Страница 69 из 77
Тогда она улыбнулась ему.
- Конечно. Я сделаю это.
София расстегнула молнию и дала платью опуститься на пол. Затем она сняла всё остальное и пошла совершенно обнажённая. Девушка села на стул, подняла крышку и убрала защитную ткань. Наконец, она успокоилась. Тишина. На улице море продолжало бесноваться. Огромные волны били в стекло и разбивались о тишину этой комнаты. Об ожидание. Они словно хотели войти, словно тоже хотели услышать музыку, которая вот-вот зазвучит. Но это было невозможно. Так что они стекали вниз, обратно в море, и за мокрыми стёклами появилась луна.
София решила начинать. С детства все завидовали её экстраординарному таланту исполнения без колебаний, с самого скрипичного ключа и весь остальной фрагмент она могла сыграть, ни разу не взглянув на клавиши. Однако по спине у неё побежали мурашки. Перед её глазами тут же встали страницы “Фантазии-сонаты по прочтении Данте” Ференца Листа, одна из самых сложных пьес в репертуаре пианистов всех времён. Она пробежалась пальцами по шести октавам сверху вниз. А затем наполнила зал нотами фортепиано с дрожащей страстью: хроматические шкалы, шестнадцатые паузы, прямо согласованные и противопоставленные немыслимой скорости, мощные скоростные переходы и пересечения с левой рукой.
Кожа на этом прекрасном теле заблестела от судорожных усилий. По лицу, плечам и груди уже стекал пот, но руки были идеальными, сухими, неудержимыми. Её глаза фокусировались на партитуре с чёрными нотами, которых не существовало, которые видела только она, одну за другой, и у любого пианиста вызвало бы зависть то, настолько хорошей, насколько отличной пианисткой она была. Вскоре ей стало казаться, будто Лист, великий виртуоз, сидит с ней рядом, едва ли не ошеломлённый тем, что он сам, автор и известный исполнитель этой умопомрачительной композиции, не смог увидеть, прочувствовать.
Звучание Steinway пронзило этот зал, и Танкреди не мог думать ни о чём - тот человек, который всегда был хозяином своих эмоций даже в самых сложных и рискованных ситуациях. Эта музыка проникла в его душу, всё его существо обратилось в фортепиано. Он больше не контролировал её, это была уже не та сладкая София, с которой он проводил ночи любви в страстных разговорах и простом смехе. Впервые он ощутил любовь. Не ту, что случается между двумя людьми, а любовь абсолютную.
Когда София сыграла последний аккорд, Танкреди понял, что контроль, который, как он думал, он имел над её жизнью и жизнью других людей, - это просто иллюзия, но при этом он ощутил странное облегчение. Теперь он смотрел на неё совершенно другими глазами, она была спокойнее, светлее наконец. Она была Собой, собой с большой буквы, собой и более никем. Он встал, подошёл к фортепиано и просто погладил её щёку. Скоро они снова станут теми же двумя людьми, но, наверное, уже не будут прежними.
- Я взволнован, как никогда в жизни.
София обняла его. Она была совершенно голой и обвивала его за талию, но это казалось совершенно естественным, в этом не было никаких намёков, несмотря на то, что её грудь освещалась луной, а соски напряглись. Обоих переполняли эмоции. Они долго молчали, пока Танкреди не сказал:
- Давай искупаемся в бассейне.
Вскоре они уже были в воде. София расслабилась, напряжение от этого исполнения, от этого сложнейшего испытания понемногу спадало. Она нырнула к нему и поцеловала его. Вода была тёплой, они сплели ноги. Она тут же почувствовала, что их с Танкреди возбуждение нарастает. Они нежно занялись любовью, как повешенные над водой.
Позже, в комнате, они продолжили со страстью, не говоря ни слова. При этом каждый их взгляд был наполнен желанием, сексом. Они словно были наполнены тысячей слов.
София проснулась в одиночестве. Она собрала чемодан. Спустилась на завтрак, чтобы попрощаться, но нашла только чудесную красную розу на длинном стебле. А рядом - записку.
“Для тебя. Только для тебя”.
Когда она позавтракала, Кэмерон, девушка, которая встретила её по приезде, подошла к столу.
- Когда захотите, я провожу Вас на пляж.
- Спасибо.
Немного позже электромобиль остановился у большого пирса. Её ожидал катер с заведённым мотором. София вышла из машины и взошла на борт. Её чемодан и несессер погрузили. А затем катер пришёл в движение, свернул и постепенно отдалился от пляжа по направлению к большой земле.
София обернулась и посмотрела на остров. Танкреди стоял на башне, где они ужинали в первый вечер. Он держал руки в карманах и смотрел в другую сторону, по направлению солнца.
43
Такси остановилось. София расплатилась и вышла.
Она стояла одна посреди улицы, у своего дома, с чемоданами у ног. Наконец, она вызвала лифт и немного погодя оказалась у дверей квартиры. Вставила ключ в замок и открыла. Андреа быстро приехал в гостиную и включил музыкальный центр.
- Ты здесь! Добро пожаловать домой!
София осмотрелась. Повсюду беспорядочно висел серпантин, на столе, в центре гостиной, стояли полевые цветы. На розовом плакате Андреа нарисовал Микки и Минни, застенчиво и влюблено смотрящих друг на друга. А над ними было сердечко с их именами внутри, “Андреа и София”. На столе были кексы, а рядом - бутылка отличного “Беллависта Франчакорта”.
София рассмотрела результат всех приготовлений, эту попытку устроить тёплое приветствие. Она подошла к Андреа и поцеловала его в губы.
- Я по тебе так соскучилась.
А потом она расплакалась, не в силах сдержаться.
- Солнце, ну чего ты плачешь? Не нужно. - София села на колени и положила голову на его ноги. Андреа погладил её по голове. Потом посмотрел на серпантин на лампе, висящий как попало, на полевые цветы, на Микки и Минни, на их имена в сердце. А София всё плакала. Он был рад, что смог удивить её. Эмоции всегда играют злую шутку с людьми, особенно такими чувствительными, как она. Тогда он улыбнулся и снова погладил её. - Я тоже очень по тебе скучал.
Следующие дни были непростыми.
- Ты такая загорелая! Всё прошло хорошо? И как тебе немецкий дирижёр? Он хорош?
Все ответы были ложью, но она не могла себя выдать. В самолёте до дома она нашла пресс-релиз обо всех своих концертах. Быстро прочитала его и с лёгкостью запомнила. Это был просто ряд фактов о том, как должны были пройти эти пять дней в Абу-Даби: что она ела, какая была погода, кое-что о рынках, самые используемые слова на том языке - привет, добрый день, добрый вечер - самые крупные отели, выставка, на которую она якобы сходила. София всего лишь повторяла эту информацию. А потом настал более сложный момент.
- Эй, да ты там не голодала… Иди сюда… - София подошла к кровати. - Поправилась… Так ты мне нравишься даже больше.
Он медленно гладил её ноги, постепенно поднимаясь. София закрыла глаза. Желать его должно было быть естественным и нормальным. Она всё-таки расслабилась, но заниматься любовью ей было не так-то просто. Не думать об этих пяти днях оказалось практически невозможно. И на какое-то мгновение она почувствовала себя виноватой. Ей казалось, будто она изменяет Танкреди.
Постепенно всё становилось на свои места. Они отправили запрос в “Shepherd Center” Атланты ещё до её отъезда.
Примерно через две недели после её возвращения пришёл ответ. Они приняли все необходимые меры, следовали процедуре, и клиника дала положительный ответ. Через двадцать дней должна была быть операция.
София вернулась в музыкальную школу, чтобы убить время. Она попросила Олю вернуть ей неотправленное письмо, а потом рассказал ей обо всех концертах.
- И на последнем концерте я сыграла на бис “Токкату в ми-минор” Баха.
- И?..
София улыбнулась.
- Всё хорошо.
Оля с удовольствием обняла её.
- Я знала. Ты прекрасная пианистка. И я не хотела, чтобы ты была лучшей, я хотела, чтобы ты стала уникальной. У меня получилось.
Сказав это, она ушла. София наблюдала за тем, как она спускается по лестнице, немного неуверенным шагом, но счастливая.