Страница 122 из 151
— Я знаю, Господин, — всхлипнула девушка. — Я знаю!
Эфиальт, озадаченно хлопая глазами, смотрел на распластанную на земле фигуру.
— Не продавайте мне! — взмолилась невольница. — Не продавайте мне, Господин!
— Что-то я перестал тебя понимать, — пробормотал мужчина.
— Я люблю Вас, Господин, — призналась Лиадна. — Я люблю Вас!
— Но не я твой господин, — напомнил он. — Твоим настоящим владельцем является Тэрл из Порт-Кара. А я только держал тебя для него.
— Не продавайте меня, Господин! — не обращая внимания на его объяснения, продолжала причитать девушка.
— Ты мне не принадлежишь, — повторил Эфиальт. — Я не могу тебя продать, потому что Ты не моя собственность.
Теперь её начало неудержимо трясти от рыданий. Наконец-то до меня дошло, что именно так обеспокоило Лиадну. Мог бы и сразу догадаться, ведь Темиона, во время нашей последней встречи, на это намекала.
— Она была хорошей первой девкой? — полюбопытствовал я.
— Да, — кивнул мой друг, — возможно она лучшая в этом лагере.
— Она тебе нравится? — уточнил я.
— Честно говоря, я уже привык к ней, — признал он. — Она очень полезна, например, когда спит в ногах, хорошо их согревает холодными ночами.
— Могу себе это представить, — улыбнулся я, окидывая взглядом красотку Лиадну.
Эфиальт только пожал плечами.
— А-а, — протянул я. — а то мне показалось, что Ты, мой друг, увлекся ею.
— Она — всего лишь рабыня, — уклончиво ответил торговец.
— Возможно, Ты сам был бы не прочь предложить за неё цену?
— У меня было намерение поговорить с тобой по этому поводу, — признал он.
Лиадна подняла голову от земли и пораженно посмотрела на него.
— И как по-твоему, сколько она могла бы стоить? — осведомился я.
Лиадна, лежавшая перед нами на животе, ловила каждое наше слово.
— Я готов выложить за неё десять серебряных тарсков, — заявил Эфиальт.
— О, Господин, — воскликнула девушка. — Я не стою так много!
— Я это и без тебя знаю, — раздраженно бросил мой друг.
Учитывая состояние рынка в данном регионе, где большинство женщин уходило крупными оптовыми партиями, сомнительно, что Лиадна, даже притом, что красавица, была бы оценена больше чем в серебряный тарск, в лучшем случае в два. Большинство женщин вообще продавались за медные тарски, а за некоторых не давали даже нескольких бит-тарсков.
— Кажется, Ты всё-таки увлёкся ей, — заметил я.
— Она — всего лишь рабыня, — отмахнулся он, но увидев мою улыбку, добавил: — Пятнадцать серебряных тарсков.
— Эфиальт, я сомневаюсь, что твой фургон, все товары в нём и тарларион в придачу стоят так много, — усмехнулся я.
— Ты принимаешь моё предложение? — спросил торговец.
— И всё же я думаю, что Ты увлекся ей, — сказал я.
— Как такое может быть, — попытался возмутиться он. — Она же всего лишь рабыня
— Лично мне это не кажется невозможным, — пожал я плечами.
— Ерунда, — отмахнулся мой друг.
— Понятное дело, — кивнул я.
— Итак, Ты принимаешь моё предложение? — уточнил торговец.
— Нет, — ответил я, и Лиадна уткнулась лицом в землю, зарыдав от горя.
— Не понимаю, — опешил Эфиальт.
— Просто я не могу продать её тебе, — объяснил я.
— Но почему? — растерянно спросил он.
— Потому, что если я продам её, то не смогу тебе передать её.
— Передать её? — переспросил торговец.
— Конечно, — кивнул я. — Ведь Ты её хочешь?
— Разумеется, — заверил он меня.
— Тогда она — твоя, — объявил я.
— Господин! — радостно воскликнула Лиадна.
— Только с одним условием, — добавил я.
— Да? — выжидающе посмотрел на меня Эфиальт.
— Лиадна, — позвал я.
— Да, Господин? — откликнулась девушка.
— Как Ты думаешь, у тебя получится завтра утром подготовить Фебу к демонстрации, — поинтересовался я.
— Конечно, — поспешила заверить меня она.
— Я хочу, чтобы она была готова к представлению к девятому ану, — предупредил я.
Это было за ан до полудня. В гореанских сутках — двадцать анов.
— Как господин пожелает, — сказала рабыня.
— Она должна быть вымыта и причёсана, — сообщил я, — но никакой косметики или украшений. Я хочу продемонстрировать женщину, как она есть, по крайней мере, в основном. Однако памятуя о том, что она — свободная женщина, оставим для её скромности верёвку на животе и рабскую полосу. Только полоса должна быть узкой, а верёвка не толще шнурка. Думаю, этого достаточно для её статуса пленницы и полной служанки.
— Я поняла! — заверила меня Лиадна.
— И ещё я хочу, чтобы она стояла на коленях и держалась с совершенством, — добавил я.
— Она будет красива, — пообещала мне Лиадна. — Я буду учить её этому стрекалом!
— Это и есть твоё условие? — удивлённо уточнил Эфиальт.
— Да, — кивнул я.
— Не волнуйтесь, Господин, — сказала его рабыня. — Она будет у меня блестеть!
— Ну вот и замечательно, — улыбнулся я. — Благодарю за еду, Эфиальт. Все дела мы обсудили. Желаю тебе всего хорошего.
— И тебе тоже всего хорошего, — ответил мой друг, вставая и пожимая мою руку.
Прежде чем уйти я бросил взгляд в фургон маркитанта, полюбовавшись на рабский мешок, лежавший там на настиле, прикованный двумя цепями. Завтра Феба будет продемонстрирована в самом лучшем свете. Обогнув фургон я встретил полные страха глаза Амины и Ремис, прикованных к столбам. Мы решили их судьбы за ужином. Завтра, если всё пройдёт так, как ожидалось, они узнают, что у них обеих появились новые владельцы.
38. Ждём новостей из Торкадино
— Из Торкадино скоро будут новости, — сообщил я Марку, озадаченно посмотревшему на меня, и повернувшись к Ине скомандовал: — Ко мне, девка.
Женщина тут же вскочила и подошла ко мне.
— Зачем Вы надеваете на меня капюшон? — спросила она.
— Возможно, их уже обсуждают в пага-тавернах, — сказал я Марку.
— Я уже и сам слышал кое-что, — кивнул он, — если всё это правда, то тебе это может прийтись по вкусу.
— Думаю, что я слышал то же самое, — предположил я. — В лагере уже появились слухи об этом.
— Я ничего не вижу, — пожаловалась Ина.
— Для этого рабский капюшон и надевают, — усмехнулся я.
— Но я же не рабыня, — попыталась возмутиться женщина.
— Ничего страшного, на свободных женщинах они тоже хорошо смотрятся, — заверил её я и, повернувшись к Марку, заметил: — Ты ссылаешься на, предположительно, секретные новости, которые нельзя было бы прочитать на щитах объявлений в косианском лагере.
— Возможно, — кивнул Марк.
— Это может иметь отношение к сумме в сотню золотых монет?
— Да, — ответил парень.
— Кругленькая сумма, — усмехнулся я.
— Почему Вы взяли меня на поводок? — спросила Ина.
— А почему Ты сам решил, что скоро должны быть новости из Торкадино? — поинтересовался Марк.
— У меня есть на то причина, — пожал я плечами.
— Может, Ты просветишь меня относительно источника твоих догадок? — намекнул мой друг.
— Это имеет отношение к кое-чему, что я видел этим вечером около на дороге косианского лагеря, возвращаясь от стоянки маркитантов.
— Это — всё, что Ты хотел мне сказать? — уточнил он.
— Пока — всё, — ответил я ему и скомандовал Ине: — Руки за спину.
Как только я защёлкнул на запястьях женщины рабские браслеты, она попыталась подвигать закрепленными за её спиной руками, запястья которых оказались сведены близко друг к дружке, став беспомощными пленниками лёгких, но прочных и привлекательных уз.
Дважды легонько потянув за поводок, я проверил, как ходят кольца на ремне и на ошейнике.
— Куда Ты собираешься? — полюбопытствовал Марк.
— В Брундизиум, — ответил я. — Если всё пройдёт удачно, то я должен буду вернуться к утру.
— Почему Вы снимаете с меня сандалии? — опасливо спросила Ина.
— Я поведу тебя босиком, — буркнул я.
— Может, мне пойти с тобой? — предложил молодой воин.