Бродяга

-- Так он напал на меня возле самой харчевни, и я чудом от него убежал.

-- Сам ты чудо, -- не выдержал Нумар, -- ты же ему зуб выбил!

-- Когда? -- Серый по настоящему удивился. Несмотря на множество услышанных о себе сплетен всей истории он не знал.

-- Ну, я уже не могу! -- от смеха Грат повалился на стойку.

-- Ладно, не приставайте к парню, -- решил разрядить обстановку Нумар, -- а ты, Серый, оставался бы пока в харчевне. Тебя же в Арзарум волки не гонят? Чего тебе там делать? Хоть и говорят, что деньги там на земле валяются, но поверь старику: трупов там валяется еще побольше. Особенно как шайки меж собой какие-нибудь сцепятся. Мой тебе совет: пока не заработаешь денег, в Арзарум даже не суйся. Через два дня у тебя первая зарплата. А вы не цепляйтесь к человеку, -- обратился он к охранникам, -- все, что хотел он уже рассказал. Если захочет -- расскажет еще. Вот, кстати, и первый посетитель, пора работать.

Первым посетителем оказался купец из Валы. Он прибыл с караваном вчера вечером. За ним спускались два его охранника и пять погонщиков мулов. Вскоре появились остальные люди из его каравана. Такие купцы были основной клиентурой Нумара. В основном за их счет и существовали харчевни вдоль Релаумской дороги. Название контрабандисты подходило им гораздо больше. Караваны пробирались по опасной дороге вдоль Релаума, потому что предпочитали встречу с упырем свиданию с королевскими таможенниками Пикасто и Канавы. Иногда погибали целые караваны, но всегда находились все новые и новые авантюристы. Поэтому, хотя Релаумская дорога и была глухой окраиной, но забитой и мало оживленной её никак нельзя было назвать.

*

Серый все чаще всерьез задумывался о своей дальнейшей судьбе. После слов Нумара, что без денег никуда не податься, он понял, что ему действительно необходимо. Хорошая легенда, конечно, здорово, но без гроша в кармане он так и остался никем, что бы ни рассказывал. И что бы ни рассказывали о нем другие.

Но где взять деньги? Неизвестно как в Арзаруме, но на Релаумской дороге они точно не валяются, -- печально размышлял Серый, протирая очередной стол. На заработки в харчевне много не накопишь. Судьба его оставалась по прежнему неопределенной.

*

Серый со Свитом как раз сидели возле стойки, когда пришлый бард сцепился с Фосером. Дракой вроде бы не пахло, но разговор шел на таких повышенных тонах, что слышно было, наверное, даже упырям в лесу.

-- Фосэр, все это самообман. Тебя это просто не интересует, -- запальчиво выкрикнул бард видно уже не в первый раз.

-- Да ну что ты так кричишь, Итол? Нету просто времени, да и деньги нужны, -- пробормотал примирительно сын корчмаря и с надеждой заглянул в свою кружку. Судя по скорченной им роже, пива там уже не было.

-- Если бы ты действительно интересовался книгами, ты бы нашел и время, и деньги. И если бы тебя по настоящему интересовали науки, я бы встретил тебя не здесь, а в Арзарумском университете философии, -- не унимался разгоряченный тримец.

-- Все ведь не так просто. Отцу тоже может не нравиться его работа, но он же ради меня...

-- Да ведь ты же несчастлив, тебе тоскливо и плохо -- сам ведь жаловался!

-- Но я должен помогать... -- пытался оправдываться Фосэр.

-- Я -- никому, ничего, не должен. Я занимаюсь любимым делом, мне хватает и денег и времени на все, что мне необходимо. И повеселиться я успеваю тоже будь здоров. Просто надо знать чего ты действительно хочешь, и дело само тебя найдет. Повторяю: ты -- не философ, тебе это не интересно и не нужно. Тебя интересуют деньги и спокойная, размеренная жизнь. Или нет... Ты просто сам не знаешь, чего хочешь. Важно чтобы ты понял это не очень поздно.

-- А как же твои родители, ведь ты же их бросил?..

-- Да, -- твердо и уверенно ответил Итол.

-- Я так не могу. Для меня моя семья очень важна. Ведь родители для меня делают все. Я просто обязан им помогать.

-- Ни черта они не делают, если ты несчастлив.

-- Это сейчас время такое...

-- Втянешься -- потом будет поздно. И начнешь калечить уже своих детей по образу и подобию... Твоему, и твоих родителей, и всех твоих предков до бог знает какого колена, -- жестко процедил бард.

-- Ты просто эгоист, Итол. Думаешь только о себе, -- запальчиво выкрикнул Фосэр с обидой в голосе. -- Если я не буду работать, мы вообще перестанем сводить концы с концами... У нас и долги, и... Ты же ничего не знаешь... и не понимаешь.

-- Послушай, Фосэр, чем нравится заниматься твоей матери?

-- Да ей все равно... Главное чтобы деньги на семью...

-- Отлично, -- в который раз перебил его Итол, -- А отцу?

-- Тоже. Я же говорю: они думают в первую очередь обо мне.

-- Но тебе же паршиво, черт возьми! Что они себе об этом думают, а?

-- Эгоист ты. Для тебя собственное я -- главное, -- пробормотал Фосэр и приложился к пустой кружке. Выпить, конечно, ничего не удалось, и он со злостью стукнул ею об стол.

-- Значит я эгоист? Посмотрим, -- не унимался Итол. -- Во-первых, я счастлив, занимаюсь любимым делом и ко всему прочему у меня полно перспектив. Ведь если человек любит свою работу, то постепенно становится в ней профессионалом. А меня приглашают в Арзарумскую академию -- это ведь кое-что. А мне лень оседать -- побродить еще охота.

-- Бродяга, -- пробормотал Фосэр.

-- Во-вторых, -- словно не заметив реплики Фосэра, продолжал Итол, -- мои родители счастливы. Я им не помогаю по дому? Ну что ж, зато я сам себя обеспечиваю, и им не приходиться "все делать для меня". А с какой гордостью они говорят, что их сын -- известный бард, что я пишу в столичной газете, что когда-нибудь я буду академиком. Они видят, что достигли того, чего хотят все родители: их сын счастлив, хотя и не всегда сыт. Если бы я был дома в нашем магазинчике, то им, без сомнения было бы легче. Но им эта работа в какой-то мере нравится, и они с нею вполне еще справляются без меня. Торговля -- это способ проведения времени: болтовня с посетителями... А меня от этого тошнит. И если бы я был рядом, то денег стало бы чуть побольше, но зато мы грызлись бы через день, и всем было бы плохо.

Серый вспомнил бесконечные сварки Фосэра с Нумаром из-за какой-нибудь мелочи. Возможно, Итол и прав, кто их знает этих бродяг - бардов. Но Фосэру от этого не легче -- сидит, как убитый.

-- Родители и сами по чуть-чуть занимаются любимым делом: отец в треки поигрывает, а мама пишет стихи. Есть, конечно, и проблемы, но они вполне решаются. Пока твои родители могут сами справиться с харчевней дул бы в Арзарум учиться. А откладывать на потом -- совсем глупо, потому что на старости им действительно может понадобиться твоя помощь. Возможно я и эгоист, но зато ты -- мазохист. Нравиться ныть: "Как все паршиво и ничего не поделать". А я тебе скажу вот что: тебе нравиться та жизнь, которую ты ведешь, но ты почему-то стыдишься этого. А, по-моему, так: нравиться зарабатывать деньги, так не обманывай себя. Тебе же легче будет. И кто это придумал, что спокойной жизни следует стыдиться? Каждому нравиться свое. Ты обыватель, ну и бог с тобой...

-- Ты просто... Ты просто настоящей жизни не видел! -- выпалил красный как рак Фосэр.

Серому показалось, что с Итолом что-то случилось, но затем он понял, что странные булькающие звуки, издаваемые им -- хохот. Бард, не видевший жизни -- это Фосэр загнул, подумал Серый.

-- Серый, Лама вышла в зал, пошли к ней, -- оборвал мысли Серого Свит, -- меня уже нудит от этой сварки. Скоро морды начнут бить.

-- Морды вряд ли, -- пробормотал Серый, -- но что-нибудь обязательно побьют, -- и сочувственно посмотрел на кружку, которую Фосэр все еще сжимал в руке. Он соскользнул с табурета и побежал за Свитом.

* * *