Создатель меча

— Я могу отказаться, — предложил Набир, сразу растеряв всю свою уверенность.

— Можешь. Даже несколько раз. Но тогда ты прославишься как трус, и больше ни один танзир не наймет тебя, — и пожал плечами. — Убивай или умри.

Набир мрачно посмотрел на меня.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Ну, может быть потому что мне противно видеть как ты бросаешь дело, в котором мог бы стать мастером, — я сделал еще глоток акиви. — Все, что тебе нужно, это немного практики.

Он прищурился.

— С… тобой?

— Со мной.

— Но… я для этого слишком плохо танцую.

Знал бы он, как я танцую из-за этой раны. Но об этом я ему говорить не стал.

— Ты ведь сам просил меня танцевать с тобой. Или я что-то не понял?

— Но я не сомневался, что проиграю. Я просто думал… — он вздохнул.

— Я надеялся, что если меня увидят в круге с Песчаным Тигром, меня запомнят. Я знал конечно, что проиграю, но я проиграл бы Песчаному Тигру. Ты всегда побеждаешь.

— И на тренировке ты тоже проиграешь, — отметил я, — но по крайней мере чему-то научишься, — да и я вспомню, что такое танец. — Ну, значит начнем завтра?

Набир медленно кивнул.

— А как… — он замолчал, подумал и все же решился спросить. — А эта женщина… она настоящий танцор меча?

Я ухмыльнулся.

— Если ты страдаешь оттого, что твоя репутация — и гордость — получила слишком болезненный удар, можешь успокоиться. Дел побеждала и меня.

— ТЕБЯ?

— Только на тренировках, конечно, — я поднялся и поставил на стол его чашку. — Спасибо за акиви. Встретимся рано утром.

Он взлетел с табуретки.

— Песчаный Тигр…

— И кстати… это тебе не понадобится, — я показал на клинок. — Принеси деревянные мечи.

— Деревянные? — недоверчиво переспросил он. — Но я не занимался с деревянными мечами с первого года…

— Я знаю, я тоже, и по сравнению с тобой это было очень давно, — я пожал плечами. — Мне бы не хотелось увлечься и пропороть тебе живот, а деревянным мечом я могу сломать только несколько ребер, — я ухмыльнулся в ответ на его ошарашенное выражение лица. — Теперь иди и найди себе женщину

— хотя бы ту симпатичную маленькую девчонку из кантины через дорогу, которая так тебя разглядывала — и забудь о Северных басках.

— Она прекрасна, — выпалил Набир.

Я не стал выяснять, которую из женщин он имел в виду. Я и раньше видел такое выражение лица.

— Первый урок, — сказал я, — не думай об этом. Когда ты в круге — даже с женщиной, — я помолчал, — даже с такой женщиной как Дел — ты должен думать о танце и только о танце.

— Женщине не место в круге.

— Может быть, — я был не в настроении приводить ему какой-нибудь аргумент из набора, которым располагала Дел, наш разговор затянулся бы. — Но если уж тебе снова придется танцевать с женщиной, ты же не захочешь умереть только потому что у нее груди вместо твоих гехетти?

— Гех… — Набир догадался и задумался. Через минуту он кивнул.

— Я попробую не думать о женщинах и не видеть женщину. Я попробую делать так, как ты.

Аиды, хотел бы я, танцуя с Дел, не думать о ней. Я мог видеть только женщину. Как Аббу Бенсир. Как Набир. Как остальные мужчины, которые видели ее в круге или танцевали с ней.

Потому что тогда я смог бы забыть о крови.

8

Мы встретились на пустыре на окраине города. Я не хотел привлекать внимание любопытных ради мальчика и ради самого себя — зачем миру знать, что Песчаный Тигр забыл что такое танец и начинает с азов?

— Рисуй круг, — сказал я.

Темные глаза Набира расширились.

— Я?

Я важно кивнул и объяснил:

— Высокий ранг дает право сваливать на других скучные занятия, такие например, как раскапывание грязи.

Он развел руками.

— Нет… я только хотел сказать… Я думал, что ты сделаешь это сам, чтобы не было ошибки.

— Ну, не так уж трудно нарисовать круг, — заметил я. — Думаю, танцор меча второго ранга сможет с этим справиться.

Я добился чего хотел: Набир вспомнил, что и у него есть ранг, хотя и низкий. Если бы с нами занимался ученик первого ранга, Набир мог бы перепоручить это дело ему.

Но мы были вдвоем, и поэтому Набир взял деревянный меч и спросил меня, какой круг рисовать.

— Для разминки, — ответил я. — Нет смысла начинать танец, если не умеешь правильно двигаться, — мне бы освоиться и в круге для разминки семи шагов в диаметре. — Потом мы перейдем в круг для тренировки, а потом в полный круг для танца… когда я решу, что ты готов.

— Но… — начал было он возражать, но замолчал. Значит из его головы не до конца выветрилось, что такое дисциплина на уроке.

— Я знаю, — кивнул я. — Ты хотел сказать, что вчера танцевал в полном круге. Ну и что? Ты же проиграл, так что будем делать по-моему.

Набир вспыхнул, кивнул и начал аккуратно рисовать в земле круг. Он знал размеры не хуже меня: семь широких шагов в диаметре — круг для разминки, десять — для тренировки, пятнадцать — для танца. У него была твердая рука, благодаря чему линия не сильно виляла. Это несложное дело изучают в первый год обучения: создание ровного круга. Если ученик хочет чего-то добиться, он должен точно знать, где границы круга. Вроде бы нетрудно, но это только на первый взгляд.

Набир закончил и выжидающе посмотрел на меня, не выпуская из рук пыльного клинка.

— Сандалии, — напомнил я, — или ты хочешь дать мне дополнительное преимущество?

Он снова покраснел. Я понимал, как он себя чувствовал — неужели он сам так ничего и не вспомнит? — но нянчиться с ним не собирался. Он должен был забыть, что перед ним великий танцор меча, иначе он просто не сможет заниматься.

Хотя, признаю, такое отношение мальчика мне льстило. Всегда приятно видеть, что на кого-то производит впечатление твое мастерство.

Пусть даже не на Дел.

Набир снял сандалии и бросил их около круга, рядом с его бурнусом, кремовым хитоном и поясом. В одной набедренной повязке, он вдруг оказался тощим Южным пареньком. Темная кожа плотно обтягивала кости, и когда он двигался, видно было как ходят сухожилия. Хотя занятия танцами сделали свое дело: кое-где уже проступали мышцы.

Я задумался и полюбопытствовал:

— А из какого ты племени?