Страница 34 из 88
- Я предполагаю, что поездка в Индио была разочарованием, - сказала она.
Пендергаст, который сейчас смотрел на одну из оформленных голографий, кивнул, не взглянув на нее.
- Мужчина по-прежнему молчал?
- Наоборот, он был очень многословен.
Констанс разгладила свою юбку спереди. - И?
- Это все бред.
- Что он сказал?
- Как я уже сказал, бред.
Констанс сложила руки. - Я хотела бы знать точно, что он сказал.
Пендергаст повернулся к ней, его светлые глаза сузились. - Вы сегодня слишком настойчивы.
Констанс ждала.
- Мужчина говорил о цветах.
- Не о лилиях ли, случайно?
Он ответил с сомнением в голосе. - Да. Как я уже неоднократно говорил, это бессмысленный бред.
Констанс снова промолчала. Оба сохраняли тишину несколько минут. Пендергаст продолжал играть своим стаканом, допил его, встал и вернулся к буфету. И опять потянулся за бутылкой абсента.
- Алоиз, - начала она. - Человек мог сказать глупость, но это был не бессмысленный бред.
Игнорируя ее, Пендергаст начал подготовку второй порции напитка.
- Мне надо поговорить с вами – по очень деликатному делу.
- Хорошо, прошу, говорите, я слушаю, - сказал Пендергаст, наливая абсент в нижнюю часть бокала, и поместил шумовку сверху.
- Где этот чертов сахар? - бормотал он про себя.
- Я изучаю историю вашей семьи. Вчера во время нашей встречи в оружейной комнате было произнесено имя доктора Эвенса Паджетта. Вы знакомы с этим именем?
Пендергаст положил кубик сахара и начал растворять его ледяной водой. - Я не люблю драмы. Выкладывайте.
- Жена доктора Паджетта была отравлена эликсиром вашего пра-пра-прадеда. Человек в тюрьме Индио страдает от тех же симптомов, что и жена Паджетта – и, как и все остальные, кто принял патентованное лекарство Иезекии.
Пендергаст схватил стакан абсента и сделал большой глоток.
- Человек, который, очевидно, убил лаборанта остеологии в музее – и напал на вас – украл длинную трубчатую кость жены Паджетта. Почему? Возможно, потому, что он работал на кого-то, кто пытается воссоздать эликсир. Очевидно, что в кости должно сохраниться остаточное количество.
- Какая чушь, - сказал Пендергаст.
- А я вот не сомневаюсь. Мои исследования эликсира были тщательными. Все жертвы, поначалу, говорили о запахе лилий – это было частью презентации эликсира. Когда они впервые принимали его, запах был мимолетным, сопровождаемый чувством благополучия и живости ума. Со временем аромат начинал сопровождать их постоянно. Насыщеннее. С дополнительными дозами эликсира, запах лилий изменялся, как будто они загнивали. Жертва становилась раздражительной, беспокойной, не могла заснуть. Чувство благополучия сменялось тревогой и маниакальным поведением, с периодами внезапной вялости. На данном этапе дополнительные дозы эликсиры становились бесполезны – фактически, они только способствовали ускорению страданий жертвы. Дикий гнев возрастал, становясь всепоглощающим, сменяясь периодами крайней апатии. И тогда появлялась боль: сильнейшие мигрени и боли в суставах, пока не становилось почти невозможно передвигаться без мучительных страданий, - Констанс заколебалась. - В конце концов, смерть становилась спасением.
Пока она говорила, Пендергаст поставил стакан и встал. Он принялся расхаживать по комнате. - Я хорошо осведомлен о противоправных действиях моего предка.
- Есть еще одна вещь: эликсир вводился в виде пара. Вы не найдете его в таблетках или каплях. Его необходимо вдохнуть.
Еще больше ходьбы взад-вперед.
- Конечно, вы могли видеть, как это происходило, - сказала Констанс.
Пендергаст отмахнулся от ее слов пренебрежительным жестом.
- Алоизий, ради Бога, вы были отравлены эликсиром. Не только это – но и то, что очевидно была применена очень концентрированная доза!
- Вы пронзительно кричите, Констанс.
- Вы начали чувствовать запах лилий?
- Это достаточно распространенный цветок.
- Вчера после нашего совещания, я попросила Марго, провести расследование. Она обнаружила, что кто-то – без сомнений использующий фальшивое имя – занимался исследованиями эликсира Иезекии в публичной библиотеке Нью-Йорка и Нью-Йоркском историческом обществе.
Пендергаст остановился. Он снова сел в кресло и взял свой бокал. Откинувшись назад, он сделал быстрый глоток, прежде чем поставить его.
- Простите мою прямоту. Но кто-то мстит вам за грехи ваших предков.
Пендергаст, казалось, не слышал ее. Он опрокинул в себя последний абсент и начал готовить еще одну порцию.
- Вам надо сейчас же получить помощь, или вы закончите, как тот человек в Калифорнии.
- Не надо мне никакой помощи, - ответил Пендергаст с неожиданной яростью, - я сам могу спасти себя. И я буду вам благодарен, если вы не будете мешать моему расследованию.
Констанция поднялась со скамьи и сделала шаг к нему. - Дорогой Алоизий. Не так давно в этой самой комнате, вы назвали меня своим оракулом. Позвольте мне сыграть эту роль. Вы больны. Я вижу это. Мы можем помочь вам – все мы. Самообман станет для вас фатальным.
- Самообман? - Пендергаст рассмеялся звонко и резко. – Здесь нет никакого самообмана! Я осознаю свое состояние. Неужели вы думаете, что я не старался в меру своих сил найти способ, чтобы исправить ситуацию? - Он схватил стопку бумаг и швырнул их в угол комнаты. - Если мой предок Иезекия, чья жена умирала от воздействия его эликсира, не мог найти лекарство... тогда как я смогу? Также я не могу смириться с вашим вмешательством. Это правда, я звонил тебе мой оракул. Но теперь ты становишься моим альбатросом. Вы женщина с идеей фикс, как вы это столь резко продемонстрировали, когда вас осаждал ваш покойный любовник на вулкане Стромболи.
В Констанс настала перемена. Ее тело стало жестким. А ее пальцы крепко сжались – только один раз. Искры вспыхнули в ее фиолетовых глазах. Сам воздух потемнел вокруг нее. Эта перемена была столь резкой, и с таким затаенным злом, что Пендергаст, поднимая бокал за еще одним глотком, вздрогнул и непроизвольно выставил руку в защиту, выплеснув напиток на его ладонь.
- Если бы это мне сказал любой другой человек, - сказала она ему тихим голосом: - Он бы не пережил эту ночь. Затем она развернулась на каблуках и покинула комнату.
Глава 33
- Кое-кто хочет вас видеть, лейтенант.
Сидя за своим столом, Питер Англер оторвался от стопки распечаток и вопросительно поднял бровь на своего помощника, сержанта Слейда, который стоял в дверях.
- Кто там?
- Блудный сын, - сказал Слейд с усмешкой и отступил в сторону. Мгновение спустя, худая, аскетичная фигура специального агента Пендергаста появилась в дверях.
Англер сделал над собой усилие, скрывая удивление. Молча, он кивнул Пендергасту на стул. Англер почувствовал, что сегодня у мужчины напротив, был совсем другой взгляд; он не был уверен, что это было на самом деле так, но у него возникла мысль, сделать слепок с глаз этого человека, которые казались необычайно ярче по сравнению с бледностью его лица, чем были прежде.
Он откинулся на спинку стула, подальше от распечаток. Англер сделал достаточно, добиваясь внимания этого человека; сейчас он позволит агенту ФБР говорить первым.
- Я хотел бы поздравить вас, лейтенант, за ваше вдохновенное открытие, - начал Пендергаст. - Мне никогда бы не пришло в голову искать анаграмму имени моего сына среди пассажиров из Бразилии. Так похоже на Альбана устроить из этого игру.
«Конечно, не додумался бы», - согласился Англер; ведь разум Пендергаста устроен не так. Он размышлял, сложа руки, о том, что, возможно, Пендергаст Альбан был более умен, чем его отец.
- Мне интересно, - продолжал Пендергаст. – Когда именно Альбан прилетел в Нью-Йорк?
- Это было четвертого июня, - ответил Англер. - На рейсе Эйр-Бразилия из Рио.
- Четвертого июня, - повторил Пендергаст, почти про себя, – за неделю до того, как он был убит. Он снова взглянул на Англера. - Естественно, после того, как вы нашли анаграмму, вы вернулись и проверили более ранние списки?