Страница 95 из 114
— Ты хочешь снова пережить те же ощущения сейчас? — спросил я.
— Нет! Господин! — воскликнула невольница.
— Тогда работай, — приказал я.
— Да, Господин! — всхлипнула она, начиная своё выступление заново.
— Работай лучше, старайся, — подгонял я рабыню, — старайся. Помни, что теперь Ты больше не женщина с Земли. Шире ноги. Для Тебя это в прошлом, и не вернётся никогда. Теперь Ты всего лишь гореанская рабыня. Хорошо. Ты теперь даже не человек больше. Отныне Ты — похотливое животное, которое существует только для удовольствий мужчин, и пока приносит удовольствия мужчинам. Ты — всего лишь животное. Не забывайте об этом. Но животное невероятно желанное. Поднимай руку жалобнее. Молодец. Ты — самая желанная форма из существующих животных, Ты — рабыня. Следи за выражением лица, улучши его. Вырази на лице, что Ты умоляешь мужчину о его прикосновении. Ты умоляешь мужчину о прикосновении?
— Да, — внезапно выкрикнула девушка, — Я умоляю!
— Не забывай про цепь, — напомнил я. — Она на твоей шее. Используй её! Используй её в своём танце на циновке.
— Танце? — переспросила она, глотая слёзы.
— Да, — кивнул я, — Ты можешь считать это танцем. Ты можешь рассматривать это как танец. Вы извиваешься для господина, замирая время от времени, чтобы поразить его своей красотой, посаженной на цепь. В нём есть даже музыка, только надо её услышать, почувствовать! Почувствуй музыку, звучащую в твоём животе. Глубоко в твоём животе! Глубже! Вот так! Да!
— Возьмите меня! — вдруг закричала Луиза на английском языке. — Я прошу Вас взять меня!
Я обхватил её подрагивающее тело своими руками, и наши губы встретились. Она была беспомощна, горяча и открыта.
— О, да, — задыхаясь от возбужденья, выкрикнула она. — Сейчас! Теперь! Я прошу этого! Я умоляю об этом!
— Как женщину Земли? — уточнил я.
— Нет, — заплакала рабыня, подаваясь ко мне всем телом, — как ту, кем я теперь стала, как господин берёт свою гореанскую рабыню!
Позже я взял её ещё раз, на сей раз, перевернув девушку на живот, чтобы она уже не смогла забыть, что она — рабыня, и ни вздумала слишком гордиться своими успехами. Оторвавшись от неё, я перевернул Луизу на спину.
— Я Ваша, — прошептала она, глядя на меня полными слёз глазами. — Я хочу жить для Вас! Я хочу служить Вам всеми способами.
Я поцеловал её ещё раз.
— Купите меня! — вдруг всхлипнула рабыня. — Купите меня, господин!
— Думаю, что однажды наступит день, и Ты, изучившая сегодня, что значит по-настоящему служить мужчине, встретишь прекрасного, сильного, требовательного гореанского господина, — пообещал я Луизе.
— Но ведь, тогда, я, женщина с Земли, буду принадлежать гореанину, — всхлипнула она.
— Да, — согласился я, — так же, как и многие другие попавшие сюда землянки. И я уверен, что Ты сама захочешь стать его роскошной рабыней.
— Да, — тихо прошептала девушка, — рабыней.
— Ты — женщина с Земли, — напомнил я. — Такие как Ты, годятся только для того, чтобы носить ошейники здешних мужчин.
— Я знаю, — кивнула она.
— И даже не надейся стать у него чем-то большим, — предупредил я.
— Не буду, — пообещала рабыня.
— Впрочем, он Тебе и не позволит быть ничем иным, кроме как своим домашним животным, — усмехнулся я.
— Я знаю, — вздохнула Луиза.
— Ты — недовольна? — полюбопытствовал я.
— Нет, — печально улыбнулась девушка. — В тысячу раз лучше быть рабыней такого мужчины, чем Императрицей на Земле.
Я поцеловал её снова.
— И при этом мне самой я не хотелось бы, чтобы ко мне относились любым другим способом, — призналась она.
— О? — удивлённо протянул я.
— Но ведь я теперь узнала, что я — рабыня, — объяснила она.
Я полюбовался её мягкостью и красотой и, проведя рукой по её коже, почувствовал беспомощный, нежный, мгновенный отклик загорающегося страстью женского тела.
— Да, — признал я. — Ты — рабыня мужчин.
— Я и не спорю с этим, — улыбнулась Луиза. — Я сама изучила это только что, оказавшись полностью беспомощной в Вашей власти. Вы научили меня этому, и этот урок мне никогда не забыть.
Я промолчал, пожалуй, мне нечего было добавить к сказанному ей.
— Господин, — позвала рабыня.
— Что?
— Мне кажется, что на Земле сейчас живёт множество рабынь, просто они ещё не нашли своих рабовладельцев. Просто они ещё не носят свои ошейники.
— Возможно, — не стал спорить с ней я.
— Только я боюсь, что на Земле осталось не так много мужчин, которые, смогут или захотят ответить на зов рабыни в душе женщины.
— Возможно, — пожал я плечами. — Я не знаю.
— Почему они не хотят поступить с ними по-мужски? — спросила Луиза.
— Возможно, для них уже слишком поздно, что-либо исправить, и вернуть свою мужественность, — предположил я. — Возможно, что теперь, когда они, кажется, упустили свои последние возможности вернуться к своей природе, покорившись врагам мужественности, для них легче делать вид, что они считают это отвратительным или забавным.
Рабыня вздохнула.
— Но здесь, на Горе, нет таких страхов, — заверил я Луизу. — Здесь, даже при всей жестокости их культуры, мужчины отринули столь противоестественный, унизительный для них, и подрывающий их силы путь.
— Верно, — вздохнула она.
— Здесь Ты найдёшь таких мужчин, встретить которых на Земле Ты только мечтала, — пообещал я.
— Да, — тихо сказала девушка.
— Здесь Тебе нечего даже начинать бояться, что мужчины не ответят на зов рабыни в Тебе. Вероятно, у Тебя даже не будет времени задуматься об этом. Ты будешь слишком занята, стоя на коленях и повинуясь.
— В это я могу поверить, — засмеялась рабыня и, поцеловав меня, позвала: — Господин.
— Да.
— Я могу сказать что-то? — поинтересовалась Луиза.
— Конечно, — кивнул я. — Но если мне это не понравится, я могу избить Тебя.
— Конечно, — рассмеялась рабыня.
— Вы помните, как я хотела, чтобы ко мне относились мягко и с уважением? — спросила она.
— Смутно, — усмехнулся я.
— Мне не показалось, что Вы относились ко мне слишком мягко, — призналась Луиза.
— Вероятно, нет, — согласился я.
Я обращался с ней в такой манере, беря где хотел и как хотел, чтобы она смогла понять, что была всего лишь инструментом для получения мной моего удовольствия.
— И конечно Вы не рассматривали меня с уважением, — заметила девушка.
— Нет, — согласился я. — Но Ты, и не тот вид женщины, которую нужно рассматривать с уважением. Ты — рабыня, с ошейником на горле и с клеймом на заднице.
— Я жду своего господина, — прошептала она.
— Я не думаю, что теперь, учитывая недавнее подтверждение твоих способностей, Тебе придётся долго ждать своих законных цепей, но, тем временем, Ты будешь обслуживать клиентов в Туннелях.
— Клиенты! — всхлипнула Луиза, возвращаясь к действительности.
— Да, — усмехнулся я и, перевернув её, снова уложил рабыню животом на циновку.
— Ой! — вскрикнула она.
— Да, клиенты, — прорычал я ей прямо в ухо, — и я — один из них.
— Да, Господи-и-ин! — простонала она. — О! О-ой! О-о-оххх!
— Превосходно, — выдохнул я.
Я видел, как её ногти царапали по циновке. Положив руку около её лица, я отметил, что ткань промокла от её слез.
— Господин хорошо знает, как использовать рабыню, — простонала Луиза.
— Ты хорошо отдалась мне, — похвалил я её.
— Я ничего не могу поделать с собой, — призналась она. — Я — рабыня.
— И только это? — уточнил я.
— Да, Господин, — вздохнула Луиза.
Я аккуратно разделил волосы девушки, изящно раскладывая пряди по обе стороны от её шеи. Так мог видеть ошейник, запертый на её шее на маленький, крепкий замок, оказавшийся прямо у меня перед глазами.
— Интересно, кто действительно любит себя и женщин, — прошептала Луиза, — тот, кто настолько верен себе и своей природе, что отказывается отрицать это и притворяться, что этого не существует, принимая женщин, такими, какими они созданы природой, или тот, кто предает себя, кто лжёт себе и кто отрицает истинные потребности женщин?