На крыльях

Нина крайне задумчиво на него смотрела, словно что-то просчитывая. Губы ее тронула дерзкая улыбка.

- Я хочу померить, - вдруг хрипло выдавила она. - Оставьте меня с подругой, пожалуйста.

- Как вам будет угодно. Нужна будет наша помощь - зовите.

Управляющая и ее помощницы, переглянувшись, ушли. А я с изумлением уставилась на Журавля.

- Ублюдское платье-пирожное, - заворожено произнесла Журавль. - С розовыми блювотинками, - почти изящно выразилась она, явно имея в виду розочки. - С гнуснейшими стразиками, похожими на раздавленных жуков, - в голосе ее сквозило отвращение.

- Зачем тебе его мерить, Нин?! - удивилась я.

- Буду действовать по методу: «Пугало», - отвечала подруга и мечтательно улыбнулась.

- Что еще за метод? - не поняла я.

- Твой, - ошарашила она меня. - Помнишь, в каком рванье ты заявилась в зоопарк? Было весьма эффектно. Пожалуй, и я приду в этом шлакоплатье, - решила Журавль. - И это будет только начало. Я потом такую жизнь Ипполитику устрою.... Глядишь, дурачок со мной и разведется. Но сначала сбавлю-ка я цену, - добавила она. - Совсем осатанела, - имела в виду подруга управляющую, которая явно завысила стоимость наряда. - Ей с такими трюками на рынке торговать грушами и дынями.

И Нинка действительно облачилась в это чудо дизайнерской мысли. Платье оказалось ей в пору, но до чего же безвкусным оно было! Журавль сама по себе девушка яркая, красивая, однако чудовищное платье и глуповатая улыбка превратили ее в испорченный вариант Барби.

- Вы - настоящая принцесса, - прижав ладони к груди, сообщила прибежавшая управляющая, которая, наверное, молилась от радости, что избавилась, наконец-таки, от сего наряда. - Нежно! Элегантно! Восхитительно!

- Думаю, я возьму эту прелесть, - проговорила Ниночка, пытаясь кружиться в тяжелом наряде. Получалось неуклюже.

- Берите! - возопила управляющая. - Вы будете самой стильной невестой сезона!

- Или не брать... Мне кажется, сзади какие-то некрасивые складки, - задумчиво проговорила Журавль, ловя управляющую на крючок.

- Ну что вы, там все в порядке! Я сейчас все поправлю, - испугалась та, что рыбка сорвется, и быстрым шагом направилась к невесте, дабы показать, что никаких там складочек нет, а если есть, то они очень даже элегантные.

Нинка ловко подставила ей подножку. Как у нее это получилось в подобном платье - ума не приложу. Но факт есть факт. Управляющая споткнулась и полетела прямо на нее. Вдвоем они грохнулись на вешалку с платьями.

Шум поднялся знатный. Скандалить Нинка умела. И делала это со вкусом.

- Вы что, с ума сошли?! - орала благим матом подруга. - Решили меня тут угробить?!

- Ну что вы, простите, это вышло совершенно случайно! - заламывала руки управляющая.

- Меня сбили с ног! Платье порвали! - продемонстрировала она оторванный лоскут с розами. - А я его купить хотела! В чем я теперь выходить замуж буду?! В ночнушке?! Немедленно ухожу!

Нинка скрылась за шторкой, переоделась с помощью девушек-продавщиц, и гордой походкой направилась к выходу, крича, что ноги ее в этом месте не будет.

- Но стойте, пожалуйста, подождите! - кинулась за ней управляющая. - Мы сделаем вам скидку!

- Какую? - резко остановилась Журавль.

- Двадцать процентов.

- Пятьдесят, - безапелляционно заявила подруга.

Управляющая охнула, однако под напором Ниночки, которая грозилась рассказать об уровне обслуживания салоном не только всем знакомым, но и написать отзывы в сети, сдалась.

Вот так Нинка сэкономила деньги, вернее, как оказалось потом, просто сбила цену до настоящей - платье было далеко не эксклюзивным, и мы нашли его в Интернете.

А еще решила извести будущего муженька, начиная со дня бракосочетания.

После этого салона мы побывали еще в парочке. Журавль зверствовала. Купила длинную, совершенно неподходящую платью розовую фату с вуалью, длинные серебряно-голубые перчатки и совершенно ужаснейшие ботиночки. Я была уверена - она станет самой запоминающейся невестой.

Кроме того Нина хотела заставить и меня, как свидетельницу, купить нарядное платье, но мне пришлось отказаться:

- Сейчас можно и без свидетелей замуж выходить, - заявила я подруге. - А я вас у входа подожду. Осыплю лепестками роз и рисом в лицо кину.

Журавль гнусно усмехнулась в ответ. Кажется, она уже представляла, в каком шоке будет бедный Ипполит.

По магазинам мы ходили еще долго, а после по привычке заскочили в кафе. Нинка тратила деньги так, как будто бы в их семье было все в порядке. Но в этот раз я заявила, что платить буду за нас обеих сама.

Дома я оказалась почти за полночь. И, лежа в постели, переписывалась с Антоном, который, наконец, появился в сети - освободился от работы в студии, где пахал, по-моему, как проклятый, по двенадцать часов в сутки.

Переписывались мы не слишком часто - он предпочитал разговаривать, лучше всего по скайпу, чтобы была возможность не только слышать, но и видеть друг друга, однако в общении через сообщения я видела свое очарование. Этакую подростковую трогательную романтику. Видя лишь текст своего собеседника, я могла давать волю своей фантазии - представлять лицо и его выражение, голос - тембр и громкость, и даже эмоции... К тому же это напоминало мне переписку на бумаге, может быть, не такую сокровенную, однако остающуюся на долгую-долгую, почти вечную память. Наши сообщения сохранялись, и я могла перечитывать их историю тогда, когда мне вздумается.

«У меня есть несколько свободных минут, и я весь твой, Катя» - писал Антон. Мне казалось, что Тропинин сейчас на чем-то сосредоточен, и, наверное, занят, но я была благодарна, что он нашел немного времени для меня. А еще я почти слышала его голос - негромкий, ласковый, и от этого становилось уютно и хорошо.

И когда этот человек успел стать таким близким?

«Ты всегда и весь мой :)», - дурной пример заразителен, и я иногда становилась самодовольной, словно Нинка.

«Мне нравятся твои мысли. Все хорошо?» - Антон постоянно задавал мне этот вопрос, как будто бы боялся обратного.

«Все хорошо:) Хожу по магазинам, скучаю по тебе... А ты как? Что делаешь?»

Простые вопросы и не менее простые ответы - но отчего мне хочется улыбаться, и в солнечном сплетении так тепло и слегка волнительно? Или счастье действительно бывает в простом?

Потому что ты влюбленная дура - ответ прост, да!

Вместо ответа Антон прислал мне фотографию. На ней, по всей видимости, в студии, был изображен он сам: расслабленно сидел на крутящемся стуле, облокотившись о его спинку. Закинул ногу на ногу и небрежно положил одну руку на подлокотник, а в другой держал стакан с водой. Черная водолазка с закатанными до локтей рукавами, джинсы, заправленные в грубоватые ботинки со шнуровкой и на массивной подошве. Светлые пряди падали на высокий лоб и скулы, контрастируя с тенью, замысловато играющей на его лице. На губах его была расслабленная улыбка.

На этом фото Антон не выглядел крутой рок-звездой: без грима, без сценической одежды, без привычной гитары в руках и микрофона; скорее он был похож на уставшего человека - не такого, конечно, которому все на свете надоело, а на такого, который много трудился, был доволен этим и временно отдыхал, восполнял силы, чтобы вскоре начать все сначала.

Я улыбнулась. И, кажется, Антон еще шире улыбнулся в ответ.

Сходи к психиатру.

Вдоволь полюбовавшись на Тропинина, я обратила внимание и на Келлу, который на заднем плане развалился на подобном стуле. За время нашей последней встречи его волосы заметно отрасли, но были все такими же синими. Одет он был в черную безрукавку с надписью «На краю», и на сильных плечах и предплечьях красовались цветные татуировки.

Келла и сидящий рядом с ним мужчина лет сорока смотрели на стоящего за стеклом несколько размытого Арина с бас-гитарой наперевес. Рядом с ним находился еще один мужчина весьма неформального вида и что-то серьезно говорил ему.