Капкан на маршала

Однако Геринг не успел покинуть зал заседаний.

Едва Гитлер скрылся за дверьми, старик Крупп на удивление быстро догнал рейхсмаршала, почти в дверях тут же взял того под локоть, отвёл в сторону, подальше от присутствующих, чтобы их разговор никто не услышал:

– Герман, – сухие старческие пальцы вяло сжали руку нациста, – напрасно вы устроили этот спектакль. Неужели вы думаете, будто мы ничего не знаем? Только не нужно никаких слов. О том, что фюрер мёртв, я узнал вечером двадцатого июля. Как, от кого – пусть эти вопросы вас не волнуют. Тот, у кого имеется солидный капитал в руках, всегда найдёт возможность владеть информацией. А вот на другой вопрос: почему мы знали и молчали всё это время, я ответ дам.

Парочка подошла к распахнутому окну, от которого в помещение лились свежесть и ароматы зелени.

– Причина нашего молчания заключается в том, что мы крайне заинтересованы, чтобы Адольф Гитлер был жив. И как можно дольше.

– Зачем? – Геринг смог подавить в себе эмоции. – Ведь вы же отказали фюреру в финансовой помощи две недели назад.

– Действительно, отказали. Ради будущего Германии. Гитлеру отказали. И откажем. Но вы – другое дело. Да, да, Герман, вы не ослышались. – Промышленник отпустил руку рейхсмаршала для того, чтобы вцепиться в подоконник. Внешне старик был одной ногой в могиле, но ещё крепко держался за этот свет. – Только идиоты-военные и некоторые из наших кретинов, – лёгкий кивок головы в сторону присутствующих, – могут думать, будто со смертью фюрера союзники пойдут на диалог с нами – и все проблемы решатся сами собой. На деле всё иначе. Именно в тот момент, когда союзники пойдут на диалог с нами, все проблемы только начнутся. Мне, как и вам, прекрасно известны планы будущего переустройства Германии в случае её неминуемого поражения, которые вынашивают господа Рузвельт и Черчилль. Особенно второй. – За спинами послышались возбуждённые голоса о чём-то спорящих банкиров. Геринг обернулся, но Крупп тут же тронул его за рукав, возвращая к теме разговора: – Там разберутся и без нас. Итак, Германия проиграла войну. И вы, и я прекрасно это понимаем. – Скользкая улыбка едва коснулась тонких губ старика. – Иначе бы вы нас сегодня не собирали. Но проигрываем мы пока только в военных действиях. В остальном Германия находится на плаву. А вот если мы сейчас, сегодня, как это планировали заговорщики, войдём в полнокровный контакт с союзниками, то проиграем всё. И в войне, и в экономике. Вся наша промышленность ляжет под американский и британский сапог. Понимаете, о чём идёт речь?

Изворотливый ум рейхсмаршала всё прекрасно понял. Но Геринг хотел услышать не намёки, а чёткие предложения, в которых бы ясно высвечивались его личные интересы.

– Вам нужно время, чтобы вывести капитал за рубеж?

– Не просто вывести. Легализовать его там. Для того чтобы после поражения Германии легально ввести весь капитал обратно в Германию, выкупив через подставных лиц свои же собственные предприятия и финансовые структуры. Мы должны не просто составить конкуренцию американцам и англичанам. Для начала мы должны сделать всё для того, чтобы не допустить ни англичан, ни американцев в нашу экономику. А после и вовсе вышвырнуть всех вон из Германии. Оккупации, к сожалению, не избежать. Но за то время, что войска союзников будут стоять на нашей земле, мы обязаны сделать многое. И самое главное – спасти экономику, избавить её от влияния союзников. Опыт Версаля нас многому научил. Вторично на одни и те же грабли мы уже не наступим.

– Сколько нужно времени, чтобы осуществить план легализации?

– Чем дольше – тем лучше. Минимальный срок – полгода. Лучше – год. Даже когда бои будут идти в Берлине, мы будем заниматься легализацией немецкого капитала в Британии, США, Бразилии, Мексике, Швеции, Швейцарии. Для того чтобы через год-два, когда всё уляжется и утихнет, вернуть деньги на родину. И заметьте – официально. И пусть господа Рузвельт и Черчилль свои планы отнесут в сортир – им там самое место.

– А если в Берлин войдут русские?

– А вот этого, Герман, допустить никак нельзя. – Крупп вцепился взглядом в нациста. – Берлин должны захватить янки. Или вшивые островитяне. Мне без разницы. Но только не русские! Вермахт, особенно после покушения на фюрера, обязан костьми лечь, но не впустить русских в промышленные районы Германии. Иначе все наши планы рухнут. А в них есть и ваша доля, Герман. Поверьте, это солидный процент, который насчитывает цифры со многими нулями. И счёт хранится не здесь, в Швейцарии.

– Но я не руковожу вермахтом.

– Бросьте, – отмахнулся промышленник. – После двадцатого июля вы негласно руководите всей Германией. Достаточно одного вашего слова, чтобы перебросить несколько дивизий в том или ином направлении. Ведь именно вы несколько дней назад посредством «нового фюрера» вернули войска под Варшаву.

– Вы и про это знаете? – удивлённым взглядом и эмоциональностью в голосе Геринг выдал себя с головой.

– Я же вам говорил: крупный капитал может творить настоящие чудеса. Но это всё мелочи. Помните: союзники нам сейчас, сегодня, здесь не нужны. А потому дайте возможность генералам играть в их игры. Пусть основательно потреплют нервишки всем: как русским, так и союзникам.

– После двадцатого июля я не могу в полной мере верить генералитету.

– И не нужно, – моментально отреагировал собеседник. – На какое число Геббельс назначил судебный процесс?

– На восьмое августа.

– Вот и припугните непослушных генералов. Утопите в крови их коллег. Пройдитесь катком по вермахту. Некоторые имена и мы вам подкинем. – Тонкие губы промышленника растянулись в улыбке, неприятно, для восприятия собеседника, обнажив жёлтые, мелкие, редкие зубы. – Для вас будет повод показать, что не только вермахт принимал участие в заговоре. Для нас – удачный случай избавиться от конкурентов.

Геринг ждал, что старик после этих слов рассмеётся, но тот неожиданно снова перешёл на деловой тон:

– Но главное, Геринг, – время. Повторюсь: нам нужен год. И за этот год мы вам очень хорошо заплатим. – Крупп вторично мягко тронул руку нациста. – А теперь о недалёком будущем. У новой, послегитлеровской, Германии должен появиться новый фюрер. Заметьте, я не говорю: новый человек, новая личность. Я говорю: новый фюрер.

– Германия может его не принять.

– Германия примет то, что ей скажем мы. А нас ваш строй и ваша политика вполне устраивают. Будем откровенны: именно при вас мы получили самые выгодные контракты и наибольшие прибыли. Ни один демократический строй не подарил бы нам столько возможностей, сколько подарили вы с вашей национальной идеей. Зачем же отказываться от столь перспективного бизнеса? А потому наш небольшой союз промышленников единогласно решил на данном посту поставить вас, Герман. Да, да, именно вас. Как преемника Адольфа Гитлера. Видите, насколько я с вами откровенен.

Герингу польстили последние слова промышленного магната. Однако он тут же переключился на негатив:

– Не знаю, известно вам или нет, но союзники желают провести судилище в отношении нас.

– Мне об этом известно. Но я знаю и другое: лично вас данный процесс не коснется, – уверенно отозвался олигарх. – Вы человек военный. Выполняли приказ. Отвечать будут те, кто приказы отдавал. К тому же за будущий год легализации немецкого капитала вы успеете превратиться в успешного финансиста. А в нашем мире, мире деловых людей, как вам известно, деньги решают всё. Кстати, Герман, о том, что фюрер мёртв, знает очень узкий круг. Даже в этом зале об этом проинформированы всего три человека, включая меня. И потому хочу предупредить: данная информация, по понятным причинам, из нашего круга НИКОГДА и никуда не уйдёт.

– Из нашего тоже, – выдохнул рейхсмаршал.

Том Викерс вытянулся перед премьером.

– Я готов, сэр.

– Это хорошо. – Черчилль с одышкой приподнялся с кресла. «Нужно сесть на диету», – искрой пронеслась мысль в голове британского премьера, для того чтобы тут же погаснуть. Руки вялым жестом оправили полы кителя. Тело немного распрямилось. Теперь можно нормально, не задремав, воспринять содержимое доклада. В последнее время премьер постоянно боролся с сонливостью: давали знать о себе возраст и напряжённый график работы, не соответствующий его годам. – Слушаю.