Страница 97 из 118
— На самом деле много чего. Ты только не переживай, но, по всей видимости, Эстелла чуть не потеряла ребенка несколько недель назад… — Фло заметила, что Джеймс буквально посерел, и вдруг поверила в то, что он на самом деле переживает за своего ребенка. — С ней все в порядке, и с ребенком тоже… благодаря какому-то лекарству аборигенов. Но, кажется, недавно она чуть не погибла…
Джеймс ушам своим не верил. Он даже не хотел думать о том, из чего было приготовлено это самое «лекарство аборигенов».
— Вы о чем?
— Чарли сказал, что она отправилась на одно из пастбищ, куда ее вызвали для лечения, кажется, пастушьей собаки, когда самолет, в котором она летела, совершил вынужденную посадку на равнине.
У Джеймса перехватило дыхание.
— Слава Богу, она отделалась лишь порезами и ушибами, но, как я поняла, пилот самолета чуть не погиб. Но, как бы там ни было, их спасли…
— Боже мой! — воскликнул Джеймс, думая о том, как ужасно близко он был к тому, чтобы лишиться той жизни, о которой мечтал.
— Я перейду к главному вопросу нашей встречи, Джеймс, — сказала Фло. — Ты по-прежнему собираешься в марте лететь в Австралию?
— Несомненно! А после того, что вы мне тут рассказали, я, может быть, даже отправлюсь туда раньше.
Рассказ Фло вдруг убедил его в том, что он на самом деле окажет своему будущему ребенку огромную услугу, если привезет его в Англию. Когда у него в голове появилась эта мысль, он вдруг осознал, что почти перестал чувствовать себя виноватым. Джеймс сделал глоток чая, ощутив огромное облегчение.
— Хорошо… — проговорила задумчиво Фло.
Бросив на нее взгляд, Джеймс заметил искорку у нее в глазах.
— Я полечу с тобой! — объявила с улыбкой Фло.
Джеймс чуть не подавился.
— Вы… вы… что?
— Из-за этой холодной погоды меня совсем доконал мой ревматизм, поэтому жаркий, сухой климат Австралии пойдет мне только на пользу. Я давно хотела туда поехать, но меня пугала мысль о таком далеком путешествии в одиночку. Но если мы поедем вместе… — лицо Фло озарила довольная улыбка, но Джеймс буквально онемел.
— А как же… как же ваши постояльцы? — наконец смог он выдавить из себя.
— Я заблаговременно их предупрежу. А может быть, я даже продам дом и вообще не вернусь назад. Этих денег мне хватит на спокойную жизнь, и я уверена, что Эстелла будет рада помощи, когда у нее родится ребенок, — Фло сделал глоток чая, и посмотрела на него, восторженно блеснув глазами. — Так что давай обсудим детали нашего путешествия.
Марти вошел в бар как раз в тот момент, когда Чарли опустил трубку телефона.
— Куда это собрался Дэн?
— На пастбище Ятталунга… вместе с Эстеллой.
Марти видел, как расстроен этим Чарли.
— Ты боишься, что Дэн разучился водить самолет?
— Конечно, боюсь. А это его старое корыто, которое ты называешь самолетом, давно нужно отправить на свалку.
— Уверен, что Дэн никуда бы не полетел, если бы считал, что это небезопасно. И он наверняка не отправился бы на Уилсон-крик спасать Эстеллу и Мерфи, если бы думал, что не сможет вернуться назад.
— Но это не значит, что сегодня все пройдет так же гладко. Я думаю, это просто чудо, что они долетели с равнины.
Марти видел, что никакие его слова сейчас не смогут успокоить Чарли.
— Но ты же не можешь волноваться за них весь день напролет…
— А мне больше и делать-то нечего.
— А, между прочим, есть. Я хочу, чтобы ты помог мне и Уэгзу. Это хоть на время отвлечет тебя от дурных мыслей.
— И что мы будем делать?
— Кое-что… конструктивное, — улыбнулся Марти.
— Как я понимаю, Расти — ваша лучшая пастушья собака, — спросила Эстелла Ральфа, осматривая собаку на передней веранде дома Тальботов, в то время как Дэн зашел внутрь, чтобы связаться с Чарли по радио. Эстелла читала о Расти в дневнике своего отца, поэтому она знала, как дорожит этой собакой Ральф.
— Так и есть. И он сможет проработать еще пять или шесть лет, если, конечно, вы его вылечите. Такая рабочая собака, как Расти, стоит нескольких верховых пастухов.
— Правда? Я читала, что австралийские келпи являются очень важной составляющей скотоводческих ферм, но и не думала, что они настолько незаменимы.
— Мы бы не смогли работать на таких обширных пространствах без хороших собак-пастухов. И, кроме того, Расти произвел на свет почти сотню щенков, и именно их продажа помогает нам держаться во время этой засухи.
Эстелла была поражена.
— Теперь я понимаю, откуда взялось выражение «устал, как собака».
— Как вы думаете, почему у Расти чесотка и вылезает шерсть?
— Боюсь, у него сильнейшая аллергия на блох, — ответила Эстелла.
Ральф удивился.
— У него и раньше были блохи. Почему это вдруг он стал так на них реагировать?
— Честно говоря, даже не знаю. Но иногда реакция на какое-нибудь раздражение со временем усиливается.
— И чем вы можете ему помочь?
— Я сделаю ему укол, чтобы снять воспаление. А когда краснота спадет, вы можете использовать какое-нибудь порошковое средство от блох. В идеале лучше всего купать его в настое трав, но я не знаю, что можно найти здесь, в Австралии.
— Марта буквально молится на чайное масло, но я хотел, чтобы до того, как она его опробует на Расти, вы его сначала осмотрели.
— Оно может помочь, — сказала Эстелла, готовя шприц для укола. — В любом случае — удачи!
Ральф вздрогнул:
— Вы еще вернетесь и проведаете Расти, разве нет?
Эстелла посмотрела в его искренние карие глаза на обветренном загоревшем лице. Она решила, что ему около сорока, но, почти, как и у всех жителей буша, местный климат сказывался на их внешности не в лучшую сторону. Его кожа была того же красно-бурого оттенка, что и окружавшая их равнина. Такими же были его одежда, дом и даже жена, которая, к тому же по какому-то странному стечению обстоятельств была еще и рыжеволосая. Но Ральф понравился Эстелле с первого взгляда. Было в нем что-то солидное… представительное.
— Я не знаю, как сложится мое будущее, поэтому не могу вам обещать.
Ральф бросил на нее непонимающий взгляд.
— Наверное, мне следует вам сказать, что я… дочь Росса Купера.
— Да ну! — к удивлению Эстеллы, Ральф широко улыбнулся. — Будь я…
— Я никому этого не говорила… до вчерашнего дня… И совершенно понятно, что горожане, узнав об этом, разочаровались во мне… Я почти уверена, что теперь меня попросят уехать.
Ральф уже знал, что на его пастбище везут корм, который прибыл с юга только благодаря стараниям Эстеллы и Чарли. Он не мог понять, почему кто-то может обидеться на человека, который так предан своему делу и к тому же так изобретателен.
— Они не могут заставить вас уехать, потому что не платят вам зарплату. Так ведь? — сказал Ральф.
Эстелла поразилась такой мысли.
— Нет…
Она вообще еще не получала никаких денег.
— И, как я понял, вы живете в доме Росса.
— Да.
— Ну, если он ваш отец, то у вас все права там жить. Значит, Чарли Купер — ваш дядя?
— Да.
— А он хочет, чтобы вы уехали?
— Нет.
— Тогда чего вы переживаете?
Эстелла понимала, что не все так просто.
— Если меня не хотят видеть в городе, то кто же будет пользоваться моими услугами, кто будет мне платить?
— Ну, для начала я. Знаю еще несколько владельцев пастбищ, которым вы тоже нужны. И они вам очень благодарны за корм, доставку которого вы организовали.
— Ну, даже не знаю, Ральф… Я очень благодарна вам за вашу поддержку, но боюсь, что не смогу жить в такой враждебной атмосфере, которая воцарилась вчера, когда я сказала горожанам, что являюсь дочерью Росса Купера.
— Конечно, решать вам, но, думаю, нужно дать им время привыкнуть к этой мысли.
Эстелла кивнула, но про себя подумала, что это ничего не изменит.
— Как насчет чашечки чаю и булочек, которые испекла Марта? — весело спросил Ральф.
— С удовольствием! И еще я бы хотела поговорить с Мартой по поводу этого самого чайного масла. Она готовит свое?