Страница 25 из 49
Сама Диана считает, что способность улыбаться даже когда больно передала ей по наследству мать. Когда друзья удивляются, откуда у нее брались силы выглядеть столь лучезарно, Диана объясняет: «Это у меня от матери. Не показывать виду даже если на душе полный мрак. Пусть все думают, что ты счастлива и довольна. Моя мать всегда держится молодцом, и я стараюсь от нее не отставать. Это помогает бороться с трудностями». В отличие от своей сестры Сары, страдавшей анорексией, из-за которой у нее совсем не было аппетита, Диана не морила себя голодом до полного истощения. За исключением наиболее трудных периодов, у нее сохранялся нормальный вес тела, и это тоже помогало выглядеть здоровой и довольной жизнью. Она регулярно занималась спортом, не курила и почти не пила, рано ложилась спать, короче говоря, вела здоровый образ жизни, дававший силы, чтобы выдержать бремя общественного долга. Специалисты так объясняют эту особенность протекания булимии: «Страдающие булимией не признают себя больными. Они всегда улыбаются, не жалуются на жизнь, а наоборот, стараются помочь другим. Однако на деле они глубоко несчастны, поскольку не смеют дать выход подспудному раздражению». Наконец, присущее Диане чувство долга побуждало ее держать марку и не выносить, как говорится, сор из избы. Вот свидетельство близких друзей: «На людях она держалась совсем иначе, чем в частной жизни. Народ жаждал чуда: явится принцесса из сказки, и от ее прикосновения прах превратится в золото. Верили в нее, как в избавительницу, и мало кто подозревал, что она обрекла себя на крестную муку ради этой веры». Навязанная ей неслыханная популярность застала врасплох, и Диана училась на собственных шишках и ссадинах. Некому было подстраховать. От королевской родни не приходилось ждать ни совета, ни утешения. Она действовала наугад, по наитию. Придворные Чарльза привыкли к четко отлаженному режиму и устоявшимся привычкам неженатого человека. Его женитьба перевернула все вверх дном. Перед свадьбой в канцелярии принца царила паника: никак не могли подсчитать, какова будет его доля расходов в связи с предстоящими торжествами. По свидетельству одного из бывших сотрудников, финансовые расчеты были запутаны до предела. Поток подарков, хлынувший вслед за венчанием, явился для всех полной неожиданностью. Хотя штат сотрудников был расширен, Диане самой пришлось взяться за перо, чтобы ответить на часть поздравлений и поблагодарить за подарки. Всего было получено 47 000 писем и 10 000 свадебных подарков.
Иногда Диане казалось, что все это ей снится. Еще вчера она зарабатывала на жизнь мытьем полов, а сегодня принимает пару бронзовых подсвечников в подарок от короля и королевы Швеции или ведет светский разговор с президентом такой-то республики. Хорошо еще, что благодаря аристократическому воспитанию у нее был навык подобного общения. Это пригодилось еще и потому, что в королевском семействе царит своего рода разделение труда: каждый имеет свое поле деятельности и несет за него полную ответственность.
Диана постигала секреты своей новой «профессии» принцессы Уэльской и одновременно осваивала функции хозяйки дома. На ее попечении оказались сразу два дома, которые предстояло отделать и меблировать. Чарльз был в восторге от ее вкуса и предоставил ей полную свободу в этом вопросе. Сама Диана понимала, что без профессиональной помощи не обойтись. Мать рекомендовала ей Дадли Поплака, скромного дизайнера, родом из Южной Африки, который отделал ее собственный дом. Поплак приступил к отделке апартаментов принца и принцессы в Кенсингтонском дворце и дома в усадьбе Хайгроув.
Перед дизайнером стояла нелегкая задача: использовать в интерьере максимальное количество свадебных подарков, разумеется, в рамках здравого смысла и эстетического вкуса. А подарки были самые разные: небольшой комод восемнадцатого века от герцога Веллингтонского, пара кресел конца восемнадцатого столетия в георгианском стиле от народа Бермудских островов, кованые ворота от крестьян соседней деревни Тэтбери… Перечень полученных в дар предметов включал тысячи наименований.
Почти всю беременность Диана жила в Букингемском дворце, пока плотники и маляры трудились в их новых лондонских апартаментах. Лишь за пять недель до рождения принца Уильяма супруги переехали в Кенсингтонекий дворец. Их соседями были: принцесса Маргарет, герцог и герцогиня Глостерские, принц и принцесса Кентские. К моменту переезда силы Дианы были на исходе. Она постоянно жила под прицелом фотообъектива, каждый ее шаг обсуждался в газетах. Без ведома Дианы королева уже попыталась принять меры в ее защиту: журналистов с Флит-Стрит вызвали в Букингемский дворец, где пресс-секретарь королевы потребовал, чтобы принцессу оставили в покое. Однако это требование не выполнялось.
В феврале Чарльз с Дианой отдыхали на Багамских островах, куда за ними последовали и журналисты. Представитель одной из бульварных газет сфотографировал принцессу в бикини на фоне прибоя. Диана была тогда на пятом месяце. Увидев в печати этот снимок, принц и принцесса были в ярости, канцелярия Букингемского дворца сделала официальное заявление, в котором говорилось, что публикация фотографий является «одним из позорнейших фактов в истории британской журналистики». Этот скандал ознаменовал конец трогательной любви между прессой и принцессой.
Ажиотажный интерес средств массовой информации отнимал у Дианы немало сил, а ведь ее духовные и физические ресурсы и так были истощены до предела. Булимия, токсикоз, семейные неурядицы и ревность к Камилле — все это делало ее жизнь невыносимой. Бесцеремонное любопытство газетчиков в связи с предстоящими родами переполнило чашу терпения. Диана решила прибегнуть к стимуляции родов — вопреки рекомендациям своего гинеколога Джорджа Линкера, который, говорят, любил повторять: «Роды — естественный процесс, и с этим нужно считаться». Диана никогда не забывала печальную судьбу своего умершего во младенчестве брата Джона, однако инстинкт подсказывал ей, что она родит здорового ребенка. «Он замешан как следует», — сказала Диана одной из подруг накануне родов. Принц Чарльз отвез жену в частное отделение больницы св. Марии у Паддингтона, на западе Лондона.
Роды протекали долго и трудно. Диану непрерывно тошнило, и в какой-то момент доктор Пинкер и его коллеги даже склонялись к тому, чтобы сделать кесарево сечение. К тому же у роженицы резко подскочила температура, так что врачи серьезно беспокоились за здоровье младенца. В конце концов применили эпидуральную анестезию (инъекцию в основание позвоночника), и она родила самостоятельно, не понадобились ни операция, ни наложение щипцов.
Радость не поддавалась описанию. 21 июня 1982 года в 21 час 03 минуты Диана произвела на свет мальчика — наследника. Это послужило поводом для всенародного ликования. На следующий день посмотреть на внука пришла сама королева. Комментарий был вполне в ее духе. Взглянув на маленький сверток, королева заметила сухо: «Слава Богу, уши у него не в отца». Второй после Чарльза претендент на королевский титул несколько дней оставался безымянным, поскольку родители не могли договориться, как назвать сына. Чарльз намеревался назвать первенца Артуром, а второго сына Альбертом. Диана выбрала имена Уильям и Гарри. Впрочем, пожелание отца тоже учли: Артур и Альберт — вторые имена его сыновей. Придет время, и Диана проявит не меньшую твердость в вопросах воспитания сыновей. Принц Чарльз планировал воспитывать детей по старой схеме — так же, как воспитывался он сам: сначала отдать их на попечение Мэйбл Андерсон, своей старой няни, а затем пригласить гувернантку, которая будет руководить начальным образованием детей в стенах Кенсингтонского дворца. Диана восстала против элитарного воспитания, обрекавшего детей на изоляцию от сверстников. Она была убеждена, что мальчики должны учиться вместе с другими детьми и нормально общаться с внешним миром, а не прятаться от него в тиши королевских покоев.
Насколько позволяли жесткие рамки придворного этикета, Диана старалась дать своим детям нормальное воспитание. Печальный опыт ее собственного детства послужил уроком на всю жизнь. Диана твердо знала, что никакая няня не заменит родную мать, и тем более плохо, когда ребенок переходит из рук в руки. Эмоциональный ущерб от такого воспитания невосполним. Диана не могла допустить, чтобы ее дети, лишенные материнской ласки, плакали в кроватке, как когда-то ее брат Чарльз и она сама. К Уильяму пригласили няню, Барбару Барнз, служившую прежде в семье лорда Гленконнера, однако с самого начала Диана дала понять, что намерена сама активно заниматься воспитанием ребенка. Она кормила грудью обоих сыновей, хотя ее старшая сестра Сара не раз пыталась ее отговорить.