Страница 30 из 42
Как и любое неординарное историческое явление, венгерская революция породила яркую публицистику, прекрасно передающую духовную атмосферу «будапештской осени», исполненную одновременно пафоса и трагизма[206]. Вместе с тем опыт функционирования печати и радио в Венгрии 1956 года интересен и в другом плане – как дающий пищу для размышлений о роли средств массовой информации в условиях кризиса политической системы, заведомо не допускающей плюрализма и тем самым исключающей адекватное выражение интересов отдельных социальных групп. Не парламентская трибуна и другие представительные органы, формирующиеся, как правило, из ставленников власти, а в большей мере именно пресса способна выступить в качестве подлинного рупора общественных настроений и даже в обстановке сохраняющегося контроля над печатным словом пробить бреши в стене тотально насаждаемого единомыслия. Будучи наиболее мобильными, чувствительными к изменениям духовного климата в обществе институтами, пресса и радио, реагируя на общественное мнение и в свою очередь формируя его, сохраняют определенную способность влиять на события не только при подспудном протекании кризиса, но, до известной степени, и в условиях митинговой стихии, когда недовольство масс прорывается на улицу. В этой связи встает вопрос и о роли профессионального журналистского сообщества как одного из неотъемлемых институциональных элементов любого общественно-политического пространства в новейшее время.
Вступив вместе с СССР и под давлением СССР[207] в условиях апогея «холодной войны» в изнурительную гонку вооружений, Венгрия переживала к 1953 году серьезные экономические трудности. Если в 1947–1948 годы в стране были в основном завершены послевоенные восстановительные работы, преодолена глубокая инфляция и начался подъем в экономике, то разорительная индустриальная гигантомания начала 1950-х годов, поглощая огромные средства, повела к новой стагнации. Назревавшее недовольство населения жизненным уровнем могло принять открытые формы протеста, что создавало угрозу дестабилизации политического режима. Всерьез обеспокоенные ситуацией в Венгрии, преемники Сталина по руководству КПСС, опасаясь эксцессов, дали зеленый свет корректировке экономического курса. Новый премьер-министр И. Надь выступил летом 1953 года с программой, предполагавшей снижение темпов индустриализации, некоторую активизацию мелкого товаропроизводителя в городе и на селе. Расширение экономических свобод сопровождалось первыми признаками «оттепели» в политике, идеологии и культуре. Едва ли не главным реальным достижением «нового курса», провозглашенного июньским (1953 год) пленумом Центрального Руководства (ЦР) Венгерской партии трудящихся (ВПТ), стало начавшееся в 1954 году освобождение политзаключенных[208].
Поворот к более взвешенной, реалистической экономической политике с первых же недель отразился на тональности прессы, которая после установления к 1948 году однопартийной диктатуры полностью лишилась права на плюрализм и перестала, по сути, быть зеркалом общественного мнения, всецело превратившись в инструмент пропаганды монопольно правившей партии. Даже самое незначительное ослабление цензуры благотворно сказалось на публицистике реформаторского и социально-критического направления, главным рупором которой становится еженедельник Союза писателей «Irodalmi Újsάg» («Литературная газета»)[209]. Публицисты, продолжавшие традиции так называемых «народных писателей» 1930-х годов, показывали бедственное положение крестьянства и обращались к драматическим конфликтам в венгерском селе, возникавшим вследствие нещадного изъятия государством сельхозпродукции, а также попыток проведения коллективизации по советским образцам. Острые социальные проблемы начинают подниматься и в публикациях партийной прессы, включая печатный орган ВПТ «Szabad Nép» («Свободный народ»). В первые месяцы 1954 года дискутируются вопросы экономических реформ, при этом проводятся параллели с НЭПом 1920-х годов в СССР, развивается идея о мирном врастании мелкого сельского товаропроизводителя в социализм, названная в 1929 году в СССР правоуклонистской[210].
В выступлениях ряда публицистов партийной прессы и писателей, издавна связанных с коммунистическим движением, проявилось стремление к очищению идеи социализма от антидемократических наслоений, наполнению ее подлинно гуманистическим содержанием. 23 октября 1954 года один из крупнейших писателей Венгрии Тибор Дери в открытом письме Имре Надю отмечал, что «прежнюю экономическую политику отличало в корне неверное понимание социализма, человека она оставляла за пределами своего внимания, представления о социализме сводились к увеличению производства чугуна и стали, к сверхиндустриализации»[211]. По мнению Дери, новая концепция социализма должна ставить во главу угла интересы не государства, а личности. Приобщение широких масс к принятию решений виделось ему главным залогом оздоровления общественной жизни.
Звучавшая в прессе критика касалась главным образом частных явлений и отдельных персоналий (в частности, функционеров, ответственных за конкретные провалы в экономике) и, как правило, не распространялась на системные пороки сложившегося в конце 1940-х годов режима. Вместе с тем некоторые известные журналисты послевоенной некоммунистической прессы, оказавшиеся не у дел с установлением монополии одной партии либо склонившиеся к серьезным компромиссам, с энтузиазмом восприняли провозглашенную правительством И. Надя в 1954 году доктрину активизации Отечественного народного фронта в целях расширения диалога властей со всеми слоями общества, и в том числе не составлявшими социальную базу правящей партии. Общественным организациям, входящим в ОНФ, согласно представлениям И. Надя, не следовало ограничиваться функцией «приводных ремней», они должны были доносить до государственного руководства общественное мнение по поводу ситуации в стране и проводимой политики. Реализацию данной концепции эти люди увязывали с возрождением после 5-летнего перерыва в венгерской политической жизни и прессе элементов плюрализма. Один из них, член Президиума ВНР редактор газеты «Magyar Nemzet» («Венгерская нация»), рассчитанной главным образом на интеллигенцию, Д. Парраги 8 октября 1954 года в беседе с дипломатом Ю. Черняковым приветствовал планы реорганизации политической системы и при этом довольно откровенно излагал свое мнение о том, что венгерской политической традиции и «национальному духу» в принципе чужда однопартийность[212].
По мере выработки далеко идущих реформаторских проектов и их обнародования происходило все более резкое размежевание внутри партии, вокруг И. Надя сплачивались сторонники его линии. В условиях противодействия со стороны первого секретаря ЦР ВПТ М. Ракоши и его команды опорой премьер-министра и его политики становятся пресса и журналистское сообщество, стремившиеся не просто более четко определить свое место в институциональном поле вступившей в состояние эрозии коммунистической диктатуры (по аналогии с «четвертой властью» в развитых демократиях), но позиционировать себя как авангард прогресса, и даже как оппозицию партаппарату, саботировавшему реформы. Приверженцы Надя занимали ответственные должности в редакциях центральных газет «Szabad Nép», «Népszava» («Народное слово») и др., способствуя пропаганде нового курса. Посольство СССР в Венгрии, не без опаски воспринимавшее далеко идущие реформаторские планы, видя в них угрозу ослабления советского влияния, заметило в одном из обзоров венгерской печати, что пресса встала «на путь такой критики, когда забывались и бесследно исчезали положительные основы политики, проводившейся ВПТ до настоящего времени»[213].
206
Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы / ред. – сост.: Е.Д. Орехова, В.Т. Середа, А. С. Стыкалин. М., 1998. Некоторые яркие образцы венгерской публицистики 1956 года доступны на русском языке в совершенных переводах Ю. Гусева и В. Середы.
207
Исторический архив. 1997. № 3, 4, 5–6; 1998. № 3, 5–6; 1999. № 1. В начале 1951 года Советский Союз, как известно, настоял на резком увеличении затрат на вооружение в странах «народной демократии». О январской встрече у Сталина, посвященной этой теме, историкам известно не в последнюю очередь из требующих к себе весьма критического отношения мемуаров венгерского лидера М. Ракоши, публиковавшихся и в России. Есть также источники польского и румынского происхождения. Наиболее полный, на наш взгляд, – это запись, которую выполнил по итогам встречи министр обороны Румынии Э. Боднэраш (Document. Buletinul arhivelor miLitare romane. Bucuresti, 1998. № 2–3).
208
Райнер М.Янош. Имре Надь, премьер-министр венгерской революции 1956 года. Политическая биография. М., 2006. Глава 6.
209
Rainer М. Janos, кг iro helye. Vitak a magyar irodalmi sajtoban. 1953–1956. Budapest, 1990.
210
New Course Economics: The Field of Economic Research in Hungary after Stalin, 1953–1956 // Peteri Gy. Academia and State SociaLism. Essays on the Political History of Academic Life in Post-1945 Hungary and Eastern Europe. Boulder, 1998, pp. 155–207. О необходимости большего учета венгерской национальной специфики в построении социализма говорилось в специальном партийном постановлении по вопросам пропаганды, принятом в октябре 1953 года.
211
Irodalmi Újsάg. 1954, oktober 23.
212
См.: РГАНИ. Ф. 5. On. 28. Д. 159. Л. 140. Д. Парраги ожидал скорейшего оживления партии мелких хозяев и национальной крестьянской партии (формально они не были запрещены, но деятельность их парторганизаций была приостановлена в 1950 году). Как комментировал итоги беседы советский дипломат, соображения Парраги характерны «для тех кругов венгерской буржуазной интеллигенции, которые в мероприятиях ВПТ по реорганизации народного фронта увидели возможность усиления своего политического влияния и снова обрели некоторую надежду на замену режима народной демократии режимом буржуазной демократии».
213
Там же. Д. 17. Л. 84.