Страница 21 из 82
— Проходи, Оливия, — ласково произнёс Фарс, и Лера радостно улыбнулась ей навстречу. Савва молчал, но вид у него был всё такой же недовольный с тех пор, как они увидели въезжающий в посёлок Уазик. Лив, помешкав секунду, неловко, боком, протелепалась к столу и села на свободный стул, стараясь казаться, как можно незаметнее, хотя это, конечно, было совершенно невозможно. Все, кроме Саввы, смотрели на Лив.
Фарс, свободно откинувшийся на стул, заложил ногу за ногу, мягкий белый пуловер с открытым горлом, воротничок светлой офисной рубашки — такой чуть небрежный, но все же профессорский стиль. Чтобы быть ближе к студентам, и в то же время, хоть немного, но выделяться.
Лера, неестественная в армейской выправке, уже не в халате, совсем нет — юбка и блуза, белая, чуть тронутая скромным кружевом по круглому провансальскому воротничку, словно случайно попавшему сюда из прошлого века.
Всё ещё пугающее существо, закрытое плащом. Его лица Лив не видела, но сосредоточенная тишина, которая шла от мрачной и даже фатальной фигуры, не давала возможности не заметить это нечто, которое сидело здесь и проявляло явный интерес к девушке.
— Кстати, познакомьтесь, — светским голосом произнёс Фарс. Кажется, что его совершенно не волновала напряженная обстановка за столом.
— Оливия. Михаил. Для друзей он просто Миня. Не очень любит свое полное имя, — чуть насмешливо и доверительно сообщил хозяин девушке. Лера дружелюбно хмыкнула.
Лив кивнула, заставила себя посмотреть на сидящего напротив мужчину. Он встрепенулся, словно вышел из глубокой задумчивости, и откинул капюшон. Набухшее огромным бордовым отёком лицо, действительно очень напоминало бычью морду. Раздавшийся на пол-лица нос странной четырехугольной формы, маленькие пронзительные глазки под нависшими веками. Под капюшоном оказалась шерстяная шапочка, которая топорщилась на голове, будто под ней и в самом деле скрывались рога. «Это мне кажется, это просто такая форма шапки, — уже больше по привычке быстро заговорила внутри себя Лив. — Этому, наверняка, есть разумное объяснение». Она скривила губы в улыбке и выдавила с явной и отчаянной ложью:
— Очень приятно.
Ей не было приятно. Совсем. И от этого знакомства, и от ситуации вообще. Единственное, чего ей страстно хотелось в этот момент — ни за что и ни при каких обстоятельствах больше не встречаться ни с Фарсом, ни вообще с его компанией. Наверное, хозяин посёлка это понимал. Потому что смотрел на неё с яростным удовольствием. Немного даже любуясь, но не как приятной женщиной, а как вещью, которую только что купил и вот убедился, что не прогадал. Забавляясь, Фарс прервал затянувшуюся паузу:
— Думаю, мы можем приступать к еде. Савва, позаботься о бокалах наших дам.
Удивительно, но под взглядом Фарса Лив незаметно для себя переставала волноваться. Новая волна обожания накрывала её, она чувствовала, что это совершенно неправильное ощущение, это был какой-то гипноз, в который девушка погружалась помимо своей воли. Лив уже практически весело посмотрела на Савву, хмуро подливавшего ей вино в бокал, и вдруг совсем неожиданно для себя предложила:
— А давайте позовем того старичка, что на отшибе живет? Изобретателя. Геннадия...
Она задумалась, вспоминая, и не заметила напряжения, которое вызвало её предложение...
— Геннадия ... Леонидовича? Лаврентьевича...
— Леонтьевича, — буркнул Савва.
— Только думаю, не стоит его звать, — сказала мягко Лера.
— Как пить дать, испортит компанию, — вдруг неожиданно мягким баритоном произнёс Миня. Лив вздрогнула от неожиданности, но тут же опять впала в благодушное состояние. Что-то в её душе ещё продолжало бороться, из глубин разума пыталась пробиться мысль: она в трансе, словно кролик, которого собирается проглотить удав. Но под взглядом Фарса последние доводы интуиции растворялись. Лив взяла бокал и сделала большой глоток вина. Оно оказалось довольно крепким, но так же и очень вкусным. Сладким, с терпким виноградным послевкусием. Изабелла, да? Такое послевкусие даёт только изабелла.
— Ну и ладно, — сказала она, подумав, что, действительно, «ну и ладно». — Я просто подумала, что он там один сидит, как сыч...
Сказала и тут же испугалась.
— Это так говорится, образно...
Компания явно была не в восторге от упоминания имени изобретателя. Но Лив уже успела захмелеть, поэтому эти нюансы её уже не очень волновали. В смысле, что она ещё отмечала их про себя, но исправлять какие-то неловкости ей было абсолютно незачем.
— Нет, ну, правда... А вот, кстати, сыч, это же птица какая-то? — Лив подцепила на вилку горку свеклы из салата, который казался селёдкой под шубой, и, не оглядываясь на окружающих, отправила себе в рот. — У вас вокруг конторы целая армия птиц сейчас сидит. Это как-то ... Странно.
Салат оказался вовсе не из свеклы, и селёдки там не было и в помине. Язык и нёбо обожгло острым овощем неизвестного происхождения. Лив закашлялась от неожиданности, а затем быстро глотнула ещё из бокала и почему-то глупо рассмеялось. Нечеловеческое обаяние Фарса и несколько глотков вина на неё подействовали совершенно неожиданным образом.
— Птицы? — задумчиво произнёс Фарс. — Птицы — это хорошо. Это просто великолепно. А ты их любишь, Оливия?
— Кого? Птиц? — весело удивилась девушка. — Я к ним, скорее, равнодушна. Да, точно. Абсолютна равнодушна.
Негодующие взгляды, которые метал в неё Савва, она просто игнорировала.
— О, это очень печально, — всё тем же тоном, практически на одной ноте, проговорил Фарс. Он мягко посмотрел в сторону своего помощника. — Савва, успокойся. Ничего из ряда вон выходящего не случится.
— Почему — печально? — удивилась Лив, глянув на присмиревшего Савву. Парень промолчал. И уже не смотрел на неё, уставился, не отрываясь, в свою тарелку. Она, кстати, была пустая, его тарелка, мимоходом отметила про себя Лив, и тут же об этом забыла. — Так почему печально?
— Тогда вы не сможете в полной мере насладиться нашей птичьей охотой, — Фарс покачал головой, печалясь, что девушка сама себя сознательно лишает такого удовольствия.
— Я никогда не слышала о птичьей охоте, — сказала Лив, и сделала ещё несколько глотков вина. Оно нравилось ей всё больше и больше. — Вино у вас прекрасное.
— Коллекционное, — сказала Лера с гордостью. И посмотрела на Фарса. Он продолжил, словно не услышал.
— Птичья охота — это наше гениальное изобретение. И одно из немногих развлечений, которые у нас здесь есть. Только прошу не путать — это не имеет никакого отношения к охоте соколиной. Отнесись к этому серьезно, Оливия.
— Почему?
— Потому что ты не можешь этого пропустить. Я просто настаиваю на том, чтобы ты не просто присутствовала, но ещё и участвовала в ней.
— Каким образом? — удивилась девушка. — А если я не хочу?
— А из вежливости? — вмешалась Лера. Фарс сделал в её сторону предупреждающий знак рукой, и она замолчала.
— Ты получишь удовольствие, — с нажимом сказал он, и Лив в ту же минуту почувствовала, что она просто обязана получить это удовольствие. Поэтому тут же согласно кивнула.
— Конечно. Почему бы нет?
— Нет! — Савва вскочил с места. — Не надо охоты, Фарс! Хотя бы сейчас не надо.
Фарс посмотрел на него свысока, хотя он сидел, а Савва стоял. Но взгляд все равно был такой — свысока, машинально отметила про себя Лив.
— Савва, никто ничего отменять не будет, — сказал хозяин, и парень затух, сел на место. — Ты же прекрасно понимаешь, что лабиринт построен, и это больше не обсуждается.
— Почему? — с какой-то вселенской тоской в голосе спросил Савва. — Ну, почему это никогда не обсуждается? Хотя бы раз. Всего один раз, Фарс...
— Мы получили товар, так ведь? И ты понимаешь, что за него нужно заплатить? Да или нет?
В глазах Саввы плескалось нечеловеческое отчаяние.
— Может, кто-то другой, а? Лера, — он повернулся к сестре. — Ты же можешь подождать немного?
Лера пожала плечами: