Страница 43 из 151
Я напрягал силы, таща за собой плот.
Нескольких енов я смог держаться в самых густых зарослях ренса, какие нашлись в этом месте. Видимость сократилась до считанных футов. Иногда до меня доносились голоса солдат. Дважды они проходили в пределах нескольких шагов от меня. Порой плот запутывался в зарослях, пару раз мне пришлось перетаскивать его через отмель, а один раз, с бешено колотящимся сердцем, я должен был миновать открытое пространство.
— А ну стоять, — услышал я в тот момент, когда уже с радостью снова вломился в заросли высокого ренса.
Я замер. Было обидно и неприятно, чувствовать остриё меча, уткнувшееся в мой живот. Чуть в стороне стоял ещё один солдат.
Меня угораздило нарваться на пикет защитного периметра. Один из тех самых, в ярости подумал я, организовать которые сам же и порекомендовал. Удивляло только то, как быстро установили посты, и как тщательно их замаскировали.
Сзади донеслись приближающиеся мужские голоса.
— Он у вас? — услышал я знакомый голос.
Это был голос моего охранника. Крепким он оказался парнем.
— Да, — отозвался один из патрульных, тот что держал меч у моего живота.
Он немного надавил на клинок, и я волей-неволей вынужден был отступить, прижавшись спиной к плоту. Теперь я не мог ускользнуть в ту ли иную стороне, попытавшись уйти с линии атаки, и был полностью открыт для короткого колющего удара. Я замер и не шевелился.
— Здесь он, — крикнул второй патрульный, — тебя ждёт, в ярме и сбруе, столь же послушный как рабыня.
Послышался звук звякнувшего железа, не трудно было догадаться, что это цепь наручников.
— Железо ему на руки, — велел мой охранник. — Нет, спереди.
Значит, моя спина останется не защищённой.
Первый браслет наручников защёлкнулся на моём правом запястье прежде, чем оно было отвязано от доски. Как только мою руку освободили от ярма, то первым делом её подтянули к левой и накинули на ней второй браслет. Только после этого с меня полностью сняли ярмо. Мои скованные руки сразу прикрепили к животу, затянув узел в центре верёвки на цепи кандалов, а концы, связав у меня за спиной.
— Неужели животное вызвало неудовольствие? — с фальшивым сочувствием осведомился один из патрульных, вызвав взрыв смеха среди остальных.
Конвоир занял позицию позади меня на плоту. Постепенно подтягивались и остальные. Послышался первый хлопок плети по моей коже.
— Поворачивайся тягловое животное, — прохрипел охранник, с трудом переводя дыхание. — Мы идём на запад!
Мои запястья были беспомощно скованы безжалостным железом.
— Быстро! — рявкнул он.
Я почувствовал, как плеть снова обожгла мою спину. Потом снова.
— Поторапливайся!
Еле переставляя трясущиеся ноги, разъёзжающиеся в скользкой грязи, я повернулся спиной, горящей от ударов, мокрой от крови, к плоту и замер. А потом мне снова пришлось тянуть этот тяжёлый плот. На запад, всё дальше в дельту.
— Быстрее! — крикнул конвоир, и плеть снова обрушилась на мою спину.
Я налёг на сбрую, таща плот за собой на запад.
14. Нападение
— Вот видишь, — усмехнулся конвоир, запихивая небольшой кусочек сырой рыбы в мой рот, — это совсем не опасно.
Кляп, на время вытащенный из моего рта, висел на верёвке обёрнутой вокруг моей шеи, которую на время ослабили, но не отвязали от кола, ровно настолько, чтобы я мог сидеть. Зато ноги всё также оставались привязаны ко второму швартовному колу. Руки, как обычно на ночь, были закованы за спиной. И снова меня мучил вопрос, у кого находится ключ. В качестве меры безопасности, этот ключ каждую ночь переходил к другому владельцу.
— Слушайте камни под водой, — посоветовал я конвоиру.
— Ты что с ума сошёл? — осведомился он.
— Ты передал мои предупреждения своему капитану? — спросил я.
— Часовые на постах, — пожал он плечами, — какой бы глупостью это не было.
На этом островке собралось примерно полтысячи воинов.
— Жри давай, — бросил мне охранник. — Глотай.
Он мог бы и не напоминать, я и без этого с жадностью набросился на пищу. Тем более что я понимал, что оставшегося продовольствия у армии недостаточно, чтобы накормить всех, рационы начали урезать почти сразу. По моим приблизительным подсчётам, Ар ввёл в дельту армию около пятидесяти тысяч человек, причём, абсолютно не обеспечив их соответствующей тыловой поддержкой.
— Это всё, — сообщи мне конвоир, а натолкнувшись на мой пораженный взгляд, добавил: — Больше ничего нет.
— Ты — крепкий парень, — сказал офицер, глядя на меня сверху вниз. — Признаться, я думал, что этого дня тебе не пережить.
День и правда выдался на редкость жарким. Плот словно стал ещё тяжелее. Конвоир не жалел своей плети.
— И всё же Ты жив, и, кажется, даже аппетит не потерял, — усмехнулся Лабений, а потом повернулся к охраннику и приказал: — Рот пока не завязывай. Оставь нас.
Как только конвоир отошёл на несколько ярдов, офицер присел на корточки и пристально посмотрел на меня. Честно говоря, я так был занят едой, что даже не заметил как он подошёл.
— У Вас ещё остались люди, способные услышать меня? — поинтересовался я.
— Пожалуй, найдутся, — пожал он плечами.
— Но лично Вы уверены, что я несу чушь? — уточнил я.
— Да, — не стал скрывать Лабений.
— И, тем не менее, среди вас есть те, кто задумался над моими словами?
— Да, — кивнул офицер.
— Мне кажется, или теперь и Вы сами стали тем, кто захотел поговорить со мной?
— Сегодня Ты попытался убежать, — вместо ответа, заметил он.
Я не счёл нужным как-то отвечать на эту констатацию факта.
— Наверное, тебе повезло, что Ты не рабыня, — усмехнулся Лабений.
Мне оставалось только понимающе пожать плечами. Его замечание было верно на все сто процентов. На Горе отношение к мужчинам и женщинам, а к рабыням в особенности, сильно отличается. Просто потому, что здесь понимают, что женщины и мужчины это не то же самое. Предложи гореанину рассматривать женщин, как то же самое, что и мужчины, и он сочтёт предложившего это безумцем, который безжалостно унизил женщину, отнимая у неё её уникальность, восхитительную особенность, и даже в некотором смысле её саму как личность. Разумеется, в данном случае мне действительно сильно повезло, что я не был рабыней. Гореанские рабовладельцы не склонны сквозь пальцы смотреть на попытки побега таковых и после этого относиться к своим невольницам с пониманием и терпимостью. Они просто не принимают этого.
— Ты понимаешь, с какой целью тебе заткнули рот? — уточнил Лабений.
— Да, — кивнул я и, глядя ему в глаза, перечислил: — не хотите, чтобы я провоцировал ненужные вопросы, сеял разногласия, не мог вызвать недовольство и беспорядки среди ваших людей, подорвав тем самым моральный дух и дисциплину.
Не выдержав моего взгляда, Лабений опустил глаза, уставившись в землю.
— Признайтесь, что Вы просто боитесь за себя самого, того, что не сможете вразумительно ответить на вопросы, возникшие у ваших людей по результатам последних дней. Впрочем, я уверен, что вас самого мучают те же вопросы.
— Лучше оставь своё мнение при себе, — посоветовал мне он.
— Вы кажетесь мне умным офицером, Лабений, — заметил я. — Держу пари, к настоящему времени вы уже пришли к тем же выводам, что и я, причём независимо от меня.
— Хорошо, говори, — бросил мне офицер.
— Боюсь, теперь это не имеет большого значения, — пожал я плечами. — Вы уже слишком далеко углубились в дельту.
Он пристально посмотрел на меня, причём на этот раз в его взгляде читалось трезвое понимание.
— Ар, — начал я, — если Вы хотите знать моё мнение относительно этого вопроса, предали, как предали немного раньше Форпост Ара. На это указывает и размещение армии на севере, и нынешний совершенно неподготовленный поход в дельту. Вы просто не были готовы вторгаться в дельту. Вы испытываете постоянный недостаток в поставках продовольствия и поддержке с воздуха. К настоящему моменту, линии снабжения, которые у вас, возможно, ещё оставались, перерезаны ренсоводами, или будут перерезаны в ближайшее время. Тарнсмэнов нет не то что для прикрытия, но даже для разведки. Вы не озаботились элементарным, выслать вперёд разведчиков, или нанять проводников из ренсоводов. Для меня очевидно также, что Вы до сих пор так и не осознали причин такого быстрого разрушения вашего транспорта в первые же дни нахождения в дельте. Вы что, действительно думаете, что так много плавсредств для вашей импровизированной флотилии, можно было за такой короткий срок собрать в Вене и Турмусе? Полагаете, что это было просто необъяснимо удачное стечение обстоятельств? А теперь думаете, что то, что те же самые плоты развалились прямо под вами за считанные дни — это просто случайность?