Страница 2 из 8
Первая особенность заключается в большем внимании не к сущности, а к существованию человека. Русская общественная мысль с момента своего зарождения была ориентирована социально. В этом смысле она в своем концентрированном выражении была философией жизни, далекой от схоластики и абстрактных схем. Проблему человека русская мысль чаще всего решала через призму поиска ответов на знаменитые русские вопросы: Кто виноват? Что делать? – уточняя при этом: а судьи кто? Этот поиск, за которым просматривалась забота о насущных потребностях существования людей, велся широким фронтом в сферах материальной, политической, религиозной, этической жизни человека.
С этим связана и вторая особенность русской мысли. В отличие от традиций европейской национальной общественной мысли русская более, чем какая-либо иная, была заинтересована в том, чтобы ее идеи были доступны широким читающим массам. Поэтому столь разнообразен спектр жанров, используемых русскими мыслителями в поисках ответов от строго научных, философских, публицистических – особо любимых ими – до поэтических. Как не вспомнить в этой связи знаменитые державинские строки из стихотворения «Бог»:
Общепризнанно, что «загадка о человеке» была важнейшей проблемой русской мысли, делая ее антропологически ориентированной. Она неизменно оставалась в центре философских размышлений русских мыслителей, была открыта для всех влияний, жадно искала, находила и перерабатывала, а иногда и с порога отрицала, любые новации западной и восточной мысли, будь то писания отцов церкви, масонство, вольтерианство, фейербахианство или же ницшеанство.
Уже в первых философских текстах, относящихся к периоду Киевской Руси, проблема занимала едва ли не центральное место. Решалась она под влиянием мифологического сознания, рассматривающего жизнь человека в окружении природы, и византийских, патристических текстов, трактующих божественное происхождение мира и человека.
Этот своеобразный дуализм в понимании первого человека прослеживается, к примеру, в апокрифе «Беседа трех Святителей», относящейся к XI веку. В ней на вопрос Григория «Из скольки частей был сотворен Адам?» Василий отвечает: «Из восьми частей: 1) от земли взято тело, 2) от камня – кости, 3) от Чермнаго (Красного) моря – кровь, 4) от солнца – очи, 5) от облаков – мысли, 6) от дыхания – власы, 7) от света – душа, 8) сам Господь вдохнулъ ему душу…» (Беседа трех святителей // Памятники литературы Древней Руси: XII век. М., 1980. С.128). Другими словами, не только Бог, но и природа приняли участие в его рождении.
В других текстах специально используется оппозиция «души», «духа» и «тела». Так в «Изборнике 1073 года» плоть и душа образуют тело, т. е. одушевленную плоть, которая противостоит духу. В этом смысле за человеческие пороки отвечает плоть. Но «зло мыслится не в самом телесном, но в испорченности плоти, вызванной грехопадением. Причина зла и греха, таким образом, не в материи, а в воле. И, следовательно, цель спасения усматривается не столько в освобождении души и плоти, сколько в освобождении плоти от греховности, исправлении ее через одуховление» (Ионайтис О. Б. Русская средневековая философия и византийские традиции. Екатеринбург, 1999. С. 39). А в «Изборнике 1076 года» душа и тело утверждаются едиными и взаимодействующими, а если они и различаются, то лишь по свойствам. Тварному миру свойственно проявлять зло, а духовному – добро. В последующих древнерусских текстах утверждается, что человек может быть либо злым, либо добродетельным. Вполне закономерно возникает вопрос: почему зло в мире существует, хотя Бог создал последний прекрасным и гармоничным? «Изборник Святослава 1073 года» отвечает на него так: зло Бог допускает для того, чтобы и показать свое могущество, и испытать человека в любви к нему. Человек же сам определяет свою судьбу, поскольку «человек самовластен есть о своем спасе и погибели» (Изборник Святослава 1073 года. М., 1977. С. 165). Когда человек выбирает путь добра, он ведет благочестивую, умеренную, миролюбивую жизнь, помогает нищим, избегает дел греховных – клеветы, гнева, насилия и т. п.
Благочестивым может быть не только служащий Богу монах, но и любой человек, творящий добрые дела. Но именно монах – действующее лицо многих русских философских текстов, в которых он изображается как ушедший из мира человек, через пост, покаяние и молитву достигающий благодати божией. Помимо этого монахи заботились не только о собственном спасении, но чувствовали ответственность за мирян, оказывали им в монастырях врачебную помощь, обучали грамоте. Особенно наглядно такая деятельность монахов и монастырей изображена в «Киево-Печерском патерике». Но есть в древнерусской литературе и другие тексты, например «Изборник 1076 года», «Слово о полку Игореве», в которых не монахи являют пример идеального человека, а князья – «сыны Божьи», о которых сообщается, что они мудрые правители, судьи, защитники своего народа.
Безраздельное влияние религии в России ощущалось вплоть до XVI века. С этого времени начинаются секуляризационные тенденции в различных областях общественной жизни, предлагаются иные, чем в ортодоксальном православии, решения проблемы человека. Большой теоретический интерес в этом отношении представляет сочинение видного идеолога московской ереси «жидовствующих» дьяка Федора Васильевича Курицына «Лаодикийское послание». В нем утверждается, что человек духовно свободен («Душа самовластна, ограда ей – вера»). Эта духовная свобода определяется «наукой» ветхозаветных пророков, осуждающей от имени Бога любое насилие над человеком.
К «Лаодикийскому посланию» близко примыкает анонимный трактат «Написание о грамоте», в котором автор развивает ту же идею «самовластия души», но вне сферы духовного. Он заявляет, что мерой свободы человека служит знание («грамота есть самовластие»), ум, благодаря которому человек сам выбирает путь добра или зла. Таким образом, уже знание, а не ветхозаветная «наука» определяет свободу человека, возвышает его над миром.
«Написание о грамоте» можно определить вкупе с «Лаодикийским посланием» как начало развертывания рационалистической мысли на Руси. Рационализм, даже если он на первых порах выступает в религиозной форме, требует участия человеческого разума в постижении отношения человека к Богу. Это свидетельствует об историческом сдвиге в общественном сознании народа. Идея самовластия души вела к далеко идущим гуманистическим выводам и в конечном итоге определила конфронтацию русских мыслителей в идеологической борьбе. Действительно, если человек самовластен, отвечает за свои действия, это означает, что он в состоянии выбрать свой жизненный путь, вмешиваться в свою судьбу. Такое понимание человека определило интерес русских мыслителей к его интеллектуальной, нравственной и социальной деятельности.
Борьба народных низов в эпоху средневековья за личную независимость в тенденции стала борьбой за независимость личности. Массовые народные движения порождают новые явления в области философской теории. Появляются работы, ориентированные на «естественные права» человека, его самоценность, независимую от национальной принадлежности. Наиболее полно это было выражено Феодосием (Косым): «Все люди едино суть у Бога, и татарове, и немцы, и прочие языци» (Цит. по: Клибанов А. И. Народная социальная утопия. М., 1977. С. 56). Идея равенства всех людей стала идеологическим стержнем социальной утопической мысли в России XVI века. А. И. Клибанов оценивает учение Феодосия Косого как «идеологический переворот», вершиной которого воспринимается понятие о «разуме духовном», поскольку в нем заключалось принципиальное обоснование «высшей истины человеческих отношений». Человек, будучи обладателем «духовного разума», должен стать социально активным и способным устранить социальную несправедливость на земле. «Новое учение» Феодосия Косого – это учение о «социально-действенном» человеке. И хотя он «не посягнул на небо, в котором Бог», он «небо всей бесконечности всех его намерений открыл в самом человеке» (Там же. С. 73, 74).