Страница 56 из 60
А в Энкер-Хауз приехал Чарльз, приехал не один - с женой, актрисой Региной Гайлар, разорвав помолвку с Пруденс Бишоп. К тому времени, отец Джеймса и Чарльза уже умер, мать была тяжело больна.
Джеймс набросился на брата с кулаками. Потом он объяснял свой гнев обидой за обманутую Пруденс, но на самом деле его гнев был вызван тем, что брат снова поступил по-своему, женившись на любимой женщине, которая была красива и умна. У Чарльза - свободная от обязательств, богатая событиями жизнь, у Джеймса - жизнь, подчиненная условностям и правилам, обязанность «держать лицо», заботиться о невменяемой матери, жить со скучной, нелюбимой женщиной. К тому же, Регина сумела завоевать сердце Джеймса, не прилагая к этому никаких усилий, и это ещё больше усилило неприязнь к Чарльзу, которому всё давалось легко и без особых трудов. Братья постоянно ссорились, и в конце концов, обиженный Чарльз вернулся с женой во Францию.
Во время эпидемии гриппа умерли мать и жена Джеймса. Формально он был свободен, но подорванное здоровье, а более того – страх, что он не создан для вольной жизни, не позволили ему отправиться в путешествие или заняться каким-либо авантюрным делом. Он продолжил жить в родовом поместье, всё более обосабливаясь от людей.
Болезнь его прогрессировала, вы не знаете, но лорд Сент-Джонс страдал мучительными приступами бессонницы из-за ранения в голову, и вынужден был постоянно принимать снотворные порошки. Это тоже не располагает к здравости мысли, скажу вам.
Через два года вновь приехали Чарльз с Региной. Чарльз хотел помириться. Джеймс сделал вид, что разногласия забыты, но его миролюбие оказалось лицемерным. Он всё больше увлекался невесткой, которая не желая новых ссор между братьями ничего не говорила мужу. Наверное, Джеймс преследовал её. Иначе не объяснить, что он оказался в саду ночью, когда Регина встречалась с адвокатом? Адвокат прибыл тайно, сообщить, что сын Регины и Чарльза, которого Регина оставила на попечение няньки, побоявшись брать ребенка в Энкер-Хауз (видно, она раньше всех поняла чёрную сущность своего деверя), попал в приют. Требовалось немедленно ехать в Вайдкомб-Мур. После того, как адвокат ушёл, Джеймс попытался добиться благосклонности невестки. Сначала он клялся ей в любви, пытался поцеловать. Вспомните, Форест говорил, что видел Регину целующейся с мужчиной, и это точно не был Чарльз. Думаю, Форесту было известно больше. В мужчине он узнал Джеймса, а вовсе не адвоката, но не стал выдавать хозяина - солгал полиции. Наверное, именно об этом он и хотел сказать вам, Дюран, перед смертью.
- Дядя был заодно с убийцей?! - Роуз оторвалась от Ричарда и слушала с волнением, накручивая на пальцы локоны.
- Нет, мистер Форест ничего не знал об убийстве. Более того, я уверен, что он не догадывался о нём все эти годы - иначе он не позволил бы тебе стать секретарем сэра Джеймса. Но вернёмся к прошлому. Итак, встретив отказ, Джеймс убивает Регину, закапывает тело в саду, а наутро объявляет, что невестка сбежала, прихватив драгоценности. Конечно же, драгоценности не были похищены, но и избавиться от фамильных ценностей Джеймс не смог, а спрятал, это его и погубило. Чарльз не поверил брату и спешно телеграфировал адвокату. Телеграмма, отправленная адвокатом, исчезла, но надо думать, там содержался краткий ответ – миссис Сент-Джонс не появлялась в Торки, не приезжала в Вайдкомб-Мур. Чарльз понимал, что его жена не могла сбежать, бросив сына. Понимал, что произошло что-то страшное, и делился своими подозрениями (не рассказывая о сыне, потому что так просила Регина) с братом. И хотя Чарльз не отличался большой проницательностью, особенно в том, что касалось человеческой подлости, Джеймс испугался, что брат вскоре догадается о его причастности к исчезновению Регины. И Джеймс решил избавиться от брата, тем более, он давно ненавидел его, а совершенное убийство принесло острые ощущения и осознание собственной значимости. Столкнув Чарльза с Вороновой Кручи, он написал предсмертную записку от его имени и очень верно повел себя - умолял инспектора представить всё, как несчастный случай и не порочить древнее имя Сент-Джонсов недостойным поступком брата – хватит, мол, и беспутной невестки. Никто и подумать не мог, что было совершено убийство. На месте, где был спрятан труп Регины, Джеймс высадил розовые кусты, представляясь страстным садоводом, и уволил Фореста, опасаясь, как бы тот не обнаружил труп, копаясь в саду.
Однако вскоре приехал Коулей, адвокат. Он был очень обеспокоен отсутствием Регины, узнал о самоубийстве Чарльза и рассказал Джеймсу о племяннике, который попал в детский приют и которого собираются отдать на усыновление. Адвокат недоумевал, как могло произойти, что Регина и Чарльз – такие любящие родители, бросили ребенка. Джеймс понял, что ошибся, придумывая легенду о бегстве и версию с самоубийством. Теперь требовалось устранить и адвоката, пока он не обратился в полицию. Убедив Коулея, что надо поскорее вернуться, чтобы начать процесс по установлению опеки над мальчиком, а с исчезновением Регины он разберется сам, Джеймс тайно отправился в Торки следом за Коулеем, встретил его на побережье и столкнул со скалы - благо, опыт умерщвления таким способом у него уже был. Смерть Коулея была признана несчастным случаем, а сам убийца вернулся домой никем не замеченный. Теперь его цель – племянник. Немного изменив внешность – борода, очки, он отправился в детский приют. Тут ему стало известно, что мальчика уже усыновили. Узнав данные о новой семье, Джеймс без зазрения совести спустил со скал директрису и устроил пожар в кабинете, уничтожая архив. Ему оставалось лишь расправиться с малолетним Сент-Джонсом. Нет, ребенок не представлял для Джеймса опасности, но он был сыном ненавистного Чарльза и гордячки Регины! Значит, должен умереть. Однако вмешалось провидение - малыш и приёмные родители отправились во Францию, и в пути корабль потерпел крушение. Прочитав заметку и найдя в числе жертв Кристофера, Джеймс успокоился - месть свершилась, небеса были на его стороне, раз сами устранили последнего участника этих событий. Джеймс вернулся домой, начал уединенную жизнь, ограничил число слуг, и вовсю развлекался, изображая немощного старика. Он пересел в инвалидное кресло, и вскоре его стали воспринимать именно так - как старика, сломленного болезнями и личным горем. Вечное лицемерие, игра на публику, и только ночью, когда прислуга удалялась во флигель, Джеймс мог побыть самим собой. Наверное, это была не очень лёгкая жизнь, сэр Джеймс? Один в пустом доме, в окружении призраков… Вам не было страшно? Ведь их кровь требовала возмездия.