Дважды разыскиваемые

- Смеюсь? С чего ты взял. Мне нравится говорить о необыкновенном. Ты ведь тоже мечтаешь.

- Да,-не совсем уверенно подтвердил Тимур.

- Вот если бы полететь в космос… Как Гагарин!

- Смешная,- улыбнулся Тимур.-Не всем же лететь в космос. У каждого своя трасса в жизни, свое назначение.

- У тебя преступники, борьба с нарушителями закона.

Тимур уловил в голосе Милы насмешливую нотку.

- Разве это плохо?

- Ассенизатор.

- Что?

Тимур обиженно поджал тонкие губы.

Мила расхохоталась.

- Ты - ассенизатор и водовоз! Боже мой, Тимур, неужели ты не читаешь Маяковского?

Он понял теперь, о чем она говорила, как-то неловко и растерянно улыбнулся.

- Вообще я не люблю поэтов. Один из них меня, наверное, в гроб загонит.

- Кто?

- Ты его не знаешь… Курсант Андрей Романов. Пишет о любви. Замучил всю школу… Мне больше нравятся прозаики.

- Детективщики?

- Я ничего позорного не нахожу в этом. Ты читала «Один год» Юрия Германа? Разве это плохая книга? Или «Испытательный срок» и «Жестокость» Павла Нилина? Разве не волнуют романы Жоржа Сименона о комиссаре Мегрэ?

Мила не ответила. Она внимательно рассматривала звездную россыпь.

- Ты работаешь?

- Я учусь.

- Где?

- В пединституте.

- Я тоже думаю сеять разумное, доброе, вечное. Займусь перевоспитанием преступников. Это, пожалуй, поважнее того, что собираешься делать ты.

- Значит, и мне надо идти в милицию?

- Тебе? Зачем? С этим справимся мы сами.

- Кто это -мы?

- Мужчины!

- Разве в милиции нет женщин?

- Встречаются,- протянул Тимур. Он не одобрял пополнения рядов милиции за счет женского пола. «Барышни на оперативной работе! Чепуха». Однако глянув на Милу сейчас, почему-то не принял этого обычного отрицания.- Послушай, ты подала мне замечательную идею. Только скажи сначала, ты можешь держать язык за зубами?

- Конечно.

- Ты смелая? Ну-у-у, драки или крови не боишься?

- Крови? Не собираешься ли ты кого-нибудь убить?

- Ну что ты! Разве я похож на убийцу!-Тимур наклонился к Миле, прошептал доверительно:- Меня самого могут… убить. Понимаешь? Такая уж у нас работа. Приходится возиться с разной нечистью.

- Понимаю,-не сразу ответила Мила.

- Ты не бойся, я могу постоять за себя,- усмехнулся Тимур.- Однако, знаешь… всякое может случиться. Всего предусмотреть невозможно… Скажи, ты согласна помочь мне?

- С-согласна. Что я должна делать?

- Ты умеешь танцевать?

- Умею.

- Почему же ты у дяди не танцевала?

- Не хотела.

- Дело вот в чем. Я должен найти одного человека. Мне известно, что он любит танцевать. Значит, встретить его можно на танцплощадке. Ясно?

- Не совсем.

- Нет, из тебя никогда не . получится оперативный работник. Не улавливаешь задачу. Для того, чтобы встретить преступника, надо быть на танцплощадке. Одному мне делать нечего. Нужна партнерша. Предлагаю тебе это амплуа. Танцевать каждый день. Доходит?

- Каждый день? Без выходных?- прищурилась Мила.

- Пока-да! Потом получишь отгул. Остальное я беру на себя. Разреши пожать твою мужественную руку.

Рука у Милы была маленькой и совсем не мужественной. Тимур задержал ее на секунду в своей и вдруг позабыл обо всем, что волновало его еще минуту назад. Он словно только теперь увидел Милу и понял, что она очень красива и что ее, наверно, сейчас вовсе не интересовали ни звезды, ни тем более разглагольствования о преступниках… Ему стало неловко, и он замолчал.

Мила тоже замолчала. Она глядела через дорогу на освещенные окна небольшого домика и смешно морщила слегка вздернутый нос.

- Хорошо было у дяди, правда?

- Правда,- сказал Тимур.

- Я пойду. Уже поздно.

- Подожди… Подожди еще минутку. Мария Константиновна не будет сердиться.

- Не могу. До свидания.

Она кивнула и, не оглядываясь, пошла к калитке. Он догнал ее у входа, взял несмело за плечи, повернул к себе.

- Ты пойдешь со мной завтра на танцы?

- Не знаю. Если будет настроение…

Звякнула калитка. В глухой тишине простучали быстрые шаги Милы, потом загремела цепь-наверно, собака побежала по двору, потом послышался скрип дверей.

Тимур медленно пересек дорогу, подошел к дереву и застыл около него, будто слился с ним.

Из-за высокого заводского здания показалась луна. Она зацепилась за длинную тонкую трубу, облила улицы холодным блеклым светом.

- Милка,-прошептал Тимур.-Милка… Какая ты…

10.

Директор автопарка, увидев входящего в кабинет Сорокина, поспешно встал из-за стола и шагнул навстречу.

- Здравствуйте, Николай Аркадьевич. Что-нибудь случилось?

Сорокин пожал протянутую руку.

- Нет, ничего не случилось. Просто хочу побеседовать с водителями.

- Явятся к вам в отдел. Я же обещал.

- Не ушли еще?

- Пока здесь, в гараже. Пригласить?

- Хорошо бы. Нужна свободная комната.

- Вот мой кабинет. Располагайтесь, Мне так и так ехать в трест.

Рутман стал убирать со стола бумаги. Сорокин присел на диван и тяжело вздохнул. Вчерашний вечер не прошел бесследно - адски трещала голова. Перед глазами мелькали лица Евгения Константиновича, Надежды Михайловны, Клары, Женьки, Майи… Калейдоскоп! В таком состоянии лучше бы отдыхать - не заниматься расследованием! К сожалению, времени для отдыха не было. Дело торопило.

- Сюда, Николай Аркадьевич!-прервал мысли Сорокина директор автопарка.- За мой стол.

Я сейчас пришлю потерпевших.

- Спасибо, Семен Абрамович,- поднялся Сорокин.

Рутман вышел.

Минут через десять в дверях показался Иван Фомич Селезнев. Это был высокий худощавый мужчина лет сорока. Он неторопливо прошел в кабинет, сел на стул против лейтенанта, огляделся, поправил редкие волосы, спадающие на лоб, вопросительно посмотрел на Сорокина. Сорокин представился, объяснил, что будет заниматься розыском грабителей.

- Вспомните, пожалуйста, товарищ Селезнев, о чем говорили грабители в машине?

Селезнев подумал, пожал плечами.

- Не прислушивался я. Думал о другом: как бы не попался на пути милиционер. Эго стоило бы мне прав.

- Было нарушение?

- Да. Посадил лишнего человека.

- Разве вы не слышали о грабителях?-удивился Сорокин.- Мы давно поставили в известность руководителей таксомоторных парков, что преступления в машинах совершала группа из пяти человек. Вы должны были учесть эго.

- К сожалению, я ничего не знал. Находился в отпуске. Это был мой первый рейс в этом месяце.

- Перед выездом вас не предупредили?

- Нет. Забыли, видно.

- Нарисуйте, пожалуйста, устный портрет того, кто сидел рядом с вами.

- Черного,что ли?- нахмурился Селезнев.- Я уже рисовал дежурному по городу. Сколько можно повторять одно и то же.

- Кое-что не сходится, нужно уточнить. Какой же Черный?

- Какой?-скривился Селезнев.- Худой. Смуглый. Картавит как будто… Разве по этим приметам найдешь человека?.. Вот еще что-лоб у него низкий. Скошенный словно…

- Кому принадлежит кепка, которую вы обнаружили в машине?

- Кому-то из них. Прежние клиенты ничего не оставляли. Я всегда машину осматриваю, когда выходят пассажиры.

- Других грабителей не запомнили?

- Сидели они сзади… Вообще - сопляки. Лет по восемнадцати. Тот, что был за мной, наверное, учится в институте. Черный спрашивал его об Эйнштейне.. Сестра у меня,- счел нужным объяснить Селезнев, - заканчивает политехнический. Так она прожужжала мне все уши какой-то теорией относительности. Потом еще что-то заковыристое.

- Что же ответил грабитель?-вернул Сорокин Селезнева к теме разговора.

- Ничего. Рассказал анекдот о том, как Эйнштейн ездил в Японию на съезд ученых… Бандюги, понимаете? Разговаривают о науке! Не поймешь, с кем дело имеешь… Вот однажды у нас во дворе было собрание. Так один воспользовался тем, что все заняты, зашел в калитку, взял детскую коляску и покатил мимо нас, приговаривая:«Не плачь, малыш, не плачь, дорогой. Баю-бай, баю-бай!» Конечно, никто не обратил на «папашу» внимания. Только у самого выхода встретилась с ним хозяйка коляски. Она как раз с базара шла. Видите, как бывает.