Письма к Олафу Броку. 1916–1923

Как всегда всем сердцем

Ваш Гулькевич

30

24/11 V 1918 Доверительно

Дорогие Нина Ивановна и Олаф Иванович,

Вся комната благоухает от чудного венка, лежащего передо мною. Радостные мысли толпятся вспять, и мне чуть ли не кажется, что я опять в Норвегии. Но это только сон, и в действительности я в Стокгольме, несмотря на любимую мою травку. Большое, большое спасибо! Вы мне доставили громаднейшее удовольствие!

Можно Вас просить, дорогой друг, передать нашей Герцогине при случае письмо на имя гостящей будто бы у нее родственницы ее? Простите за беспокойство!

Доверительно

Садился писать Вам, чтобы благодарить Вас и дорогую Нину Ивановну и хотел Вам кое-что поведать, но время ухода поезда и некогда писать.

Целую ручки дорогой Нины Ивановны, а Вас и детей обнимаю.

Ваш всем сердцем

Гулькевич

31

8 VI / 26 V 1918 Стокгольм

Дорогой Друг,

Простите, что замедлил ответом на Ваше доброе последнее письмо.

1) Совершенно согласен с вами, что U.[180] не является желательным кандидатом в посланники в Петроград. К счастью, его назначили в Гельсингфорс. Для Петрограда у меня был бы кандидат «первоклассный», но не для нынешнего времени. Тот, который будет отправлен туда ныне, не сможет остаться там, когда с божьей помощью большевиков не будет более. Ввиду этого выбор нынешнего представителя Норвегии в Петроград совершенно

не

2) Низко кланяюсь дорогой Нине Ивановне за ее столь чуткое определение трудности моего положения в Христиании, если бы следуя призыву [неразб. имя – ред.] и милого Poppe[181] я поспешил бы прибыть туда

до

чисто норвежской

3) Обмен селитры на сахар едва ли представится особенно заманчивым Украине. Ведь в черноземных почвах ощущается главным образом недостаток калия и фосфорной кислоты. Азота покамест в них достаточно.

Пишу Вам еще по двум делам:

4) одно – обычная просьба. В Стокгольме сел на мель капитан дальнего плавания Anatole Federman (русский). Он служил сперва в Добровольном флоте[182], а засим во время войны командовал по очереди двумя транспортами, потопленными немцами. Нельзя ли ему поступить в Норвежский торговый флот, хотя бы

простым матросом

5) Считаю долгом предупредить Вас, что в следующую пятницу (14/1 июня) утром прибудет «очаровательный» серб Ракич (известный будто бы поэт)[183]. Он был здесь поверенным в делах и ныне переведен 1-м секретарем в Лондон. Едет он с очень милою женою. Я дал им Ваш адрес и очень желал бы, чтобы Вы виделись и… подружились. Они пробудут в Христиании лишь до субботы утра и проследуют далее. Где они остановятся, не знаю. Посоветую им Victoria hotel: это дешевле и чище, нежели Grand.

Что Вам сказать еще? Об общем положении не хочется говорить – и больно, и столь малоизвестно то, что происходит в России! В Витебской губернии, занятой немцами, тишь и благодать. Крестьяне мирно работают, и помещики, высидевшие тяжелые время в своих гнездах, спасли их.

Нежно обнимаю Вас и детей. Целую ручки дорогой Нине Ивановне.

Ваш Гулькевич

Дней через десять отправится к Вам и Чупров[184]. Александр Александрович обещал мне, что если не застанет Вас в Христиании, то разыщет Вас Nykirke.

32

22/9 VI 1918

Дорогой мой,

Очень и очень рад, что Ракичи[185] понравились Вам. Они гораздо ближе моему сердцу, нежели Голак-Антич. Они проще, естественнее и прямее. Большое спасибо за открытку подписанную Вами, Холмсенами[186] и ими.

Простите за брошь! Сохраните ее до осени. Она принадлежит моей двоюродной сестре. Муж ее

крайний

За Федермана бесконечное спасибо. Его страшно жаль. Он готов наложить руки на себя. Прошение при сем прилагаю.

Обнимаю Вас и детей и целую ручки дорогой Нины Ивановны.

Всем сердцем Ваш

Гулькевич

33

16 VII 1918 Djursholm [188] pr Stockholm. Framnautriken Villa Furugård

Дорогой Друг,

Только что получил Ваше доброе письмо о Федермане. Пишу немедленно Американскому посланнику[189], не знаю, с каким успехом. Во всяком случае, большое, большое Вам спасибо за все добро, которое Вы творите в пользу бедных моих соотечественников.

Получил одновременно письмо Ваше о телеграфном счете. Пишу также и в Centralbanken[190]. Ведь я им уже писал не раз в том же самом духе. Удивляюсь и печалюсь, что они до сих пор не уважили моей просьбы. Не решаюсь, однако, обещать им, что в случае неуплаты Агентством[191] я уплачу им. Вы знаете мою финансовую необеспеченность в будущем, и я не хотел взять на себя обязательство, которое не был бы в состоянии выполнить. Я уверен, зная Вас, что вы одобрите мою осторожность.

Обедал у меня вчера Михаил Иванович Ростовцев[192] и жена его. Милые интеллигентные, безусловно, культурные люди. Заглазно любят Вас. Они уезжают на две недели на Göta-Canal[193]. За сим вернутся сюда и тогда уже решат куда поехать: колеблются между Христианией, Копенгагеном и… Лондоном. Не знаю, кто перетянет.

180

Предположительно здесь упомянут Андреас Урби (норв.: Urbye Andreas Tostrup), назначенный норвежским посланником в Финляндию в 1918 г. См. письмо 19.

181

Личность не установлена.

182

Добровольный флот – подконтрольное государству российское морское пароходное общество, основанное на добровольные пожертвования в 1878 г. и получавшее правительственную субсидию. В 1893 г. «Добровольный флот» состоял из восьми пароходов. «Добровольный флот», как учреждение некоммерческое, получаемый им доход употреблял на покупку новых пароходов, имея при этом в виду возможную их службу как военных крейсеров. На случай войны «Добровольный флот» являлся действительным резервом как судов транспортных, так и военных крейсеров. К началу XX века положение флота упрочилось. Его грузооборот составлял 176 тыс. тонн.

183

Милан Ракич (серб.: Милан Ракић, 1876–1938) – сербский поэт и дипломат, сын государственного деятеля Миты Ракича, внук ученого и писателя Милана Миличевича, считается одним из национальных классиков и основоположником сербской поэзии XX века, академик Сербской академии наук (1934).

184

См. письма 14, 20, 25, 28.

185

См. письмо 31.

186

Хольмсен Иван Алексеевич (норв.: Holmsen Joha