Шесть дней

– Ты правда можешь помочь? – тихо спросил он, и я заметила, что его глаза тоже хранят следы бессонной ночи и пролитых слез – его сын Эммет исчез больше суток назад.

– Вы не отправите меня в лечебницу за это? – устало опустила плечи я.

– Это должен решать твой отец, – успокоил меня Карлайл. Он всегда казался мне добрым человеком, я не раз попадала к нему на прием. Его лицо, постаревшее чуть ли не на десять лет с момента исчезновения сына, исказилось от боли: – Так что, поедешь со мной? Потом я отвезу тебя домой…

– Вы готовы на все ради сына, хватаетесь за любую возможность?

– Конечно, – потерянно прошептал доктор Каллен, открывая передо мной дверцу «мерседеса».

Дом Карлайла был расположен за городом: стильный особняк, отстроенный почти полностью собственными руками. Я удивлялась, как это такой красивый мужчина, хирург, строитель и просто добрый человек до сих пор не женат? Теперь-то стало ясно: он любил женщину, которая принадлежала другому.

– Давно вы с Эсми встречаетесь? – задала я бестактный вопрос: я была дочерью полицейского, и ко мне легко «привязывались» папины привычки. Нужно было проверить любую версию, даже если она кажется безумной, и раз уж я вляпалась в это дело, то не собиралась отступать. – Не бойтесь, я никому не скажу.

– Почти сразу с тех пор как Эвенсоны сюда переехали, – не стал лгать Карлайл, открывая длинным ключом лакированную деревянную дверь особняка и вежливо пропуская меня внутрь.

– Вы думаете, он может быть замешан в исчезновении Эммета и Эдварда?

Глаза Карлайла округлились:

– С чего ты взяла? – удивленно спросил он.

– Но ведь муж бьет ее? Я видела синяки, – содрогнулась я.

– Ты все неправильно поняла, – поспешил разуверить меня Карлайл, и когда я недоверчиво взглянула на него, поджал губы. – Елеазар Эвенсон – уважаемый человек, отличный врач и мой коллега. Если он и допустил насилие, то лишь по случайности – я верю Эсми. Она не стала бы выгораживать тирана. К тому же, даже если предположить, что он узнал бы о нас с Эсми и разозлился, какое отношение к этому имеют наши дети?

– А что если Эммет и Эдвард знали о вашей связи и бросились защищать?

– При всем уважении, Белла, Елеазар – хороший человек, он бы не опустился до убийства подростков, даже если обстоятельства сложились так, как ты говоришь…

– Ну, хорошо, – не стала спорить я, оглядывая дом. – Покажете комнату Эммета?

– Сделаю все, если это поможет, – с болью прошептал Карлайл, ведя меня вперед.

Комната молодого тренера была тихой и нетронутой: футболка небрежно перекинула через спинку стула, у стены ровный ряд кроссовок. Самого Эммета я здесь не нашла. В других местах дома, где парень любил бывать – тоже. Пустота и тишина преследовали меня.

Эммет не появился даже после того, как я попросила Карлайла позвать его.

– После смерти человек обычно возвращается в место, с которым связана его жизнь, – объясняла я. – Это родной дом, мать или любой родственник, которого он сильнее других любил, возлюбленные тоже приходят друг к другу. И, конечно, они всегда появляются на зов или на плач близких. Чтобы утешить, – грустно улыбнулась я. – А после похорон они почти сразу уходят на небо… Вашего сына здесь нет, Карлайл. Думаю, он еще жив.

Облегчение, отразившееся на лице доктора Каллена, было бесценным. Он обессилено опустился на ступеньку лестницы, вытирая выступивший на лбу пот. Несмотря на сложившуюся обо мне репутацию он был в том положении, когда люди становятся способны верить. Принять то, над чем в обычное время бы посмеялись. Или, – подумала я, – отправили бы меня лечиться.

– Белла, ты правда их видишь? Мертвых? – потерянно спросил несчастный отец, чей сын накануне пропал бесследно. – Тебе не страшно?

– Они как обычные люди, приходят и уходят, спешат по своим делам, – пожала плечами я, благодарная доктору за вежливый интерес. – Только некоторые из них могут говорить со мной, большинство слишком подавлены болью близких, чтобы обращать на меня внимание. Хотя есть и такие, которые становятся моими друзьями.

Доктор Каллен смотрел не мигая, и я поняла, что сболтнула лишнее. Пора было уходить.

 </p>

День третий

<p>

Я пыталась зубрить учебник истории, чтобы вытравить мысли об Эдварде Мэйсоне, поиском которого сейчас занимался мой отец, отменив законные выходные. Увы, я не смогла ему помочь: ни я, ни мудрая бабуля Эстер, ни вездесущая Элли ничего нового на этот раз не подсказали. Я читала третий параграф, не видя строк, когда раздался звонок в дверь.

К моему удивлению, на пороге стояла Эсми. Темные круги под глазами не могла скрыть накинутая на голову мокрая от дождя вуаль, руки женщины дрожали. Она чувствовала себя неловко, переминаясь на пороге и нервно сжимая пальцами небольшой клатч.

– Карлайл посоветовал мне выслушать тебя, – с едва заметным раздражением произнесла миссис Эвенсон, усилием заставляя себя перешагнуть порог нашего скромного с Чарли дома. – Только из уважения к нему, девочка, – добавила Эсми строго. – А шериф Свон здесь?

– Он еще на работе, – успокоила я, и миссис Эвенсон тут же почувствовала себя лучше. Расправила плечи и с достоинством прошла в гостиную, где я предложила ей устроиться на диване. Но Эсми предпочла сесть на высокий кухонный стул.

Тревожно оглядывая маленький зал с ламповым телевизором и старой мебелью, Эсми оценивала обстановку так, будто ожидала увидеть тут приют ведьмы и была весьма разочарована. Вот так устроены люди: не верят в сверхъестественное, но если обращаются за помощью, то им тут же подавай неопровержимые доказательства. Я могла бы сказать, что Эсми заняла любимый стул Элли, на котором та любила, скрестив ноги, без умолку болтать, что бабуля Эстер, отложив вязание, прищурившись подслеповатыми глазами, буравит Эсми ответным оценивающим взглядом, а Марла, скрестив руки на груди, наблюдает из гостиной. Но тогда бы женщина убежала с криками, предложив Карлайлу сдать меня в дурку.

– Итак, Белла Свон, – начала Эсми, удовлетворившись (или не очень) осмотром. Ее голос укрепился, из нервного и недоверчивого превратившись в принципиальный. – Что ты можешь рассказать мне об Эдварде? Не смей врать! Твои одноклассники Лорен Мэллори и Майкл Ньютон дали показания: они видели, как вы вместе с ним скрылись за стеной школьного корпуса возле парковки! И больше моего сына с тех пор, – лицо женщины посерело, – никто не видел!

– Ого, – прошептала я, потрясенная до глубины души тем, как жестоко недруги оклеветали меня.