На крыльях

Видимо, парни что-то записывали, и Кей прислал мне кусочек их студийной обыденной жизни, которая мне казалась волшебством.

В ответ я решила прислать ему свое фото. Я сделала несколько селфи, прикрепила их к сообщению, отправила и...

И поняла, что случайно выбрала не только свои снимки, но и снимок Ниночки, облаченной в то самое ужасно откровенное платье.

- Блин, - прошипела я.

Но было уже поздно.

Антон получил фотографии.

***

Кей, как и предполагала Катя, находился в частной студии, которая располагалась в пригороде Берлина, вместе с другими музыкантами группы «На краю», а также с продюсером, звукорежиссером и еще несколькими людьми, имеющими прямое отношение к записи нового альбома.

Работа продвигалась хоть и медленно, отнимая много времени, но вполне удачно. Было записано уже несколько полноценных песен, а сейчас шла работа над интернет-синглом. Впереди «На краю» ожидали несколько концертов в Западной Европе и съемка клипа. Правда, когда именно он будет снят, пока было неизвестно - от графика отставали.

Сегодня всех тормозил Арин - никак не мог сыграть чисто свою партию, и его то и дело останавливали, давали советы, наставляли, просили, почти умоляли, даже матами крыли, а у него все не получалось собраться, хотя обычно Арин был весьма неплох в своем деле и постоянно совершенствовался. Народ злился, а больше всех - Келла, поскольку в записываемой композиции ему нужно было строить ударные в соответствии с музыкальным рисунком баса, подчеркивая ритмику и мелодичность. Келла искренне считал ритм-секцию сердцем группы. На репетициях все было здорово. Сегодня дело не шло.

Кей, правда, знал, в чем дело. Именно сегодня был тот самый день, когда его друг расстался с Ольгой. Глупый был день, пасмурный, за окошком моросил мелкий противный дождь - если уж шел дождь, то Антон предпочитал ливни, грозы, со сверкающими молниями и раскатами грома. И чтобы потом обязательно появлялось солнце - и радуга.

Как тогда, когда он гулял с Катей и поцеловал ее впервые в лифте - не сдержался.

Звукорежиссер вновь остановил Арина и опять принялся что-то ему втолковывать. Бас-гитарист молчал и только кивал. Кей смотрел на друга, водя по губам согнутым указательным пальцем, обдумывая, чем бы того взбодрить. С одной стороны он его понимал, а с другой - что за болезненная привязанность к человеку, которые отказался от него? Почему Арин не может себя, черт подери, взять в руки, и начать работать? Напоить его? Подогнать девчонок? Что ему нужно?

Ответное сообщение от Кати заставило Антона улыбнуться вновь.

- Сфотографируй меня, - велел он Филу, который сидел рядом.

Тот легко согласился.

Пара секунд - и снимок сделан.

Ответная фотографии от Кати Антона очень удивила.

На одной была изображена сама Катрина - она улыбалась, лукаво глядя в камеру. Ее лукавство не было злым и обманчивым, было в нем что-то светлое, игривое, и Антон не мог не улыбнуться ей в ответ, едва заметно.

А вот второй снимок сначала показался Тропинину каким-то абсурдом: на нем была изображена почти голая Журавль собственной неповторимой персоной, которую парень на дух не переносил.

Увидев это, Антон, поднесший к губам стакан воды, поперхнулся, закашлялся и тотчас привлек на себя внимание всех присутствующих.

- Мои глаза, - только и сказал он, прикрывая рот рукой.

- Тишина в студии! - зычно рявкнул звукреж, который порядком намучился с Арином. - Или валите отсюда, или сидите, тихо, придурки!

- Уходим, без проблем, - тотчас поднялся с вертящегося стула Тропинин, - Синий, - позвал он, проходя мимо Келлы. - За мной.

- Пошел ты,- лениво отвечал тот, явно никуда не собираясь идти.

Тогда Кей просто поднес к его глазам телефон и тотчас убрал, как только до Келлы дошло, кто на фото и в каком виде. Осознав, что он только что имел честь лицезреть, парень тотчас метнулся за другом, вышедшим прочь из студии и усевшимся на диван в комнате отдыха. Походил синеволосый ударник на голодного пса, перед носом которого помахали сахарной косточкой и убрали куда подальше.

- Это что было? Че за фото? Где взял? - навис он над беловолосым. - А еще есть?

- Не мельтеши, - поморщился Кей. - Сядь рядом. - И он похлопал широкой ладонью по дивану.

- Я тебе сейчас мурло разобью, - от всей души пообещал Келла. - Быстро и с подробностями рассказал мне, что за фотка! И покажи еще раз, - потребовал он, пытаясь отобрать телефон Кея. Тот, к тому времени понявший, что Демоница ему лишь показалась в обнаженном виде, а на самом деле одета в непонятно какие тряпки, создающие иллюзию почти полной наготы, уступать не собирался и, вытянув руку, убрал телефон подальше от барабанщика. Келла так просто никогда не сдавался. С грозным рыком он повалил Кея на диван, пытаясь дотянуться до вожделенного мобильника, а тот, естественно, стал отпихивать его свободной рукой.

- Лучше говори, скотина! - рычал синеволосый, - Урою же!

- Скажи «пожалуйста», - откровенно смеялся над ним Кей.

- Я тебе твое «пожалуйста» запихаю туда, откуда вынуть сложно будет! - все больше злился Келла. Очередная попытка выхватить телефон из рук Кея не увенчалась успехом. И он попытался заломить ему руку, злобно ругаясь. Солист НК сдаваться тоже не любил. И послал друга и коллегу крайне далеким и заковыристым маршрутом.

- Отпусти руку, - прошипел Кей, чувствуя боль.

- Я тебя сейчас сделаю, детка! - в азарте выкрикнул Келла, видя, что выигрывает.

В этот момент открылась дверь и в комнату отдыха вплыли Андрей Коварин и крупный мужчина с лопатой-бородой и тату-рукавами. Это был ни кто иной, как известный немецкий музыкальный критик, имеющий немалый вес в международной музыкальной среде. Коварин не без труда и не без помощи человека, который приложил руку к созданию и раскрутке «На краю», уговорил этого критика на написание статьи о группе в популярном музыкальном журнале и привез для знакомства с парнями прямо в студию.

Сцена, которую узрели Коварин и герр Фишер, больше напоминала романтическую, нежели соперническо-дружескую. Ударник восседал на вокалисте, захватив того в железные медвежьи объятия и явно желая стать тому кем-то более близким, нежели просто товарищ по команде. Кей же глядел Келле прямо в глаза, зачем-то вытянув одну руку перед собой.

Журналист про себя решил, что от удовольствия.

Увидев сие, оба мужчины затормозили и удивленно взглянули на молодых людей.

- Сверху - Келла, ударник, снизу Кей - вокалист, - ровным голосом произнес Андрей на английском, который усиленно подтягивал последние года два - для расширения, как сам говорил, бизнеса, на западе. Кстати говоря, и своих ребяток, как он ласково называл музыкантов, заставлял делать то же. - Вы что творите, - почти не размыкая зубы, проговорил взбешенный, но сохраняющий ледяное спокойствие Коварин уже на родном языке. - Быстро встали.

- Он мне телефон не отдает, - отрывисто сообщил Келла, с трудом удерживая Кея. - Хеллоу! - весело поздоровался он между делом с немцем. - Ты, мразь белобрысая, - обласкал он Кея по полной без перехода, - быстро отдал свой драный тел!

- Здравствуйте, прошу простить, мы немного заняты, - более вежливо и официально проговорил из-под него Кей, которому стало дико смешно. Видя, как бледнеет, а после краснеет Коварин, он едва не засмеялся в голос. Руки у Кея ослабли, и он уронил телефон за диван.

- Фак! Я тебя прикончу! - заорал Келла, видя, что все пропало. - Специально же! - схватил он Антона за ворот. Тот все обиднее смеялся.

- Это просто они... играют, - спешно объяснял Андрей тем временем гостю.

- Нет-нет, не стоит объяснять, - замахал вдруг руками брутальный немец, с каким-то возрастающим интересом наблюдая за парнями. - Я все понимаю! Я толерантный человек, - гордо заявил он и постучал кулаком в грудь. - И я пишу только о музыке, а не о предпочтениях музыкантов. Это их жизнь, это их любовь!

И к недоумению всех трех герр Фишер послал до сих пор возлежащим друг на друге музыкантам воздушный поцелуй.