Шесть дней

– Сама напросилась…

 </p>

####

<p>

Наркотический туман покачивал меня на тошнотворных волнах. Мысли не успевали за рассеянным зрением: мелькающая зелень за стеклом, заброшенная индейская деревня в опустевшей резервации, старые обшарпанные двери гаража, дребезжание движения под спиной, будто маленькие колесики вибрируют по неровному полу, а затем ослепительный свет в белом, напоминающем больничную процедурную, помещении. Слова, раздающиеся в моих ушах, с трудом оседали в сознании:

– Я вовсе не собирался причинять вред ни тебе, ни Эдварду, Белла, я всегда любил Эсми. С самого начала моей целью был только Эммет. Если бы не дурость Эдварда, вздумавшего проследить за мной – видите ли, он считал, что я изменяю жене, – и не несчастный случай с бейсболкой в машине, с вами бы не случилось ничего дурного.

– Черт возьми, Белла, ты с самого начала была права, – голос Эдварда вторгался в мое сознание неотчетливо, как рваный сон. – Я узнаю это место, именно сюда я несколько раз возвращался, чувствуя боль. Белла, мне страшно… мое тело – оно находится прямо тут…

– А теперь посмотри, к чему привело ваше любопытство? Что мне делать со всем этим дерьмом, в котором я оказался по вашей вине? – обволакивающе бормотал Елеазар, будто в самом деле испытывает сожаление за то, что случилось.

Меня крутануло с огромной силой, потолок исчез, в поле видимости оказалось пространство, заставленное медицинским оборудованием как в операционной, столиками с хирургическими инструментами, лекарствами, тележками, контейнерами. Моя голова качнулась от слабости на грудь, и доктор Эвенсон, схватив за волосы, поднял ее, чтобы я продолжала смотреть. Даже действие сильного успокоительного не помешало мне ужаснуться картине, которая передо мной открылась: на специальном операционном столе лежало тело с ведущими к нему многочисленными трубками и проводами, капельницами и регистрирующими показатели приборами, с маской для искусственного дыхания на лице. Бронзовые волосы и знакомые любимые черты вкупе со стонами ужаса призрачного Эдварда быстро дали мне понять, что я смотрю на сына Эсми… Уверенный медленный пульс, считываемый аппаратом для поддержания жизни, дал понять, что Эдвард… вовсе не мертв!

– Алло, Кармен, срочно приезжай и позвони клиентам, с которыми ты вчера говорила, скажи, я согласен на их условия, если они возьмут еще комплект, – бросив мою голову, Елеазар жестко и отрывисто говорил по мобильному телефону. – Некогда объяснять. Меня раскрыли, придется сворачивать лавочку как можно скорее. Волтури я сам позвоню, донор давно готов… давай, бегом.

Услышав стон правее, я обессилено повернула голову и разглядела толстые стальные прутья решетки, за ними – койку с белым постельным бельем. Все как в тюрьме или, хуже и более жутко – как в зоопарке содержат зверя: клетка, поднос с едой на полу… Мое внимание привлек человек, мужчина крупных габаритов: из-за решетки устало и обреченно смотрел Эммет… «Беги», – я прочитала по его слабым от действия успокоительного лекарства губам.

– Нет, Аро, нужно все закончить сегодня или сделка отменяется, – нервно кричал Елеазар в телефонную трубку. – Ты же понимал, на что шел, покупая товар на черном рынке: донор не может вечно ждать! Ты берешь сердце сегодня или я солью тела в кислоту, и мы с тобой больше никогда не увидимся. Конечно, отрицательная, мы же вместе его выбирали! Идеальный вариант: спортсмен, всего двадцать три года, твоя мать с таким сердцем еще лет тридцать проживет. Готовь вертолет, через три часа жду тебя здесь.

По мере того как действие наркотика отпускало, я начинала все понимать: вот на чем простой врач сделал себе состояние. Елеазар вел двойную жизнь, похищая людей, чтобы затем продать их органы на черном рынке. Та же участь, похоже, ждала теперь и меня, если, конечно, найдется желающий купить мои внутренности за бесценок. В противном случае где-то была приготовлена кислота, в которой Елеазар уничтожит потом все следы своей преступной деятельности.

– Нет, – застонала я со слезами на глазах, когда доктор Эвенсон со сжатыми от злости губами дернул специальные медицинские носилки, к которым я была привязана прочными эластичными жгутами и приподнята так, чтобы могла хорошенько все разглядеть. Темные глаза жестокого убийцы больше не содержали доброты, они смотрели с ненавистью за то, что я нарушила режим его злодеяний.

– Не волнуйся, девочка, ты будешь не первой, – мрачно усмехнулся Елеазар, подкатывая меня поближе к хирургическому столу и отбрасывая белую ткань, которой Эдвард был укрыт до подбородка. Чувствуя себя на грани безумия, я застонала от страха: бледная грудь парня медленно поднималась и опускалась, на животе с правой стороны от ребер до пупка виднелся свежий, грубо зашитый напухший разрез, а на другой стороне проведена зеленая линия для будущей операции.

– Нет, прошу вас, – отчаянно взывала я, зная, что Елеазар, конечно же, не учтет мои мольбы, не станет вдруг нормальным человеком, не отпустит никого из нас, но не могла остановить поток сбивчивых надежд хотя бы на то, что он не заставит меня смотреть, как убивает. Его даже нельзя было назвать психопатом – нет, все было гораздо страшнее! Елеазар не был больным маньяком, убивающим потому, что ему нравится кромсать людей, и заслуживающим пожизненное принудительное лечение в клинике как невменяемый. Этот врач поступал осознанно жестоко, поставив свое умение резать людей на поток, безнравственно и аморально обогащаясь за счет ни в чем не повинных жертв, которые просто становились для него удачно проданным товаром…

Визг шин снаружи не дал мне надежды на то, что это мог быть Карлайл или Чарли – никто из них не знал, где я. Бедный папа, как он будет корить себя за то, что не поставил мне маячок… Доктор Каллен тоже сойдет с ума, когда узнает, что мог спасти сына, но отверг мое предложение.

– Эдвард, послушай! – обратилась я к призраку, когда Елеазар отлучился, чтобы встретить некую Кармен. – Вот откуда в тебе сила двигать предметы – твое тело живое и еще привязывает душу к земле, из этой связи ты и черпаешь энергию. А значит, ты можешь помочь нам всем, – твердо, насколько это было возможно в моем беспомощном положении, смотрела я в его наполненные ужасом зеленые глаза. – Ты должен дать знать Чарли, где искать. Ты двигал полотенце, ты смог меня поцеловать – и ты заставишь Чарли поверить в свое присутствие. Оставь меня здесь, спеши, пока еще есть время!

Его трясло от страха, но он кивнул и исчез, оставив меня наедине с его еще живым телом и лишающей дыхания паникой.

Туман накрыл меня новой приливной волной, когда женщина с черными волосами, убранными на затылке в плотную кичку, бормоча успокаивающим, как у настоящей медсестры, голосом, подключила меня к какой-то капельнице.

– Она не должна потерять сознание. Я хочу, чтобы она смотрела, – строго и деловито велел Елеазар, моя руки и надевая хирургические перчатки.