Шесть дней

В голове тут же выстроилась еще одна теория исчезновения парня, и на этот раз виновной была его компания. Могли ли Лорен, Майк и другие заметить сочувствие Эдварда ко мне и каким-либо образом проучить?

– Что ж, я не стану оправдываться, – тихо сказала я, выдерживая пристальный взгляд несчастной матери. – Просто посмотрите на меня и подумайте: кто я, чтобы Эдвард захотел со мной поговорить, тем более наедине?

Эсми поджала губы, удовлетворившись моим объяснением: очевидно, она была настолько невысокого мнения обо мне (как и все), что мои слова тут же ее убедили.

– Итак, ты можешь что-то рассказать мне о сыне? – голос Эсми надломился, выпуская наружу боль взамен напускной строгости. – Он жив? Где он? Почему ты не подскажешь шерифу, где его искать? Ведь каждая секунда на счету! Он сильно пострадал?

– Стойте, стойте, – прервала я поток вопросов, поднимая руку. – Я вам не ясновидящая. Иначе работа полиции была бы не нужна, согласитесь. Я всего лишь вижу призраков некогда умерших людей. Конечно, если они находятся где-то рядом…

В глазах миссис Эвенсон отразился глубокий страх. А пальцы сильнее сжали ручку клатча.

– Так ты его видишь?.. – потерянно всхлипнула женщина, наклонившись ко мне. – Мой мальчик мертв, да?

Я хотела бы обнадежить миссис Эвенсон, так же как Карлайла, но язык прирос к нёбу: за ее спиной, прислонившись к дверному проему и с болью глядя на мать, стоял Эдвард. Вот его взор медленно повернулся ко мне: глаза расширились от изумления, а скрещенные руки упали по швам. Губы чуть раздвинулись в шоке. Он сделал шаг в гостиную, а когда я, сглотнув горький колючий ком, открыла рот, чтобы сообщить Эсми ужасную весть, яростно замотал головой, показывая жестами, чтобы я ни в коем случае не делала этого. Я читала по губам: «Не смей говорить ей о моей смерти, Свон!»

Я так и застыла с открытым ртом, пока меня не окликнула Эсми:

– Белла?.. Ты что?..

– Я… – Эдвард продолжал отчаянно жестикулировать, не давая мне сосредоточиться. И я решила уважить его решение, Эсми действительно была не готова услышать правду. Я бы разбила ей сердце, тем более она все равно бы мне не поверила. – Простите, нет, я не вижу его. Возможно, – так тяжело было лгать, – он еще жив.

Эсми, явно не ожидавшая такого ответа, перестала дышать. И через секунду на ее лице отразилось облегчение, слезы заблестели в измученных глазах.

– Полагаю, ты больше ничего не сможешь мне сообщить? – поднялась она устало.

– Если что-то изменится, я вам позвоню.

Эсми кивнула, торопливо направляясь к двери с видом человека, который лишь убедился в отсутствии у меня какого-либо дара и получил подтверждение бессмысленности обращения ко мне.

– Надеюсь, ты используешь свои силы во благо и поможешь найти моего мальчика, – сказала напоследок она.

Дверь закрылась, и я вздрогнула, поняв, что Эдвард все еще находится рядом. Взглянув в его лицо, я не смогла удержать печаль, так больно было смотреть и понимать, что он уже никогда не вернется в школу. Не подаст мне платок, не взглянет украдкой, не подарит несколько теплых минут купания в недостижимых мечтах… Мир будто опустел без него и уже никогда не сможет стать прежним. Я думала, каждый мой день – это ад, но теперь поняла, что сильно заблуждалась, и ад настиг меня только сейчас.

– Что с тобой случилось? – тихо спросила я, не находя на теле парня никаких следов насилия. Призраки всегда отличались друг от друга: те, кто еще не принял свою смерть, хранили облик в момент гибели; те, кто готов был покинуть этот мир, источали свет; но те, кто собирался задержаться на матушке-Земле подольше, выглядели как при жизни в свой обычный день. Эдвард относился к третьему типу – конечно, если его смерть не была тихим и спокойным уходом в мир иной.

– Так это все правда, Свон, – пробормотал парень вместо ответа на вопрос. – Ты видишь мертвых? – В его глазах смешались шок с виной.

– Разве это не очевидно? – устало вздохнула я, показывая на него рукой. – Ты же говоришь со мной.

Он смотрел неотрывно, его взгляд проникал в самую душу. Он опомнился, только услышав, как Эсми завела мотор.

– Прости, мне пора, – прошептал он, спеша догнать мать. Открыв дверь, я смотрела на его удаляющуюся спину, пока он не скрылся в отъезжающей машине.

 </p>

День четвертый

<p>

– Вставай, Белла, в школу опоздаешь, – мелодичный голосок Элли разбудил меня, как всегда. Не знаю, что бы я без нее делала, потому что имела патологическую особенность, даже услышав будильник, спать дальше.

– Вставай, соня! – ее очаровательная улыбающаяся физиономия потревожила меня и под одеялом. Еще один день пытки школой настал!

Я резко распахнула глаза, осознав, что это будет первый день в школе, подернутый трауром: другие считали Эдварда Мэйсона пропавшим, но я-то знала, что он мертв. Это окрашивало едва начавшееся утро в мрачные, темные тона.

Из зеркала на меня смотрела растрепанная и бледная девушка с поселившейся глубокой тоской во взгляде. Чтобы привести себя в порядок, я залезла под освежающий душ. Теплая вода смысла остатки сна и помогла почувствовать себя лучше. Расчесывая волосы гребнем с редкими зубьями, я вытерла с зеркальной поверхности пар, чтобы оценить обновленный вид. И заорала, услышав веселый мужской голос за спиной:

– Ты носишь всегда такой отстой, Свон! – возмущался Мэйсон, будто бы не видя ничего страшного в том, что пробрался в святая святых, и я стою перед ним голая. – Никогда бы не подумал, что под растянутыми шмотками ты прячешь такую фигуру!

Резко повернувшись и часто дыша от шока, я вытаращилась на Эдварда, спокойно стоявшего возле двери.

– Черт тебя подери! – взвизгнула я, не зная, что прикрыть руками – грудь или бедра. Полотенце висело у Эдварда за спиной. – Ты совсем сдурел, разве можно вот так вдруг являться?

– Я думал, ты привыкла, – пожал плечами парень – его, похоже, ничуть не беспокоила моя нагота.

– Что ты тут делаешь?! – потребовала я, набираясь храбрости и хватая полотенце «сквозь» призрачного Мэйсона – это позволило мне почувствовать себя немного лучше. Хотя я еще и не пришла в себя.

– Решил, что с тобой будет веселее, – признался парень, снисходительно рассматривая меня, тем самым приводя в трепет и смущение – вот уж не думала, что можно стесняться привидения. – Хоть будет с кем поговорить…