Страница 113 из 114
— Верно, — смеясь, признала блондинка. — Мне также очень не хочется быть избитой.
Я улыбнулся.
— Мне кажется, что Теналион добрый человек, — шёпотом сказала она мне.
— Ты думаешь, что он промедлил бы с использованием плети, если бы Ты вызвала его неудовольствие? — поинтересовался я.
— Нет, — улыбнулась она. — Этого я себе даже представить не могу.
— Твоё клеймо сильно болит? — спросил я.
— Немного, — ответила рабыня поморщившись.
— Приготовься быть взятой, — приказал я, снимая тунику.
Я окинул взглядом прекрасную девушку, раскинувшуюся на соломе у моих ног. Как всё же соблазнительны рабыни!
— Как Ты хотела бы быть взятой?
— Я ещё плохо знакома со своими цепями, — вздохнула она. — Если можно, то нежно, с любовью, пожалуйста.
— Очень хорошо, — кивнул я, — в первый раз можно.
29. Солдаты
— Тсс! — тихим шипением привлёк моё внимание мужчина, стоявший в дверном проеме.
— Хо? — откликнулся я.
Я приблизился к нему, разглядев, что это был коротышка Ачиатэс, владелец инсулы, в которой я снимал комнатку на чердаке, и до чьих обветшалых стен мне оставалось пройти расстояние в несколько бросков камня вдоль по переулку Рабских Борделей Людмиллы.
Шёл четырнадцатый ан, самый разгар дня. Конечно, я намеревался вернуться несколько раньше, скорее даже значительно раньше, ещё до рассвета, но я вынужден был отвлечься на какое-то время по делам, да и в доме Теналиона, а точнее в одном из рабских загонов расположенном в одном из его лабиринтообразных подвалов время пролетело незаметно. Я до сих пор ощущал жар и мягкость её губ и прелестей, её готовности и страсть, и звон цепи на ней. Уверен, что она станет превосходной рабыней.
— Разве арендную плату необходимо выплачивать так рано? — удивился я.
— Зайдите сюда, не маячьте у всех на виду, — велел Ачиатэс.
Я переступил порог двери вслед за ним. Мужчина, пропустив меня внутрь, осторожно высунул на улицу голову и осмотрелся. Затем он снова вернулся внутрь, и повернулся ко мне лицом.
— Что случилось? — забеспокоился я.
— Что Вы натворили? — вместо ответа набросился он на меня.
— Да ничего, — заверил я инсуловладельца.
Я вообще взял за правило со всей возможной энергии отстаивать свою невиновность.
— Да неужели! — недоверчиво прищурился он.
— Не знаю, — честно ответил я. — Я делал сегодня довольно много вещей. Вы имеете в виду что-либо конкретное? Надеюсь, комната не повреждена?
Признаться, я испугался, что Хурта мог решить попрактиковаться со своим топором. Другой тревожащей меня возможностью было то, что парень мог обезглавить, случайно или намеренно, другого арендатора. Возможно того, кто мог оказаться столь смел, что возразил против декларирования стихов в коридорах инсулы. У Хурты была привычка, сочиняя проговаривать свои вирши в полный голос. Но это, всё же было бы на его совести, а не на моей.
— Нет, — раздражённо бросил Ачиатэс.
— Тогда в чём дело? — поинтересовался я.
— Они Вас ждут, — сообщил он мне.
Я проводил взглядом свободную женщину, которая прихрамывая, прошла мимо с мешком сулов на спине.
— Хурта и Фэйка, моя рабыня? — уточнил я, отчаянно моргая.
Было ощущение, что мне в глаза попал песок. Возможно, я не достаточно спал прошедший ночью. Точнее, если быть честным перед собой, я вообще не спал той ночью.
— Нет! — покачал головой Ачиатэс.
— Уж не думаете ли Вы о подъеме арендной платы? — поинтересовался я.
— Нет! — ответил инсуловладелец, и при этом я отметил, что в его глазах на мгновение вспыхнул алчный огонёк.
Пожалуй, зря я это сказал. Видимо, виной всему недостаток сна. Нужно быть осторожным, говоря такие вещи владельцам доходных домов. Не стоит вкладывать эти идеи в их головы. Уж лучше жаловаться, громко и часто, держа подобных товарищей в глухой обороне, так, чтобы самая мысль о подъеме арендной платы в таких условиях казалась бы им самим невероятным и возмутительным оскорблением.
— Кто тогда? — спросил я.
Краем глаза я отметил рабыню, спешившую мимо нас по улице, нижняя часть её тела была в тени, а верхняя ярко освещена солнечными лучами, от которых она отчаянно щурила глаза. Из-под её темных ниспадавших на плечи волос поблёскивало плотно сидящее на шее стальное кольцо. Вероятно, женщина торопилась выполнить какое-то поручение своего хозяина. Кошелёк с монетами был привязан к её шее. Некоторым рабыням не позволено касаться денег. Но, с другой стороны, многие идя по поручению, держат монеты во рту. Это, кстати, весьма обычно на Горе даже среди свободных людей. Карманы на гореанских одеждах вообще-то не приняты. Рабыня, как и положено, была босой. Женщина красиво двигалась. Уверен, со временем, прежняя Леди Лидия, которая осталась в одном из загонов торгового дома Теналиона, одно из его последних приобретений, будет выставлена на торги, продана, и, в конечном счете, оказавшись в том или ином городе, скорее всего не в Аре, станет точно такой же рабыней. Таким девушкам не разрешено покидать городские ворота, если только не в сопровождении свободного человека. Я вспомнил, как прежняя Леди Лидия показала мне своё клеймо. Оно был превосходно, прекрасно! Насколько довольна она была случившимся. Я улыбнулся. Рабыни бывают такими тщеславными, когда дело касается их клейм.
— Солдаты, — прошептал Ачиатэс.
— Что? — встрепенулся я, насторожившись.
Похоже, дело оказалось гораздо серьезнее, чем я предполагал.
— Солдаты, — повторил он, озираясь вокруг.
— Городская стража? — спросил я.
— Нет, — замотал головой инсуловладелец, — солдаты.
— Таурентианцы? — решил всё же уточнить я.
— Да нет же, — ответил Ачиатэс. — Именно солдаты.
— А что им от меня было нужно? — поинтересовался я.
— Понятия не имею, — пожал он плечами.
— А Вы спрашивали у них? — осведомился я.
— Да, — ответил Ачиатэс.
— И что они Вам ответили?
— Ничего, — развёл он руками. — Они только хотели знать, когда Вы вернётесь.
— А Вы что им сказали? — уточнил я.
— Сказал им правду, что я не знаю, — ответил мужчина.
— Как долго они были у Вас? — спросил я.
— О, совсем не долго, — сообщил он.
Это показалось мне интересным. Запланированные аресты обычно производят на рассвете.
— Почему Вы решили предупредить меня об этом? — полюбопытствовал я.
— Вы — мой арендатор, — пояснил он. — Вы заплатили свою арендную плату. А кроме того, я не хочу, чтобы в моей инсуле устраивали аресты. Это может плохо отразиться на моей репутации.
— Спасибо, — поблагодарил я, и вложил монету в его руку.
— В этом нет необходимости, — заверил меня Ачиатэс, но монету взял, в конце концов, он был бизнесменом.
— Вы — Тэрл из Порт-Кара? — раздался вдруг мужской голос.
— Ай-и-и! — застонал Ачиатэс.
— Да, — признал я. — Капитан.
— Могу я взять Ваш меч, пожалуйста? — спросил он.
Позади него, уже собралось пятнадцать — двадцать его товарищей. Не было и речи о том, чтобы в узком дверном проеме быстро выхватить меч, не говоря уже о том, чтобы размахивать им. Всё же я не был прикрыт арбалетами. К тому же, ни один из мужчин не держал копьё наизготовку, ни обнажал меча.
— На каком основании? — поинтересовался я.
— Вы под арестом, — объявил офицер.
Ачиатэс застонал ещё громче.
— Вы можете идти, Гражданин, — сообщал капитан Ачиатэсу, и тот, словно урт оказавшийся на открытом месте перед слином, порскнул между солдатами и рванул к своей инсуле.
— Ваш меч, пожалуйста, — потребовал капитан.
Конечно, он понимал, что мужчины не сдают своё оружие так просто.
Также, он должен был ясно понимать, что я мог выскочить из дверного проёма, и, немедленно, оказавшись на открытом пространстве освободить клинок. Интересно, не было ли именно это его намерением, поощрить меня на такое действие, чтобы тем самым обеспечить себе благовидный предлог для законного применения их собственного оружия. Хотя, нет. Врятли, решил я. Теперь, когда Ачиатэс оставил нас одних, они могли напасть на меня в любой момент, а потом заполнить свои отчеты, если это от них вообще потребуется, так, как они посчитают целесообразным. Таким образом, они рисковали бы очень немногим, если вообще чем-либо. К тому же, они позволили Ачиатэсу спокойно покинуть место действия, несмотря на то, что он предупредил меня, да ещё и получил за это мзду. Я сомневался в том, что он был в сговоре с ними. Будь это так, он, скорее просто позволил бы мне войти в вестибюль инсулы, и оказаться окружённым солдатами. На мой взгляд, и сам арест производимый офицером не был похож на стандартную процедуру. Его великодушное отношение у Ачиатэсу намекало на это. И как мне показалось, он не ожидал от меня какого-либо сопротивления.