели замков, брякнула металлическая цепочка на незапертой днем двери в редакцию.

Звонят-то по-свойски только по домофону снизу, ― сообразил Змитер.

― Ноутбуки, планшеты в сумки! Говорить ― это ваши личные! ― раздалась вторая команда редактора, покамест ответственный секретарь выявлял по фамилиям, званиям и должностям, кто там ломится в двери редакции. Твердокаменно обещал, что ни за что не откроет, покуда не дозвонится до ментовского и гебистского начальства.

Прецеденты нападений ментов и гебистов на редакции демократических газет имеются. Их, налетов, наездов, в Беларуси навалом с обысками и повальным изъятием системных блоков компьютерной техники под смехотворными надуманными предлогами. Бывало, государственные погромщики гребут туда же личные наладонники, смартфоны, планшеты, нетбуки.

Так что независимые от белорусского государства редакционные народы отлично знают, чего им делать в случае внезапного и вероломного вражеского нападения. Очень жаль, что сегодня нерабочая суббота, не всех коллег журналистов, горластых правозащитников, представителей иностранных СМИ, работников посольств удастся быстренько известить и поднять по тревоге.

Известное дело, неблаговидные казенные дурости и непотребства ох не любят огласки и гласности. Еще болей им ненавистны скандальные сенсации на межправительственных верхах с участием международных организаций. Сор из избы ― государственные дуроломы, вся бюрократическая шайка-лейка ― стараются не выносить вовне, вон с хаты. Предпочитают втихаря пакостить, гадить, ковыряться во внутренней грязи и в собственном сранье. Выглядеть обосранным на людях нынешнему белорусскому государству нежелательно. А то получается, что у него внутри, то и снаружи весьма неприглядно. Не зря ведь органы зовутся внутренними, а?

Змитер отложил на потом новые мысли и радостно вошел в демократический комитет по встрече неприкаянных охранителей лукашистских дурковатых порядков. Еще бы, воочию наблюдать грязный гебистский погром! А потом в кайф отписаться! Вывести говно на чистую воду в проруби, пускай поверху плавает, авось, не утонет…

Здесь гебухе и ментуре не зашуганное быдло, которое по одной половице ходит, чихнуть боится в присутствии власть захапавших. То-то им будет веселье с приданным!..

Как продолжились и чем закончились гласная веселуха с международным скандалом, Змитеру Дымкину не довелось досмотреть до составления протокола и описи изъятых предметов. Без особых примет серенький худосочный человечек с удостоверением майора КГБ и невнятно произнесенной фамилией вежливо пригласил гражданина Ломцевича-Скибку В. Д. на редакционную кухню:

― Ваша сумочка, уважаемый? Откройте, пожалуйста.

Понятые, внимание!

Чуть раньше майор тихонько, но властно заткнул старуху, привлеченную в понятые где-то по соседству. Престарелая домовая лукашистка пустилась было зычно возмущаться карикатурами и коллажами на Луку, там и сям развешанным по стенам редакции. Ей он еле слышным голосом приказал не создавать препятствий в работе правоохранительных органов, статья номер такая-то УК РБ.

Сейчас совковая карга боязливо молчит, пока Змитер, стиснув зубы, не проронив ни слова, достает из кофра и выкладывает на диван планшет, цифровой фотоаппарат. В боковом отделении для запасного аккумулятора тоже что-то лежало.

― Стоп! ― майор его остановил. ― Дальше не трогать.

Словно бы небрежным движением руки в желтой латексной перчатке он залез в расстегнутый боковой карман и оттуда выудил черный пластиковый пакет-кирпичик. В момент умело вскрыл его столовым ножом, взятым с кухонного стола.

― Порошок белого цвета! ― доходчиво объявил серый гебист специально для понятых.

Протокол на Вовчика Ломцевича, умопомрачительно шандарахнутого таким вот пассажем с тремястами граммами кокаина высокой концентрации, составит молодой белесый следователь в здании республиканского КГБ на проспекте. Именно туда арестанта, до прострации оглоушенного нечаянной напастью, отконвоировали пятеро в штатском на микроавтобусе через боковые ворота мимо вооруженных караульных на КПП. На допросе он несколько пришел в себя. Как незаконно задержанный, категорически отверг какую-либо свою связь с безусловно подброшенным ему наркотиком.

Следователь одним-двумя пальцем долго тыкал в клавиатуру десктопа, выстукивал категоричные и краткие показания задержанного. Дважды куда-то выбегал по полчаса: не то звонить по мобиле, не то живьем советоваться с начальством.

В конце концов с гражданина Ломцевича-Скибки В. Д. берут подписку о невыезде и отпускают восвояси прямиком на проспект из центральной проходной с колоннами. Его информационно-компьютерное имущество, какое никого из органов не заинтересовало, никто и пальцем не тронул. Тогда как редакция газеты «Знич», куда вернулся Змитер по горячим следам выложить все о гебистском допросе, враз лишилась пяти системных блоков, сервера и двух дорогостоящих ноутбуков. Планшеты и прочее, как личную собственность, удалось отстоять совместными правозащитными усилиями, прибывших по тревожному сигналу иностранных дипломатов и журналистов.

Из редакции журналист Змитер Дымкин, мерно, механически шагая, двинулся мимо парка в сторону проспекта. Возвращаться домой на трамвае ему ужасно невмочь в субботу вечером. Успокоиться бы! Придумать, чего делать-то… В сквере у Круглой площади он долго сидел сиднем на лавочке, пиво темное пил, сокрушенно перебирая в ошеломленной памяти сумасшедшие события прошедшего дня. Ничем больше он особо не интересовался. И того меньше ― окружающими его архитектурными и топонимическими особенностями в центре Минска. Со своими кошмарными делами бы разобраться!..

«В теме и в обосранной реме, в архитектонике… Так их к такой-то матери, коли крыша оп…юще едет от невообразимой мафиозной подставы!»

Хотя старорежимный монументально железный лозунг по окружности на чердачных крышах двух барочно изогнутых зданий на достопримечательной площади все-таки привлек его ассоциативное журналистское внимание: «И оно тебе это надо? Допустим, «Подвиг народа бессмертен»… Як мафия, что ли?..»

Потом и во вторую очередь чуть задумался по пути к дому в кольцевом подземном переходе: «Надо же! кроме нижнего вестибюля одноименной станции метро, других адресов старинная сталинская площадь Победы не имеет… Окаменелая уродская идеология, зиккурат ступенчатый… с орденоносным фаллосом в теме без ремы…»