Дороги богов

Фрейр опять прочел его мысли.

— Это просто совпадение, — сказал он. — Поверь, мы ничего не подстраивали. Просто я очень хотел, чтобы Меч Локи не был утерян!

Эти слова напомнили Тополю о его предначертании.

— Прости, о Светлый! — воскликнул он. — Но если скальды не все лгут — а я помню одного скальда, который сказал мне правду! — то ты не должен здесь находиться! Ведь ты принят асами в семью и в день Рагнарёка должен будешь защищать Асгард! Почему ты здесь?

Фрейр снова обернулся на Тополя, прожигая его насквозь тяжелым взглядом.

— Я здесь, — отчеканил он, — потому, что дал клятву над последним приютом моего друга… Ты прав, Тополь, сын Ворона из рода Волка, скальды иногда говорят правду, но Локи был моим другом. Об этом знают лишь те, кто сейчас слышит мои слова, и я верю, что они — и ты! — будут молчать об услышанном!

Со всех сторон на Тополя обратили испытующие взоры. Они упирались в него, словно наконечники копий: одна неосторожная мысль — и все они вопьются в живое тело, в разум, в душу, раздирая их на клочки. Под этими взглядами он почувствовал себя обнаженным.

— Вы не будете разочарованы во мне, Светлые, — как со стороны, услышал он свой голос. — Я сделаю все, что от меня требуется, но я не один. У меня есть стая, я — вожак… Вы правы — мир меняется, и для моей стаи в нем нет места ни в Гардарике, ни в Йотунхейме…

— А ты знаешь ли в самом деле, с кем говоришь? — выпятил челюсть тролль. — Ты только справь дело, а там уж я сам позабочусь, чтобы в моих владениях нашлось место для твоей стаи!

Пепел, который так и вертелся поблизости, не встревая в разговор, но подмечая все, подкрался к Тополю сзади и шепнул заговорщически:

— Ррадаш, великий князь троллей! Ты первый смертный, кому он что-то обещал!

Тополь быстро обернулся к мальчишке, но он уже отпрянул за спину Берегини. Пепел явно тут был своим.

Повернувшись к воину за своей спиной, Фрейр сделал ему знак рукой:

— Проводи гостя, Скирнир.

Почтительно кивнув хозяину, тот подошел к Тополю и жестом пригласил следовать за собой. Тополь послушно направился за проводником, провожаемый внимательными взглядами сидевших у стола и, спохватившись, обернулся уже от двери:

— Но Светлые, как я смогу заменить вам Локи?

— Когда проникнешь в Асгард, поймешь сам, — последовал загадочный ответ.

Два дня спустя, оставив лошадей в лощине, Тополь и Скирнир пешком одолели припорошенный первым снегом склон и, укрывшись за кустами, увидели Асгард.

Хоть и твердил себе, что скальдам нельзя верить, — по крайней мере тем, кто сам не стоял на Дороге богов, — Тополь все же был немного разочарован, когда слуга Фрейра как-то слишком буднично указал ему на Обитель богов. Асгард высился на крутобоком скалистом утесе, по скатам которого к вершине вели всего две или три горные дороги. Несколько мостов, выкованных из железа, — творение карликов-цвергов, объяснил Скирнир, — было перекинуто с утеса на соседние над проваливающимися в пропасть обрывами. Уже вечерело, и снизу поднимался мрак, и казалось, что пропасть обрывается в бездну. Крепостные стены и торчащие из-за них островерхие крыши, украшенные черепами огромных оленей и кованым узорочьем, тоже были каменными, но, по словам того же Скирнира, внутри попадалось много деревянных строений — целиком из камня были только замки Одина, Тора и Хеймдалля.

Асгард был погружен во мрак — только на башне, возле которой притаились Тополь и Скирнир, в узких окнах-щелях блестел огонь. Там несла стражу охрана Вечнободрствующего Хеймдалля. Стояла мертвая тишина — разве что подвывал ветер в камнях да пошумливало неподалеку в шхерах море.

Не дав как следует насмотреться, Скирнир потянул Тополя за собой — прямиком к мосту, не прячась и не медля.

— Хозяин мой живет не здесь, — объяснял он дорогой. — И наведывается редко — когда Один на пир зовет, а в последнее время такое не случается… Особенно после того, как у Одноглазого тайны от остальных асов завелись. Хозяин мой с тех пор, считай, вовсе отсюда убрался и на глаза не показывается. А мы, слуги, приходить можем — знатные асы на нас внимания не обращают — только и следят, чужак или нет пожаловал. Меня Хеймдалль знает, со мной и ты легко пройдешь. А вот дальше — как повезет. Там главное — не попасться и все втайне свершить, чтоб Один не заподозрил ничего до поры. Вот, держи! — Вытащив из-за пазухи кожаный мешочек на шнурке, Скирнир развязал его и достал кольцо с впаянным в него камнем. — Когда все кончится, вынь камешек и разбей — это будет знаком для богов.

Тополь взял кольцо, ковырнул ногтем камень — на вид простой яхонт, каких много. Как его разобьешь? Тут, поди, не всякий златокузнец справится!

— Как это — когда кончится? — спросил он. — Мы разве ни с кем ратиться не станем?

— Хорошо бы так! — серьезно кивнул его спутник. — Кому биться-сражаться и без тебя сыщется!.. Но самое главное — есть у Одина то, что, по его словам, приблизит гибель Мира! Господин мой думает, что Отец богов не лжет — карлики-цверги оживили для него голову Мимира, отделив от тела. Почему бы им не сделать еще что-нибудь? Мы с тобой должны найти это что-то и проследить, чтобы Один не пустил его в дело…

— А если не успеем?

Скирнир ничего не ответил, отмахнувшись, — они уже подошли к воротному проему, и навстречу им распахнулись окованные железом створки.

Люди, шагнувшие из ворот, были до того похожи обликом на викингов, что Тополь едва не поверил в басни скальдов сызнова, — все ведь твердят, что после славной гибели на полях сражений герои попадают на Вальгаллу, где служат Одину и пируют в его чертогах. Но потом догадался — наверняка эти воины попали в Асгард точно так же, как и он сам в свое время в Йотунхейм — через Врата.

Скирнир гордо шагнул вперед, откидывая полу расшитого сверху донизу изнутри золотой нитью плаща:

— Мое имя Скирнир, слуга Вана-Фрейра! Этот человек со мной — он из дома моего господина.

Воротина при этих его словах распахнулась шире, и в свет факелов вступил высокий худощавый человек. Пышные золотистые волосы волнами падали ему на плечи, обрамляя надменное некрасивое лицо. Придерживая у горла сколотый золотой фибулой плащ, он сверху вниз поглядел на пришельцев. За ним юноша оруженосец нес боевой шлем с золотыми рогами.

— Давно что-то не появляется здесь твой хозяин, Скирнир-человек, — молвил ас. — Опять, верно, отправился в странствия по землям смертных?

— Истинно так, Златорогий Страж, — склонил голову на грудь Скирнир. — Нет ему покоя с тех пор, как покинул дом Ингвио-Фрейр, его единственный сын.

— Дети вечно задают родителям лишние заботы, — высокомерно, словно многодетный отец, отозвался Хеймдалль. — А что же ты тогда здесь делаешь, да еще не один? Скучно стало без хозяина?

— Я всего лишь человек и слуга, — развел руками Скирнир. — Я служу моему господину, но когда его нет, становлюсь сам себе хозяином. Мог бы солгать я, да не могу — раз богам можно бродить по земле, отчего бы и нам, людям, не побродить по ней, благо есть на что посмотреть, пока не грянула Последняя Битва!

Хеймдалль при этих словах быстро оглянулся на виднеющийся в щели ворот Асгард.

— Ты прав, человек, — с важной почтительностью промолвил он, — там есть, на чем остановить взор, и есть, чему удивляться. Жаль будет, коли все это погибнет в огне Рагнарёка, но иного пути остановить расползающееся по миру зло у нас нет, кроме как сразившись с ним. Даже если мы падем в этой битве — что ж, мы умрем с честью, как герои!.. И трусом будет твой хозяин, Скирнир, если в нужный миг его не окажется в наших рядах!

— Мой господин не трус, хоть и не любит вида пролитой крови! — покачал головой Скирнир. — Но может быть, он успеет вернуться из своих странствий к началу?..

— Тогда он должен спешить — Отец богов говорит, что ждать осталось очень недолго: может быть, Рагнарёк свершится даже сегодня! — таинственно прошептал Хеймдалль.

Глаза его при этом горели пламенем битвы. Такой взгляд Тополь видел только у одержимых и отшатнулся, едва не выдав себя, но Скирнир вовремя дернул его за руку, увлекая за собой в проем ворот.