Страница 55 из 132
Выход, казалось, был найден, когда Они вроде совсем зашли в тупик.
– Мама, А если...?!
– Что? Ну, ну!
– Если исключить торможение при подходе?
– Проскочить Солнечную систему? И потом?
– Да нет же! Нас ведь ждут; они непрерывно следят за Большим космосом: наш сигнал будет наверняка принят – мы сможем сообщить, чтобы нас встретили с “топливом” для торможения.
– Им придется выйти в Большой космос.
– Не слишком далеко. На крейсерах возможно. Смельчаки найдутся. А теперь смотри. – Он изъял из баланса энергию на торможение при подходе, – теперь её общая потребность стала меньше почти вдвое.
И всё же не хватало – ещё не хватало, хоть и не сравнимо с тем, что раньше. Но сколько Они больше не бились, дефицит оставался.
И опять пришла догадка, мелькнула мысль – но она была такой страшной, что Он тут же попытался отогнать её. Но не успел – потому что Мама сама произнесла то, что Он пытался скрыть от себя:
– Анабиоз!
– Нет!
– Да! Другого выхода нет. Ты же знаешь. Давай считать.
Она и Дети будут находиться в анабиозе, Он останется один на бессменной вахте. Снизится расход продовольствия, что давало дополнительно ощутимую массу, которая пойдет в аннигилятор, снизятся и затраты энергии на жизнеобеспечение: расход её в анабиокамерах невелик.
Но сразу и так не сошлось. Если только Он осуществит разгон с максимальным ускорением, которое способен перенести...
Сходится! Почти на пределе – с ничтожнейшим запасом на непредвиденное.
Они устали невероятно.
Итак, выход один – анабиоз! Само это слово внушало страх. Когда оно произносилось, вслух или мысленно, вставало перед Ним лицо одного из немногочисленных близких Его друзей, талантливейшего астрофизика, надеявшегося с помощью анабиоза дождаться ушедшего в Дальний космос киборга, не теряя напрасно годы своей жизни, чтобы их хватило на завершение начатой им интереснейшей работы. И не проснулся – не вышел из анабиоза, когда вернулся киборг, подтвердивший все его предположения. Работу пытались завершить его ученики, ни один из которых не был ему равен.
– Но другого выхода нет, Отец. Ты это знаешь. И я тоже.
– Давай ещё подумаем!
– Бесполезно. Только это.
И хоть все в Нем продолжало сопротивляться, Он уже знал, что Это неминуемо и что даже отложить надолго Они тоже не могут.
Они так и не сомкнули глаз. “Утром”, за завтраком оба молчали.
Поговорили с Сыном; потом, втроем, с Дочерью. О возможных последствиях говорить Детям не стали – те доверчиво соглашались со всем: привыкли во всем Им верить. Подготовка и опробование анабиокамеры на животных не отняло и 24 часов.
Последний общий ужин. На прощание Он много играл Им на оркестрионе. Они приготовились к долгой разлуке. Один Малыш ничего ещё не понимал: спокойно сосал грудь Мамы, улыбался Им.
Его первого поместили в камеру, ввели в состояние анабиоза. Усыпили Дочь. Затем Сына, который, обняв Их перед тем, как лечь, широко улыбнулся и сказал:
– Ну, до встречи!
Он и Мама остались одни. Незабываемые последние часы, Её слова и последнее тепло физической близости, которой Она старалась облегчить Ему предстоящую разлуку.
... И вот Он совсем один.
Но тогда, в самом начале, Ему было некогда грустить. Забравшись в камеру гиперпереноса и погрузившись в стимулирующий раствор, Он вел торможение, а после – разгон Экспресса в сторону Солнца. Раствор давал возможность переносить большие перегрузки, – Он максимально форсировал тягу. И лишь когда чувствовал, что уже совсем невмоготу, делал короткий перерыв. Затем снова лез в камеру и погружался в раствор, опять форсировал тягу, наращивал ускорение, пока перегрузка не достигала предела, за который выйти Он уже не мог.
Нетерпение владело Им: чем больше ускорение, тем быстрей будет достигнута максимальна скорость, – тем скорей Он долетит. Тем раньше закончится разлука с Ними!
В чреве аннигилятора, в двух километрах от экипажной части, исчезало всё, что тащили к приемному люку транспортера роботы, которых самих ждало то же уже в конце разгона.
Набирая чудовищную скорость, звездолет летел к Солнцу.
37
Он только что вернулся со свидания с Ними. Начал было что-то играть, но вскоре задумался, опустил скрипку.
Лал появился, возник в Нем, спросил:
– Что дальше?
– Уже всё. Разогнал и лечу. Играю на скрипке и говорю с Тобой. Хожу к Ним.
– Ты думаешь о Будущем?
– Мало пока.
– Пора.
– Наверно, Ты прав.
– Помнишь, что предстоит тебе на Земле?
– Помню: всё, что Ты сказал.
– Одного этого будет недостаточно. Думаешь ты о том, что многое окажется очень сложным?
– А разве нам было просто отстаивать теорию гиперструктур?
– Верно! Но тебе зададут и вопросы, оставшиеся не решенными мной.
– Пусть! Я буду, наверняка, не один: со мной пойдут те, кто воспримет как долгожданные Твои идеи. Они помогут развить и осуществить их. Таких будет всё больше.
– Ты полон веры.
– Ты перед смертью сказал: “Дан! Не забудь!” И я не забыл.
– Я знаю.
– Мы вышли на Контакт. Я не хочу, чтобы Те увидели в нас зверей.
– Меня беспокоит, сумеешь ли ты ответить на самый трудный вопрос, который тебе обязательно зададут?
– Какой?
– Что делать с не способными к интеллектуальному труду?
– Дать возможность выполнять посильную для них работу. Не унижающую их человеческое достоинство. И не дающую сводить их на уровень домашних животных.
– А для тех, кто уже стал неполноценными?
– Обучить их различным видам несложного труда.
– А не станут они сопротивляться этому? Как бы то ни было, они привыкли к своему образу жизни. Ты помнишь: доноры ни разу не поверили тем, кто пытался сказать им правду об их участи. Они ведут беззаботную жизнь и гордятся своим великолепным здоровьем. А гурии – своей красотой и профессиональным умением.
– Не просто.
– Не просто.
– И не всё сразу, наверно, получится.
– Наверняка: слишком многое не удастся заранее предусмотреть.
– Но начинать – пора!
– Пора.
– Как жаль, что Тебя нет больше.
– Я же теперь в тебе.
– Да.
– Не бойся. Ни борьбы, ни сомнений. Ищи и думай. Слушай и собирай по крупицам из того, что скажут люди. Те, кто пойдет с тобой. Те, кто будут против тебя. Те, кто будут посередине. В себе и в них находи истину. Верь и не отступай. Как всю предыдущую жизнь.
– Она была нелегкой.
– Я знаю: ты дорого за всё платил.
– Ведь другой возможности не было.
– И не будет!
– И пусть!
Голоса мешались, путались: Он уже не мог отличить, когда говорит сам, а когда Лал в Нем.
Земля ждет Их. Они возвращаются с вестью – о том, что превратили Планету в пригодную для заселения. Всё готово: атмосфера её насыщена кислородом, поверхность покрыта густыми зелеными лесами – уже можно дышать и жить. Пора строить ещё корабли, на которых отправятся туда первые постоянные поселенцы её, взяв с собой в блоках памяти всю сумму человеческих знаний. Семена множества растений и животных, которыми заселят сушу, моря и воздух.
Ещё одну весть несут Они Земле. Неожиданную. Долгожданную. Вступление в Контакт: в блоках памяти запись послания Тех. Бесценная. Которую Они сохранят любой ценой. Весть эта наполнит людей ещё большей гордостью и сознанием значимости их времени, эпохи и поколения.
Старая эпоха теперь рухнет. Окончательно. И с ней её страшное порождение – бесчеловечное разделение людей на неравноценные категории. Ибо Они несут людям ещё один великий дар – идеи Лала. Они будут совершенно неожиданными для подавляющего большинства. Слишком для многих – совершенно нежелательными. И в условиях решения новых великих задач, связанных с теми двумя вестями, – даже неуместными, мешающими, вредными. Предстоит борьба – тяжелая, упорная, сложная. Потребуется много сил. И – не меньше – терпения.