Ухаживая за Джулией

Она холодно взглянула на него.

– Дэниел, – спокойно произнесла она, – если ты ожидаешь, что я поступлю не так, как подобает леди, я, так и сделаю. Иди к черту.

Ему показалось, что он получил пощечину. Разница была в том, что кровь, вместо того чтобы прилить к этому месту, вытекала из него.

– Отлично! – раздался голос рядом. – Наконец-то прибыла провизия для пикника. Я проголодалась. Генри, дорогой, оставь нас и вставай в первые ряды. Джулия и Дэниел, вы можете занять очередь за нами. – Тетя Роберта рассмеялась.

– Продолжим эту дискуссию в другом месте. – Граф стиснул ее руку.

– Не будет никакой дискуссии. Я только что совершила продолжительную прогулку. Я устала и проголодалась, Дэниел.

– Ты пойдешь со мной, – процедил он, поворачивая ее к деревьям и дому.

– Тогда я устрою сцену, обещаю! Я буду визжать, пока не выпущу пар. Посмотрим, как тебе это понравится.

Но он не думал о том, выполнит ли она свою угрозу. С него было достаточно. Она преследовала и мучила его с того момента, как он приехал в Примроуз-Парк накануне смерти дяди. Она наполняла его сны, появляясь в них полуодетой, улыбающейся и приглашающей. Но даже сны не были столь эротичны, как реальность сегодняшнего утра. Пришло время урегулировать вопрос с Джулией. Пора ей узнать, что ее ждет.

Он повел ее вперед, и она пошла с ним, не издав ни звука в знак протеста, хотя обещала устроить скандал! Он перестал сжимать ее руку, когда они оказались среди деревьев, и взял ее под руку. Она освободила руку, но продолжала идти рядом с ним.

– Он касался тебя? – грозно осведомился граф.

– Ты должен был увидеть, что он вел меня под руку, когда мы вернулись.

– Повторяю, он касался тебя? – Голос прозвучал свирепо.

– Да. – В отличие от него она была спокойна и холодна. – Он целовал меня, Дэниел. Минут десять подряд. Он делает это совсем не так, как ты, если тебе интересно это узнать. Нежно и умело. Он не набросился на меня.

– Я не набрасывался на тебя, – вдруг обиделся он. – Иначе можно было бы считать, что ты моя жертва.

– Согласна, возможно, это было взаимное нападение. Тебе не кажется странным, Дэниел, что наша неприязнь друг к другу часто перерастает в ненависть, и мы не можем разговаривать и не ссориться?

– Джулия, неужели ты не понимаешь, насколько неприлично было так долго гулять с Фредди? И как опасно?

– Он мог изнасиловать меня? Я могла получить этот урок сегодня утром, не так ли? Но он не сделал этого.

– С моей стороны это не было бы насилием. Ты весьма охотно отвечала мне.

Она взглянула на него и улыбнулась. Она сохраняла чертовское спокойствие и ледяную холодность.

– Да, отвечала. Разве тебя не изумляет, Дэниел, что нас тянет друг к другу на чисто физическом уровне? Что тело может так не зависеть от чувства и рассудка?

– Причиной этому был твой непристойный вид и вульгарное поведение.

– Ты так считаешь? – Она снова улыбнулась ему. – А сейчас ты не находишь меня привлекательной, да, Дэниел? И мне можно тебя не бояться?

Деревья остались за их спинами. Они поднимались по покатой лужайке. Он изменил направление, и теперь они двигались к розарию.

– Надеюсь, что нет. Думаю, сегодняшнее происшествие научит меня, что неджентльменское поведение может закончиться катастрофой. Мне не следовало скакать за тобой.

– И отказаться от скачки? Это ведь так освежает и возбуждает. И мы очень удачно закончили скачки вместе, и никто не вышел победителем.

– Я должен извиниться перед тобой за то, что произошло сегодня утром, – пробурчал он. – Я очень огорчен, Джулия, что оскорбил и унизил тебя.

Она с интересом взглянула на него, пока они проходили под аркой из роз в увитую зеленою беседку, где их окружил аромат тысячи роз.

– Очень любезно, что ты признался в этом, поскольку до сих пор считал, что вся вина лежит на мне. Если женщина носит бриджи и скачет верхом на лошади, это не может оставить мужчин равнодушными.

– Я не должен был терять контроль над собой. Это непростительно.

Она села на скамейку, подняла над головой зонтик и покрутила его, не спуская с Дэниела глаз.

– Я навсегда запомню этот момент, – засмеялась она. – Граф Биконсвуд извиняется перед какой-то Джулией Мейнард. Не думала, что доживу до этого. Но, увы, я не буду смаковать этот триумф и упиваться им. Тебе не стоит извиняться за это. Если мы не правильно вели себя, мы оба за это в ответе. Что, конечно, не очень-то тебя утешит. Понимаю, как унизительно сознавать, что тебя спровоцировали вести себя недостойно. Давай забудем об этом. Пойдем обратно и посмотрим, остался ли еще чай.

Это было соблазнительно. Очень соблазнительно, принимая во внимание, что она была не слишком огорчена случившимся и что никто об этом не знал. Но он не мог поддаться искушению. Его воспитание не допускало этого, он должен был вести себя правильно и ответственно. Его учили всегда заглаживать промахи, когда он по какой-то причине поступал скверно.

– Ты должна выйти за меня замуж, Джулия, – неожиданно произнес он.

Ее зонтик замер, как и каждая частичка ее тела.

– Что ты сказал?

– Ты должна выйти за меня замуж. Ты была скомпрометирована. Притом грубо. Я должен защитить тебя своим именем.

Несколько минут Джулия молча смотрела на графа. Затем зонтик снова завращался в ее руках.

– Это, должно быть, солнце виновато. Надо послать за доктором. Или все дело в Примроуз-Парке? Проведя здесь несколько недель, ты проникся его чарами и хочешь им владеть? Нет, Дэниел. Простое, ясное, прямое и не подлежащее обсуждению – нет.

– Ты была наедине со мной. Я обнимал тебя так, что может казаться непристойным даже в супружеской постели. У тебя нет выбора, Джулия.

– Дэниел. – Зонтик вращался в ее руках с такой скоростью, что создавал ветер у нее над головой. – Ты настолько лицемерен, что даже слова «супружеская постель» звучат в твоих устах как самое скучное место на земле. Но у меня есть выбор. Это «да» или «нет». И я говорю «нет».

Граф знал, что ему следует смириться с этим. Он сделал благородный жест и был отвергнут. Он настаивал и снова был отвергнут. Он должен был оставить все как есть и радоваться, что чудом спасся. Теперь он мог вновь позволить себе мечтать о Бланш. Ответ Джулии был предельно ясен. И зная ее так, как он, Дэниел понимал, что не сможет ее переубедить.

– Я настаиваю, – подчеркнул он, – даже если отбросить то, что произошло утром. Джулия, ты должна понять, что нуждаешься в защите. Ты призналась мне, что перспектива жить со своим дядей мало тебя прельщает. Так же, как и твои матримониальные перспективы. Нет никого, с кем бы ты была счастлива.

– Позволь мне выразиться яснее раз и навсегда. Я скорее сойду в могилу несчастной старой девой, чем выйду за тебя замуж, Дэниел. Я скорее умру. Уж лучше выйду замуж за дракона. Что же касается других возможностей, я получила сегодня два предложения помимо твоего, которое было скорее приказом, чем предложением. Я собираюсь внимательно и серьезно продумать оба.

– От кого? – Непроизвольно он сжал за спиной кулаки.

– От Леса и Фредди. И пожалуйста, без комментариев. Ты не имеешь на это права. Я выберу одного из них и буду счастлива своим выбором.

– Ты будешь несчастна.

– Что ж, значит, я буду несчастна. Во всяком случае, тебя это не касается. – Джулия поднялась на ноги. – Я собираюсь вернуться к озеру, чтобы выпить чаю. Ты идешь?

Он встал и пристально посмотрел на нее.

– Впрочем, у меня абсолютно пропал аппетит, и меня не прельщает перспектива идти к озеру рядом с тобой, Дэниел. Я возвращаюсь домой. Одна, с твоего разрешения. Думаю, даже ты согласишься, что непредосудительно пройти такое расстояние одной, без сопровождающего и без спутницы. – Она повернулась и прошла под второй зеленой аркой, направляясь к террасе.

Граф наблюдал за ней, не пытаясь ее остановить. Фредди. Она готова выйти замуж за Фредди. Она отказала ему и собиралась вместо него выбрать его кузена. Она сказала, что скорее умрет, чем примет его предложение. Он ждал, что ощутит чувство свободы, что испытает эйфорию оттого, что избежал ужасной участи. Но он почувствовал только – что?