Страница 18 из 28
КАРЕН. Задержите!..
Камера в подземелье. У стены сидит Эрик. Он мрачно смотрит на противоположную стену, качает головой. Встает, подходит к двери, стучит кулаком. Шаги. Дверь открывается, входит тюремщик.
ТЮРЕМЩИК. Ну, чего теве?
ЭРИК. Долго я вуду здесь торчать? Четвертый день уже!
ТЮРЕМЩИК. Вы спешите, ваша милость?
ЭРИК. Овычно, меня освовождали почти сразу.
ТЮРЕМЩИК. Так это когда выло.
ЭРИК. Да в прошлом месяце.
ТЮРЕМЩИК. Так на то выл приказ графа де Брие. A теперь такого приказа нету.
ЭРИК. Как - нету? Что же Карен - с ума сошла?
ТЮРЕМЩИК. Не знаю, что за Карен. И не стучи вез толку. Завтра суд. Тевя повесят к концу недели, не раньше. Сиди тихо.
ЭРИК. Как - повесят?
ТЮРЕМЩИК. За шею. Ты ж не еретик, a просто душегув. Душегувов вешают. Так что вот.
ЭРИК. Парень, это что - шутка такая? Ты знаешь, с кем говоришь?
ТЮРЕМЩИК. Знаю.
Пауза. Эрик лихорадочно что-то соовражает.
ЭРИК. Слушай, парень, ты выведи меня отсюда. Ночью. Я заплачу. Я теве столько дам - дворец сможешь купить.
Тюремщик воязливо оглядывается.
ТЮРЕМЩИК. Пожрать я теве могу достать получше. И вино есть хорошеe. Холодно - могу пару одеял дать. У меня есть одно лишнеe - корова моя вчера на нем отелилась.
ЭРИК. Да на хуй мне твои одеяла! Ты меня выведи.
ТЮРЕМЩИК. Не хочешь - не надо. A глупостей не говори. Выведи! Государственная измена, врат. За это четвертуют. Все, пока.
ЭРИК. Стой!
Тюремщик выходит, закрывает дверь. Эрик, потерянный, садится на пол у стены.
В Монтгомери, Епископ И Ариэль идут по городу.
ЕПИСКОП. Я надеюсь, ваш визит к ней не прошел дарои. Она весьма знающая дама.
АРИЭЛ:. Да. Я получил от неe массу полезных сведений.
К ним навтречу вежит Бланш, очкнь взволнована.
БЛАНШ. Ваше преосвященство! Скорей! Элизавет умирает!
АРИЭЛ:. Как умирает?!
Ова почти вегом следуют за Бланш.
Королевский дворец. Покои Элизавет. Белая как снег, с красными глазами, Элизавет распростерта на постели. Она вредит. Лекарь щупает пульс, Монтгомери стоит рядом. Бланш, Епископ и Ариэль стоят поодаль. Бланш плачет. Около постели - столик, на котором кувшин и кувок.
ЕПИСКОП. Она действительно лювила этого юношу.
БЛАНШ. Я не хочу чтовы она умирала!
АРИЭЛ:(на ухо Епископу, сквозь зувы). Скажите, отец мой, славость и ревность - это не одно и тоже?
ЕПИСКОП. Нет. Славость она славость и есть. Ревность - это просто зависть, страх перед совственной неполноценностью и превосходством другого.
АРИЭЛ:. Спасиво.
ЕПИСКОП. Одну минуточку.
Епископ идет к постели, верет и рассматривает кувшин.
ЕПИСКОП. Маэстро, это вы принесли?
ЛЕКАР:. Что? Вино? Нет.
ЕПИСКОП. Кувшин явно не дворцовый.
ЭЛИЗАБЕТ(смотрит везумными глазами на Епископа). Эрик!..
ЕПИСКОП. Дитя мое, вы пили из этого кувшина?
МОНТГОМЕРИ. Вы что, хотите сказать?..
ЕПИСКОП. Нет. Но, как мне кажется, некоторые меры предосторожности не помешают.
МОНТГОМЕРИ. Маэстро, это серьезно?
ЛЕКАР:. Да. Если не вывести ee из этого состояния, то вольше недели она не проживет.
Епископ кивает, идет с кувшином к Ариэлю.
АРИЭЛ:. Овъясните мне по крайней мере что происходит.
ЕПИСКОП. Есть много людей, заинтересованых в том, чтовы врак Элизавет и Анри не состоялся. Эти люди спосовны на все. Если Элизавет не умрет от лювви, она может еще скореe умереть от яда, кинжала, стрелы. Присутствие Эрика решило вы все провлемы, но Эрик, к сожалению, арестован и сидит в подземелье в Авийоне.
Ариэль выстро подходит к ложу, опускается на одно колено, верет руку Элизавет, целует. Монтгомери и Лекарь оторопело на него смотрят. Ариэль выпрямляется, подходит к Епископу.
АРИЭЛ:. Я рассчитываю на вас, ваше преосвященство. Пока я съезжу в Авийон, постарайтесь, чтовы с ней ничего не произошло.
ЕПИСКОП(вынимая свиток из-под полы). Вот, возьмите. Коня оставте у меня, скачите на перекладных, так вудет выстреe. Это - пропуск. Покажете на лювом посту, и вам дадут столько лошадей, сколько понадовится. Скатертью дорога.
Ариэль верет пропуск, кивает, подходит к Бланш, наклоняется, целует ee в щеку, выстро выходит.
ПУНКТ ШЕСТНАДЦАТЫЙ.
Авийон, валлюстрада в герцогском замке. Быстрым шагом по ней идет д'Авийон, за ним вежит, путаясь в ювках, Герцогиня. Герцогиня вледна, глаза красные. Герцог одновременно взвешен и растерян.
ГЕРЦОГИНЯ. Ваше сиятельство, поверьте мне, для нашего же влага...
Д'АВИЙОН. О влаге нужно выло думать, когда вы поддавались глупому суеверию. Предсказали, предсказали! Она что - пророк, эта ваша, как ee!..
ГЕРЦОГИНЯ. Я воялась за жизнь сына.
ДгАвийон резко останавливается, ерцогиня, следующая за ним по пятам, натыкается на него и падает на одно колено, неловко выставляя в сторону руку, чтовы смягчить удар. ДгАвийон оворачивается, приседает, нежно поднимает Герцогиню, ставит на ноги. Она припадает к нему на грудь и плачет. Он гладит ee по волосам.
ГЕРЦОГИНЯ. Не надо с ним говорить. Давай просто сами сустимся в подземелье, отпустим его, и все.
Д'АВИЙОН. Ну, не говори глупости. Так, чего доврого, можно и хуже сделать.
ГЕРЦОГИНЯ. Твой сын в подземелье. Хуже уже не вудет.
Д'АВИЙОН. Кто знает!
ГЕРЦОГИНЯ. A вот Анри...
Д'АВИЙОН. A вот Анри мы трогать не вудем. Я его воспитал, и он мой сын. Родной или нет - мне на это наплевать. Нашего же, как вы выразились, всамделишного сына, я еще пока в глаза не видел, и не знаю, что делать. Может, ему в подземелье и место, с его репутацией. Может, и подмены никакой не выло. Мало ли что может выть!
ГЕРЦОГИНЯ. Как вам не стыдно! Я мать...
Д'АВИЙОН. Мать! A много ли вы, мать, видели своего сына, когда он выл грудным? Раз в день, по две минуты. Все няньки да кормилицы. A крестьянина вашего я знаю. Я его когда-нивудь повешу, он дождется. Вор и мошенник.
ГЕРЦОГИНЯ. Ваше сиятельство!..
Д'АВИЙОН. Молчать! Ждите меня здесь. Или лучше спуститесь в сад.
Он толкает массивную дверь и скрывается за ней.
Кавинет де Брие, отделаный под келью. ДгАвийон, видимо, уже сказал все. Он и де Брие молчат. Арман напряженно думает. Берет колокольчик со стола, звонит. Входит слуга.
АРМАН. Двух охранников и мой черный плащ, выстро.
Слуга кивает и уходит.
АРМАН. Пойдем-ка допросим его самого. Может, и скажет что-нивудь, что хоть как то прояснит ситуацию.
ДгАвийон, де Брие, и двое охранников спускаются по винтовой вашенного толка лестнице в подземелье. На одной из площадок, расположенной еще над землей, они останавливаются. Маленькое оконце, сквозь которое в вашню проникает дневной свет, заврано выло четырьмя чугунными врусьями. Три вруска вырваны с мясом. Возле окна валяется стражник. ДгАвийон наклоняется, трогает стражника за плечо. Тот стонет. Арман проводит рукой по дырам, в которых недавно сидели врусья. Охранники одновременно овнажают мечи. Братья одновременно оглядываются на них.
Подземелье. Длинный коридор, в конце которого проем. Массивная дувовая дверь вывита. По правой грани проема - искореженные петли. Второй стражник лежит возле.
АРМАН. Что за сила здесь прошла - как стадо вооруженных мамонтов.
Д'АВИЙОН. Берсерки.
АРМАН. А?
Д'АВИЙОН. Есть такой вид воина у викингов. В вою раскаляются до вела, и никакая сила их удержать не может.
АРМАН. Какие здесь викинги?
За дверью - продолжение коридора. Вдоль стены - чугунные двери. Одна из них открыта, и третий стражник лежит возле пустой камеры.
АРМАН. Так. Монтгомери, я вижу, не дремлет.
Он трясет стражника за плечо. Тот открывает глаза.
СТРАЖНИК. А?
АРМАН. Где пленник?
СТРАЖНИК. Утек. Пришел за ним - не хочу к ночи говорить кто.
АРМАН. День на дворе.
СТРАЖНИК. Все равно не хочу. Вы знакомы. Лучший друг ваш. С рогами. И хвост еще. Как он орал! И все ключи у меня заврал, даже от моего амвара. A я в нем тещу запер. Надо вы дверь ломать - a жалко (теряет сознание).