Страница 26 из 29
19
Прошло семь минут.
Напряженная тишина установилась в саду и в доме, даже цикады смолкли. Возможно, их напугали выстрелы.
— Ну? — сердито спросил Беллингер. — Почему бы нам не спуститься вниз? По-моему, никого там нет.
Я прислушался и покачал головой:
— Не стоит торопиться.
— Здесь скверно пахнет. Мне здесь не нравится. Я не хочу дышать таким воздухом.
— Лучше дышать таким, чем вообще не дышать.
Кажется, до него что-то дошло, но молчать он и не думал:
— Айрон Пайпс, почему у тебя такое дурацкое имя?
— Не знаю… Оно вам не нравится?
— Ты не похож на человека, способного носить такое имя. Ты слишком прыток для человека, который может носить такое имя. Ты непонятен, я бы сказал, ты темен, Айрон Пайпс.
— Не все ли равно, каков я? Все, что я делаю, я делаю ради вас.
— Возможно.
Он помолчал.
Потом спросил:
— Кто эти люди?
— Вам лучше знать. — Я действительно не мог ответить на его вопрос. — Единственное, что мы знаем: доверять им нельзя. Я бы не стал им доверять. Легко угодить в пресловутый ряд.
Я спохватился. Я как бы спохватился, но старик проглотил наживку:
— Ряд? Что за ряд, Айрон Пайпс? О чем ты?
— Ну как… Вы ведь из знаменитостей, правда? Говорят, вы входите в десятку самых знаменитых людей…
— Конечно, — саркастически хмыкнул старик, — я же сам помогал распространению этого слуха.
— Вот я и подумал… Мне приходилось читать в газетах…
— Что ты там вычитал? — нетерпеливо потребовал Беллингер. — Чего ты мямлишь, говори прямо!
— Я читал там про этих всех… Ну, про Хана, это физик такой. И про Курлена, и про Сола Бертье, и еще была одна журналистка, ее тоже убили… Как знаменитость, так рядом стрельба. Вот и у вас такое.
— Интересный ряд… — Белингер задумался. Не думаю, что указанный ряд в самом деле ему польстил, но он задумался. Я его заинтересовал по-настоящему. — Для простого садовника ты недурно начитан, Айрон Пайпс.
— Я не совсем обычный садовник.
— Теперь я это вижу.
Он помолчал и уже другим голосом добавил, впадая в привычные воспоминания:
— Сола Бертье я хорошо знал. Даже слишком хорошо. Иногда пишут о нашей дружбе. Это преувеличение. Дружить с ним не смог бы и паук. Сол много пил. Настоящая скотина, говоря между нами. Его мировоззрение густо окроплено алкоголем. Не удивился бы, узнав, что с борта яхты его сбросил очередной сожитель.
— Сожитель?
— Можно найти и другие определения. Тебе не все равно? — покосился на меня Беллингер. — У Сола Бертье было много слабостей.
— Действительно. Для одного человека что-то уж много…
— Правда, у него и талантов было не меньше… Порядочная скотина! — Он будто мысленно сравнивал с кем-то Бертье. — То, что о нем пишут — выдумки. Я-то его знал. И Памелу я знал. Зря она ввязалась в то дело… Незачем ей было ввязываться, было сразу видно, ничего хорошего там не найдешь… Зря, зря, — повторил он. — Но Памела нутром чуяла необычное.
— Вы разве не из той же породы?
Он усмехнулся и поднял на меня усталые, но все еще живые глаза:
— Поэтому ты и включил меня в названный ряд?
Не отрываясь от окон, я кивнул:
— Надеюсь, мои слова вас не обидели?
— Нисколько, Айрон Пайпс. Как ни крути, люди, упомянутые тобой, если уж не достойные, то, в любом случае, интересные.
— Знаете, чем они кончили? — спросил я, не оборачиваясь к старику.
Он ответил:
— Да.
— Тогда не вставайте с кресла. Не буду повторять: одно неловкое движение, и вас пристрелят.
Беллингер промолчал.
Внимательно вглядываясь в темную листву дубов, окружающих дом я спросил:
— Чем вы так насолили нашим неожиданным гостям?
— Представления не имею. Я даже оглянулся.
Старик сидел в своей обычной позе: обхватив руками острое колено. В его взгляде читались удовлетворение и самодовольство. Но спросить что-либо еще я не успел: где-то у ворот ударила автоматная очередь.