Страница 40 из 65
Эти пороки общества разъедали неустойчивое сознание новых хозяев властной и культурной жизни. Мы жили достойно, но без блеска отдельных представителей заграницы, которых умело встраивали в витрины западного мира, вызывая чёрную зависть у наших недалёких представителей новой элиты и интеллигентов. Они считали, что должны жить на порядок лучше, чем простой народ, и кивали при этом на иностранную бутафорию. Я помню, как мой отец, посетив в составе группы энергетиков под руководством Г. Маленкова Англию в 1957 году, шёпотом рассказывал маме, как сказочно шикарно живёт его английский коллега, руководитель столичной энергосистемы, у которого он был в гостях дома. И, естественно, в этом направлении начала, в первую очередь, успешно действовать империалистическая пропаганда. Это был её очень сильный и продуманный ход, вбивавший смертельный клин в общество, впервые в истории организованное сбалансировано и справедливо, и где всем хватало на жизнь, но, естественно, отдельным его членам на излишества богатств не доставалось. Но больше всего здесь было вранья. А наши идеологи не могли раскрутиться и показать истинный уровень жизни в западных странах.
Был ещё и такой парадокс. Все издержки в своём социальном положении многие интеллигенты, которым не удавалось проникнуть в ряды партии из-за ограничений действующими нормами для соблюдения в ней пропорционального превосходства рабочих, в соответствии с установками диктатуры пролетариата, вешали на коммунистов.
Миф о крайне низкой эффективности плановой системы хозяйствования подрывал в неё веру, убивал активность в её совершенствовании.
Всякие голоса раздували его для молодёжи и интеллигенции, доказывали, что именно отсутствие рыночной экономики и частного предпринимательства виновато в их небогатом житье. При этом шёл красивый рассказ о сладкой жизни простого народа в мире капитала и фотографии ярких его витрин.
Естественно, новая система была далека от совершенства и требовала филигранной работы по её настройке. Главное – ей недоставало железной дисциплины, которая должна была возмещать неотвратимость экономического сурового наказания банкротством при капитализме. Напротив, начиная с планов первой пятилетки, предприятия и министерства допускали их невыполнение и отделывались, чаще всего, разговорами и корректировкой первоначальных заданий. Почему руководство страны допускало такую мягкотелось – трудно сказать. Мы, работники КНК СССР, в обязательном порядке изучали причины провала пятилетних планов, определяли виновных, но никто из руководства страны не интересовался результатами этих исследований. Хотя, например, Минэнерго СССР не выполнило планов ни одной пятилетки, имело к восьмидесятым годам почти половину от заданного послевоенного ввода энергомощности, что привело страну на грань энергокатастрофы, но ни разу не стало объектом серьёзной критики со стороны государства. Такое непонятное холодное отношение правительства к важнейшей своей обязанности невозможно понять. Главное, что оно во-многом почти до нуля снижало эффективность системы планирования.
Добавлялись к этому мифу и осуждения действий руководителей страны, которые якобы бесконтрольно, для раздувания собственного авторитета, безвозвратно помогали всем в мире вставать на ноги, не думая о собственном народе. И в каких-то вопросах действительно трудно было что-то доказать, исходя из их необходимой секретности и, главное, отсутствия совместно выработанной всем обществом программы действий. Многое по форме делалось в виде команд сверху, и это не нравилось людям. Главное, что народ мало просвещали по вопросам мировой политики и экономики. Он, в какой-то степени, зажрался спокойствием и демократией, и уже не переносил всякие продовольственные трудности, которые хитро устраивали ему капиталисты и свои, как бестолковые организаторы экономики, так и порою слишком дошлые и умелые участники движения в пятой колонне.
Масло в огонь подливали выступления против любых действий Советской власти с оголтелой критикой без всяких конструктивных предложений выдающегося в прошлом учёного академика А. Сахаров. И совершенно невозможно понять, почему эти, чаще всего бездоказательные выпады наших противников, оставались практически без мощного контрсопротивления идеологов КПСС. Правда, судя сегодня по выступлениям одного из руководителей этого важнейшего подразделения – Г. Зюганова, и, главное, по предательской деятельности первого идеолога – А. Яковлева, легко понять, в чьих руках находилось это оружие партии, ведущей холодную войну. КПРФ и сегодня под руководством своего секретаря не проводит, например, доходчивые сравнения двух основных способов ведения экономики: плановой и рыночной, и не даёт глубокий анализ их единения в развитии хозяйства Китая.
Правда, есть и другие примеры. По сведениям журналистов, уже в 1987 году в Китае можно было читать книги всех советских философов, в том числе и троцкистов. Вероятно, и под влиянием наших учёных, Дэн Сяопин вёл реформу народного хозяйства, как Бухарин, опираясь на кулака и, я думаю, посматривая на короткий опыт ленинского НЭПа. Китайцы успешно соединяли социалистический план и капиталистический рынок. Хотя каждому понятно, что эта политика является временным отходом от истинного коммунистического преобразования общественных отношений, вынужденно принятая под давлением обстоятельств. В том числе из-за развала Н. Хрущёвым международного единства коммунистического движения.
А в это же время в СССР коммунисты аплодировали ныне покойной Л. Пияшевой, опубликовавшей в журнале «Новый мир» статью «Где пышнее пироги», в которой она доказывала: «Рынок сразу поставит всё на своё место». Симбиоз недопустим: «Разве можно быть наполовину беременной?» В результате бывшая партийно-комсомольская номенклатура приватизировала страну, а у её большинства пироги стали ещё менее пышными. В Китае же общий уровень жизни вырос в десятки раз. Решена проблема недоедания. А шли они по заветам Бухарина: «Обогащайтесь, накапливайте, развивайте своё хозяйство» и «Пусть сначала зажиточными станет часть семей!», и вводили несколько изменённую новую экономическую политику, сказав, что надо подвергнуть критике «превратное или догматическое понимание слов В.И. Ленина о том, что мелкое производство рождает капитализм и буржуазию ежедневно, ежечасно и в массовом масштабе». Не смогли мы перенять опыт Мао – Дзедуна по борьбе с разложением партноменклатуры, который вынужден был применить физическую силу молодёжи в связи с запущенностью болезни, и были биты.
Можно говорить и о влиянии нерешённых в целом экономических проблем в СССР.
Народное хозяйство – основа существования любого общества. Чем строже, проще и эффективнее оно организовано, тем дольше существовала соответствующая ему формация. Рабство царствовало более трёх тысяч лет, феодализм – в среднем тысячу. Капитализм, как система, утвердился в позапрошлом веке, и, я уверен, удержится на земле в классическом виде не более двухсот пятидесяти лет, то есть до 2050 года, если мы не дадим ему утащить с собой в могилу весь мир. Его жизнь могла быть и короче, если бы советские партайгеноссе стремились создать подлинную научную политэкономию социализма. Как они умудрились завести её в гнилое болото с главным буржуазным показателем «прибыль» – уму непостижимо. Ведь при фиксированных государством ценах на продукцию, говорить об этом – нонсенс. Можно было и проще дать ускорение экономике, как это сделали китайские коммунисты. Под видом частичного введения рынка они позволили руководителям крупных предприятий зарабатывать на уровне капиталистических топ-менеджеров, то есть в десятки раз выше, чем остальной персонал, и эксплуатировать рабочую силу без оглядки на законы о труде. Но такое не соответствовало нашей коммунистической морали и не позволило нам обратиться к подобному методу, хотя это есть один из чистых вариантов ленинского НЭПа. А сейчас дерут с народа три кожи, заставляя трудиться сверх всяких норм, и объясняют редкие успехи рыночными отношениями. К сожалению, большинство наших трудящихся до сих пор так и не поняли гуманизма и благородства социализма. Хотя и в других вопросах многое решалось с сильнейшим трением, с напряженным противодействием каким-то внутренним непонятным силам.