История с лишайником

Взгляните-ка только на фотографии красавиц, помещенные вверху, и вы поймете, что я имею в виду. Каждое верхнее фото показывает, как она выглядела десять лет назад, а соответствующее нижнее — как выглядит сейчас. А теперь сравните свое фото десятилетней давности со своим отражением в зеркале. Ну и как? Куда большая разница, нежели при сравнении фотографий на этой странице?

А разве трудно высокопоставленной особе добиться того, чтобы и десяток лет не оставил на ее внешности никакого следа? Наши леди считают, что заплатить за это в салоне красоты на Мейфере триста-четыреста, а то и больше фунтов в год нисколько не повредит.

Однако большинство наших читателей задумается и скажет, что надо иметь большое счастье, чтобы позволить себе подобное. Но на этот раз они не правы. Благодаря «Радару» каждый — да, каждый — может достичь этого»!

Дальше статья объясняла, что специалисты «Радара» открыли секрет сохранения красоты, который используют в этом салоне, и это стоит совсем не триста фунтов в год, а легко может уложиться в триста пенсов. И теперь они хотят рассказать об этом своим читателям.

«Серия специальных статей, которую «Санди радар» начнет публиковать со следующей недели, откроет все секреты и расскажет каждой читательнице о том. что ей нужно знать, чтобы сберечь свою молодость.

Итак, следите за газетой на протяжении следующей недели — и мы откроем вам, то, что вы хотите знать!»

Френсис с чувством обманутого человека, отложил газету в сторону: интересно, сколько еще статей выпустит «Радар», прежде чем дойдет до сути?

Он развернул другую статью — немного скромнее, всего на две колонки. Она тоже открывалась контрастными фото, но тут были лишь две пары лиц меньшего формата. И это были не те леди, что в предыдущем квартете из «Радара»…

На этот раз заголовок был такой:

«Старости не будет!..»

А ниже, сбоку — подпись: «Джеральд Марлин». Статья начиналась:

«Нет никакой тайны, что некий салон красоты на Мейфере скорее согласится щедро заплатить компенсацию за принесенный ущерб, чем раскрыть свою деятельность перед судом. Итак, честь высших сфер и на этот раз спасена.

Аллергия — неприятная вещь — возникает внезапно, иногда она очень болезненна. Поэтому наши симпатии должны быть на стороне леди, которой пришлось страдать физически, к тому же — в одиночестве, без поддержки мужа, ибо неотложные дела еще год назад отозвали его в Южную Америку и лишили возможность находиться в критический момент возле постели жены, не говоря уж о том, чтобы вернуться навсегда. Однако она заслуживает не только наших симпатий, но и поздравлений: ведь все это пошло ей на пользу.

Но аллергия поражает не только того, кто имеет к ней склонность: виновник ее возникновения тоже чувствует себя плохо, особенно, если им является фирма со стойкой и солидной репутацией, помогающая знатным дамам скрывать их возраст, и, как об этом красноречиво свидетельствуют помещенные вверху фотографии, весьма успешно. От несчастных случаев, конечно, никто не застрахован, но в элегантных салонах стремятся, чтобы все, что там происходит, становилось известным как можно меньшему количеству людей. С одной стороны, лучше не волновать щедрых клиентов, а с другой — все профессии имеют свои секреты, и было бы безумством публично признать, что источником немалых прибылей является не экзотичный продукт из Аравии или какое-то другое редкостное вещество, а что-то совеем обычное, что растет буквально возле вашего дома».

Френсис Саксовер, устав немного от высокопарного стиля мистера Марлина, пропустил часть текста й остановился на последнем абзаце.

«Причина аллергии осталась неизвестной для клиентки. Кажется несправедливым, что женщину оставили в состоянии постоянного беспокойства, ведь в любой момент она может снова натолкнуться на вещество, которое вызовет аллергию, причем на этот раз болезнь окажется не такой уж легкой. И вот из сочувствия к страданиям этой женщины мы можем посоветовать ей: если придется бывать в бухте Голвей, пусть избегает купания там, или, вернее, — остерегается одного вида растущих там морских водорослей. Эти простые приемы полностью оправдают себя — если, конечно не случится так, что другие косметологи не поддадутся искушению добывать свои богатства из какой-нибудь другой магической водоросли…»

После завтрака Френсис не пошел, как обычно, в свою лабораторию, а направился в кабинет. Положив руку на телефон, он минуту раздумывал и, предположив, что Диана, очевидно, уже на работе, набрал номер. Он не ошибся.

— Спасибо за газетные вырезки, Диана, — сказал Френсис. — Если принять во внимание, что никто до сих пор еще не поинтересовался, почему у миссис Уилбери аллергия на грибы в результате лечения водорослями, то, по-видимому, все сделано чисто.

— А никто и не собирался интересоваться — ответила Диана. — Аллергия — слишком удивительное и загадочное явление, чтобы наш случай вызвал какое-нибудь подозрение. Но я не согласна со словом «по-видимому». Это прозвучало, как бомба. Все мои ненавистные конкуренты провели вчера целый день у телефонов, пытаясь разузнать как можно больше. Мистеру Марлину предлагают, конечно, целые состояния за подробности. Меня в приемной ждут представительницы почти всех женских газет, а девушка на коммутаторе говорит, что нам следовало бы купить попугая, который отвечал бы «никаких комментариев» на все звонки. Мне известно, что есть запрос из министерства сельского хозяйства и рыболовства — имею ли я разрешение от министерства торговли на импорт водорослей из Ирландской республики.

— Интересно, — проговорил Френсис. — Вряд ли они имели время развернуть такую деятельность, исходя только из сообщений воскресных газет. Должно быть, об этом еще откуда-то узнали.

— Конечно, — согласилась Диана. — Еще неделю назад я постаралась, чтобы соответствующая информация под величайшим секретом дошла до ушей трех моих самых болтливых девушек. К этому времени слухи могли уже разойтись. Кажется, все обстоит весьма забавно.

— Послушайте, Диана, — сказал Френсис, — боюсь, что здесь я с вами не согласен. Но думаю, что лучше по телефону об этом не говорить, ибо я собираюсь сегодня в Лондон и считаю, что нам нужно было бы встретиться. Вы согласны пообедать со мной? В 8.30 у Клериджа вам подойдет?

— Время — да, место — нет. Сейчас очень важно, чтобы ваше имя не связывали с моим. Я становлюсь заметной женщиной из-за поднявшейся шумихи, поэтому вам лучше не появляться в таком бойком месте со мной. Я предлагаю встретиться в небольшом ресторане «Антониум» на Шарлотте-стрит. Вряд ли нас там кто-нибудь увидит.

— Вы правы, — согласился Френсис. — Итак, «Антониум», 8.30.

— Хорошо, — сказала Диана, — с нетерпением жду встречи. Ведь прошло столько лет. Мне так хочется поговорить с вами и многое объяснить. — Она помолчала и затем добавила. — Ваш голос… Это очень серьезно, Френсис?

— Да. Боюсь, что так, — ответил он.

— О, это ты? — спросил редактор. — Ты, кажется, весьма доволен собой?

— Так и есть, — ответил Джеральд Марлин.

— Тут Уилкинз из «Радара» страшно ругался по телефону. Ты расстроил все его планы.

— Очень плохо, очень плохо, — бодро проговорил Джеральд.

— Что случилось?

— Как я уже тебе говорил, учитывая сумму, — которую они заплатили этой Уилбери, там было что-то, чего они не хотят разглашать, и я не удивляюсь. Невероятно, но это заведение и в самом деле творит что-то необычайное со своими клиентками. Во всяком случае я установил контакт с девицею, невинной на вид, которая очень любит икру и шампанское, но торгуется как барышник. Я подумал, что ресторанчик Квоглино — наиболее соответствующее место, но когда мы туда зашли, я увидел молодую женщину, сидящую в кресле и, мне кажется, испугавшуюся при виде моей спутницы, а потом притворившуюся, что не заметила ее. Моя девица тоже немного смешалась, и я спросил ее, в чем дело. Она как раз объясняла мне, что та другая тоже из «Нефертити», когда к той подошел… Френди Рамер из «Радара». Я отвернулся, чтобы он не узнал меня. И когда они спокойно прошли в зал, мы решили пообедать в другом месте.