Страница 27 из 63
.- Кабы можно было дать,- повел огорченно плечами Алик,- выпили бы уже… Ничего ты, Тимур, не знаешь. Нет Борьки.
- Уехал, что ли?
- Здесь. В городе… Только доступ к нему того… закрыт,- приложил Алик палец к губам.- Карантин!
- А-а,- печально протянул Тимур.- В инфекционной больнице. Как это я сразу не усек. Пробьемся! М-меня никакие микробы не б-берут!
- Какая там инфекционная больница!-качнулся Алик.- Он в… милиции… Только это между нами. Никому ни слова. Дошло?
- За к-кого ты меня принимаешь?-Тимур сделал вид, что оскорблен намеком.
- Остынь!-тронул его плечо Алик.- Это я к слову. Жаль Борьку… Ни за что ни про что…
- Ничего, не горюй! Придумаем что-нибудь. Я не т-такие дела провертывал.
- Ты отличный мужик, Тимур. Я тебя понял начисто сразу, когда увидел, как ты водяру тянешь… Послушай, не кинуть ли нам еще по сотке?- зашарил Алик по карманам.
- Хорошо бы… Да меня девчонка одна ждет… Знаешь, законная чувиха!. Давай завтра погуляем? Хочешь, встретимся утром?.. Хотя п-подожди, утром я з-занят. Сбежимся часиков в семь вечера. Ид-дет?
- Идет. Где?
- Можно опять в этом же духане. По-моему, приличное место. За весь вечер ни один блюститель порядка не заглянул.
- Идет,- повторил Алик.- Завтра в семь…
9 .
В то время как Тимур отыскивал друзей Цыбина на окраине города, Сорокин нацелился на «пятак», где хорошо был известен Женька. Гостеприимство, проявленное буфетчицами и официанткой при появлении младшего Боброва, говорило о многом. Надо полагать, что он заглядывал туда часто, и не один. Официантки должны были приметить друзей Женьки и, прежде всего, Бориса, если он входил в компанию Боброва. Определить взаимоотношения Цыбина и Боброва являлось сейчас главной задачей Сорокина. От этого зависел весь ход расследования.
Вечерами на «пятаке» бывало многолюдно. Днем же сюда заглядывали лишь завсегдатаи. Они часами просиживали у открытых окон и потягивали сухое вино.
Сорокин появился в кафе где-то около трех часов. Столики были свободными, если не считать дальних, притесненных плотными занавесками и густой листвой деревьев, окружавших кафе. Там сидели молодые люди в модных костюмах.
Едва Сорокин опустился на стул и открыл бутылку минеральной воды, как рядом послышался знакомый голос.
- Это вы, Коля?
Сорокин поднял голову. Перед ним стояла Мила. Она была в светлом легком плаще, желтоватой косынке и в белых сапожках на высоких каблучках.
- Мила?
- Я.
- Как вы здесь очутились?
- Шла мимо, заметила вас и зашла. Могу я иногда пожать руку своему родственнику?
- Родственнику?-удивился Сорокин.- Мы уже родственники?
- Разве еще нет? Насколько мне известно, Клара моя сестра.
- Но я еще не муж Клары.
- В этом вы сами виноваты,- засмеялась Мила.- Мы считаем вас родственником, и в доказательство я с этой минуты перехожу на «ты».
- Для такого перехода не обязательно быть родственниками, достаточно хорошо относиться друг к другу… Ну что ж, давай на «ты». Пожалуйста, составь мне компанию по ликвидации минеральной воды и мороженого.
Мила была в шутливом настроении.
- На правах родственницы или друга?
- И так, и так. Садись!
В зал вошли два человека. Они взяли четыре бутылки сухого вина и прямо у стойки выпили.
- Я таких отправляла бы на Марс,- проговорила Мила.
- Почему на Марс? Может быть, у марсиан своих алкоголиков хватает,- усмехнулся Сорокин.
- Все равно!
- Ты ненавидишь рыцарей бутылки?
- Ненавижу!
- Почему?
- Почему?- Мила стиснула зубы, произнесла с болью.- Отец у меня пил.
- Пил? Сейчас не пьет?
- Он умер.
- Прости.
- Ничего… Я никогда не видела его трезвым. Он бил маму. Меня. Я даже обрадовалась, когда он умер… Дура была, конечно. Ничего не понимала… Теперь бы я боролась за него,- глухо закончила Мила.- Ты не сердишься на меня за то, что я тогда нагрубила тебе?
- Когда?
- При встрече у милиции.
- Ну что ты, Мила! Просто меня удивили твои слова о капитане Бойко. Он действительно такой никудышный?
- Разумеется, нет. Это я наговорила напраслину. Потому что иногда бываю злой, отвратительной, нехороший: Я ненавижу себя в такие минуты, но ничего не могу поделать…
- Где же вы все-таки с ним встречались?
- Так… У одних знакомых. Вы их не знаете…
- Что ж, давай тот случай забудем. Считай, что сегодня мы впервые увиделись. Согласна?
- Согласна.
- Молодчина!.. Ты куда направлялась?
- Сейчас-никуда. Вечером иду с Тимуром на танцы.
«Едва ли сегодня он сумеет встретиться с тобой,- подумал Сорокин,- если набрел на след дружков Цыбина…»
- Подожди меня минутку,- поднялся Сорокин.- Пойду переменю заказ.
- Хорошо, Коля.
«Минутка» Сорокина растянулась на четверть часа. Задержала его беседа с официанткой Раей. Рая сообщила, что с Цыбиным неоднократно бывал в павильоне высокий белобрысый парень. Они всегда долго разговаривали и много пили. Платил, как правило, Цыбин.
- Вы можете перечислить приметы?
- Обыкновенный он,- замялась Рая.- Как все. Губы у него очень тонкие. Будто ниточки. Волосы рыжеватые. Больше ничего не запомнила.
Сорокин достал из кармана записную книжку, вырвал из нее листок и, написав па нем номер своего телефона, подал Рае.
- Позвоните мне, как только появится у вас белобрысый парень. Только, чтобы никто не знал об этом.
- Что вы!- прошептала официантка.
Мила читала газету и была, кажется, целиком поглощена этим занятием, однако появление Сорокина в зале сразу заметила и весело улыбнулась.
- Все в порядке?
- В порядке.
Мила вдруг обнаружила удивительную осведомленность:
- Грабителей ищешь?
Сорокин смутился.
- Приходится… Должность такая.
- Ну и что же? Скоро найдешь? Может быть, уже нашел?
- Нашел и не нашел. Напал на след.
- Это много?
- Много.
- Послушай, возможно, ты Женьку подозреваешь? Что-то в последнее время ты не расстаешься с ним! Или он в дружинники записался? Помощником твоим стал? А?
- Нет. Помощником моим он не стал,- сказал Сорокин.- Ну а подозревать можно кого угодно.
Принесли мороженое. Мила тронула ложечкой желтоватую снежную сдобу и сказала, лукаво щуря глаза:
- К сладкому не идут серьезные разговоры. Давайте поболтаем о чем-нибудь веселом.
- Что ж, поболтаем о веселом. Подчиняюсь желанию родственницы…
10.
Клара, как вихрь, налетела на Николая, закружила по комнате, зашептала:
- Любимый! Родной! Хороший!
Николай тоже что-то шептал, тоже кружился, совершенно позабыв о том, что впереди у него трудный разговор с ней, с Кларой, с ее родителями.
- Ты сегодня не будешь таким официальным, как в прошлый раз? Не будешь думать о своих преступниках? Хорошо?
- Хорошо.
Клара приподнялась на цыпочки, потянулась губами к губам Николая…
- Давай распишемся,- сказал вдруг Николай.
- Давай,-ответила Клара.
- Завтра же!
- Завтра же!
- Жить будем у нас, в моей комнате, Ник!
- Нет, мы будем жить у нас, в моей комнате, Клара!
- Послушай, Ник, у меня больше комната.
- Послушай, Клара, у меня комната тоже не маленькая.
- Зато у тебя нет машины!
- Разве у тебя есть?
- Есть.
- Нету-у!
- Нет, есть!
- У отца.
- Это одно и то же!
- Это не одно и то же, поняла?
- Поняла!
Клара снова приподнялась на цыпочки и снова потянулась к губам Николая. Он неожиданно вспомнил, зачем пришел сегодня в этот дом. Сердце будто похолодело, перестало существовать.
- Что с тобой, Ник?
- Ничего. Прости. Я устал.
Клара не приняла объяснения. Что-то обидное послышалось ей в этих словах. Она отошла к окну и остановилась, молча глядя на улицу, залитую светом фонарей.
Николай остался посреди комнаты. Он ждал, когда она сама нарушит молчание, подскажет что-нибудь.