Книгоед

- Как же нам быть? - молвил Модсогнир задумчиво. - Возвращать обратно рисунки слишком долго и бессмысленно. Заклятья, наложенные моими слугами, сделают так, чтобы к утру твои художества исчезли, а чародействовать в противовес сейчас кажется мне излишне сложным делом. Ладно. Зато у нас имеешься ты. Мальчик ты, в сущности, неплохой и вполне можешь стать одним из нас.

- Никогда! - отчаянно выкрикнул Эмка.

- Не торопись, - предостерег его Модсогнир. - Ведь если ты будешь сопротивляться, пострадают твои друзья.

- Не соглашайся! - фыркнул кот. - Они обманут тебя. Помни, что я говорил...

- Молчать! - рявкнул король подземного народа. - Не выводи меня из терпения, мешок когтей и усов!

- Я запомню, - вкрадчиво произнес Апполон. - "Мешок когтей и усов". Хм... Непременно запомню.

- Не пугай меня, - надменно произнес Модсогнир. - Лучше присоветуй своему хозяину, как правильно поступить.

- У меня никогда не было хозяев... хотя тебе этого не понять. А Эммануилу я могу посоветовать только одно: не соглашайся, мальчик. До утра осталось не так уж много времени, а утром...

- Я согласен, - сказал Эмка. - Только сперва отпустите Апполона и Алешу.

Карлик деловито кивнул:

- Вот, наконец-то слышу разумные слова - едва ли не первые за всю эту ночь. Отпустим, конечно, отпустим. Но тут есть пара деталек - так, ерунда, но нам необходимо их обговорить. Например, твоего согласия мало. Чтобы ты как следует измельчал, тебе необходимо пожелать чего-нибудь. Мы выполним твое желание, а ты тогда превратишься в одного из нас. Как, годится?

- Годится, - прошептал Эмка. Только сейчас он начал понимать, что все это всерьез. И - навсегда!

- Что ж, значит, по рукам, - хихикнул Модсогнир. - Погоди-ка, - он повернулся к подданым, щелкнул пальцами - тотчас двое карликов принесли шкатулочку, из которой король вынул чечевичное зернышко: - Держи, мальчик. И загадывай желание.

Эмка положил зернышко на ладонь, чувствуя, каким невероятно тяжелым оно становится с каждой секундой.

- Я хочу, - заговорил он, глядя прямо перед собой, - чтобы отныне и навсегда все карлики потеряли способность колдовать и взамен обрели желание вырости до размеров нормальных людей!

Как только мальчик произнес последние слова, зернышко в его руке вспыхнуло изнутри волшебным светом, а подземные жители в ярости и бессильной злобе закричали.

Кричал и Апполон:

- Молодец, Эммануил! Уже утро! Молодец!

"При чем здесь утро?" - успел удивиться мальчик.

А потом свет от зернышка залил все вокруг, Эмка вздрогнул и открыл глаза.

Глава семнадцатая,

полная жутких открытий и неприятных встреч

На самом деле, уже наступило утро - Эмка испуганно оглядел комнату, в которой он проснулся. К счастью, мальчик снова был на даче, а не в старинном особняке-пансионе и не в подземных коридорах царства карликов.

"Модсогнир! - вспомнил Эмка. - Я ведь должен был превратиться в одного из его подданых! Почему же тогда я здесь?"

Объяснение, что все это было лишь сном, его не устраивало - слишком уж часто сны становились явью. "Здесь что-то другое..."

На ум пришли последние слова Апполона.

"Стоп! А ведь как раз утром заклятья подземных жителей должны были сработать и в книжках исчезли бы все картинки, которые я намалевал фломастерами и ручками! В том числе, и рисунок из "Черной курицы". И тогда... тогда история Алеши закончится хорошо".

И вдруг Эмка понял еще одно - почему в книжке подземные жители вынуждены были уйти! Ведь желание мальчика не противоречило рассказу - выходит, тогда еще, у себя, народ Модсогнира обрел желание вырости! Потому-то они и покинули старые ходы, потому-то и отправились в путешествие - наверное, чтобы где-нибудь зажить по-новому и рано или поздно превратиться в настоящих людей!

- Вот это да! - прошептал пораженный Эмка. - Получается, Погорельский написал книжку и про меня! И как здорово, что я все-таки исправил собственные ошибки.

Впрочем, он тут же поправил себя: не все ведь книги спасены, еще осталось немного тех, что с карандашными "художествами".

"Хватит! Все эти чудеса и приключения скоро сведут меня с ума! Или я сегодня же вытру последнюю картинку, или завтра попаду в психушку!"

Сказано-сделано. Вскочив с постели, не завтракая и не умываясь, Эмка взялся за ластик и оставшиеся книги.

- Эммушка, - заглянула в комнату Марья Дмитриевна. - Ты не заболел?

- Нет, - не отрываясь от работы, ответил внук.

- Тогда почему не идешь завтракать?

- Потом, бабуль. Сейчас дел много.

- Что еще за дела ты себе придумал? Приедешь в город худющий, родители потом будут говорить, что бабушка тебя тут голодом морила!

- Ну, бабуль! чуть позже! Некогда мне.

- Может, тебе сюда принести?

- Это было бы здорово, - радостно ответил Эмка.

"А что? Совместим приятное с полезным".

Минут через пять Марья Дмитриевна внесла в комнату тарелку с блинчиками и блюдечко со сметаной.

- Бабуль, - Эмка с удовольствием потянулся, и не сводя при этом глаз с блинов, добавил: - Сегодня в город поеду.

- Ой, а я ветровку твою постирала!

- Да ничего, - благодушно проворковал мальчик, протягивая руку к блинчикам. - Солнце сегодня - высший сорт, ветровка быстро высохнет. Правда?

- Конечно, - бабушка пошла вешать ветровку, а Эмка одной рукой брал блины, другой - вытирал картинки. Дело спорилось.

"Интересно, - пронеслось вдруг в голове, - за жирные пятна Книгоед тоже наказывает? Их-то резинкой не уничтожишь! А еще раз отправляться к каким-нибудь подземным жителям..."

И Эмка решил все-таки установить очередность: сперва еда, потом картинки. Тем более, осталось-то всего две книжки. Аж не верится!

Покончив с блинами, быстро разобрался и с остальным. Еще раз потянулся и, довольный, запел:

- Там, где кле-о-он шумит,

Над речно-ой волной,

Говори-и-или мы...

Хотелось даже что-нибудь сплясать, но благоразумие взяло верх - бабушка, неожиданно войдя в комнату, могла испугаться: внук ведь никогда особой любви к танцам не проявлял.

Допев куплет, Эмка вышел в гостиную.

Там, удобно устроившись на подоконнике, сидел Апполон!

- Так ты жив, Апполонище!